Мой нежный варвар - Джудит Френч

Сейчас, когда они были наедине в этом шатре, ему показалось, что тех лет, в течение которых они знали друг друга, не было вообще. Они неделями не знали сна, страдали от зноя, но она была для него еще желаннее, чем когда-либо. Он сходил с ума от ее присутствия. Он не смог как следует разобраться с сыновьями. Он не беспокоился о том, что вынужден был солгать ей. Его не волновало то, что она рассердится на него, когда узнает правду.

Все, о чем он мог сейчас думать, — это то, что он наконец заявлял свои права на эту женщину, с которой его так долго разделяла судьба.

— Я люблю тебя, — шептал он, осыпая легкими поцелуями ее лицо и губы. Он желал ее. Не только ее тело, но и ее ум, ее смех и ее мудрость. Он хотел ее сочувствия и веры, веры в Создателя и в силы добра, всегда бравшие верх над злом.

Даже сейчас, когда его тело томилось от желания обладать ею, он знал, что не сможет принудить ее к близости. Он верил, что Роксана любила его так же сильно, как и он ее. Но она была упрямой. Если они могли надеяться на счастье, то только тогда, когда их души и тела станут одним целым.

— Пожалуйста, — попросила она, — я не хочу! Дети могут вернуться.

Жар охватил его. Разум боролся в нем со страстью. Ему было все равно, что их могут застать. Завтрашний день, возможно, будет последним для них, а сейчас они вместе.

— Я хочу тебя, — прошептал он, — ты мне дороже жизни!

Он поцеловал ее снова, погружаясь в нее, наслаждаясь теплом и нежностью ее тела.

— Роксана… — застонал он, с трудом сдерживаясь.

— Я не хочу так, — прошептала она в ответ.

— Мы с тобой обручены с детства. По законам нашей страны мы являемся мужем и женой.

Она отвернулась и проговорила:

— Это случится только тогда, когда я дам свое согласие.

Он отпустил ее и сел.

— Я пойду к воинам, если ты не хочешь, чтобы я был здесь.

— Нет, — сказала она. — Не уходи, Кайан. — Из ее глаз текли слезы, и это причиняло ему мучения. — Разве ты не понимаешь, что я чувствую? Меня всегда заставляли подчиняться мужской воле. Даже мой собственный отец выбрал тебя мне в мужья. А теперь, впервые в жизни, я могу решать сама. Ты знаешь, что я тебя люблю, но…

— Это странная любовь, и мне тяжело от нее. — Он отодвинулся от нее. — Я уже не мальчик, — сказал он. — Ты не сможешь манипулировать мной, как делала это с Александром.

Ее глаза расширились.

— Ты никогда прежде не говорил так о нем!

— А следовало бы. — Он пристегнул меч к талии. — Александр и сейчас стоит между нами.

— Ты обвиняешь меня в этом?

Она всхлипывала, и ему страстно захотелось сжать ее в объятиях и поцелуями погасить боль. Но он знал, что если притронется к ней, то все закончится тем, что они займутся любовью. Тогда он выиграет в этом сражении, где столкнулись две воли, но проиграет войну.

Он посмотрел на нее.

— Нет, я никогда не обвинял тебя, — произнес он. — Он силой заставил тебя стать его женой, но ты никогда не роняла своей чести. Ты никогда не предавала своего брачного обета, мы никогда не предавали его. Но сейчас Александр умер, Роксана. Неужели ты позволишь ему навсегда разлучить нас? Неужели он заберет тебя с собой в могилу?

Он не стал ждать ответа, повернулся и вышел.

Уходя от шатра, он слышал, что она плакала.

Глава 22

В тот вечер Кайан, собрав воинов для ночного переезда, подозвал к себе Юрия.

— Я хочу, чтобы ты сменил Фрию на Хубейна, того большого верблюда с пятнистой шерстью. Он самый сильный из нашего стада.

Юрий ожидал, его лицо было бесстрастно. Он не спрашивал почему, как поступил бы Вал.

Верблюды были упрямыми животными, со своими пристрастиями и антипатиями. Фрия, на которой обычно ехал Юрий, была молодой и быстрой, и Юрий управлял ею так же ловко, как лошадью.

— Этот переход через пустыню очень тяжел для принцессы Роксаны. Я боюсь, что силы покидают ее, — сказал Кайан, и это было недалеко от правды. — Я хочу, чтобы ты отправился верхом на Хубейне вместе с ней.

Глаза Юрия сверкнули.

— Пусть с ней поедет Вал. Он полюбил ее!

— Я не прошу тебя, — сказал Кайан. — Это мой приказ.

— Я ее терпеть не могу!

— Это твое право. А у меня, как у твоего отца и военачальника, есть право настаивать на том, чтобы ты выполнил мой приказ.

Юрий выпрямился и по-военному отсалютовал, положив правый кулак на сердце.

— Да, мой повелитель!

Его лицо было лишено всякого выражения, но в глазах светился вызов, который Кайан так хорошо знал. Из двух его сыновей с этим всегда было труднее.

— Наша принцесса является наследницей Двух Царств. Ты будешь охранять ее ценой своей жизни.

Юрий смотрел на него не мигая.

— Да, мой повелитель!

— И ты будешь вести себя наилучшим образом, — добавил Кайан.

— Как пожелаете, господин!

Роксане еще меньше, чем Юрию, понравился приказ Кайана, но здравый смысл подсказывал ей, что спорить не следовало. Шатры сложили и вместе с запасами еды погрузили на верблюдов. Кайан следил, как Юрий подвел большого верблюда к Роксане, похлопал по спине, чтобы верблюд опустился на передние колени, и ждал, пока она сядет в седло.

— Помни о том, что я тебе говорил, — сказал ему Кайан.

Юрий скривился.

Роксана вздохнула и попыталась заглянуть Кайану в глаза, но он отвернулся и заговорил с Тизом. Она не понимала, почему Кайан захотел, чтобы она ехала вместе с Юрием. Она прекрасно управлялась со своим верблюдом, а мальчику явно претила мысль о том, что он в течение долгих часов будет рядом с ней.

Юрий что-то нетерпеливо пробормотал, и она торопливо вскарабкалась на спину верблюда. Когда она уселась, Юрий запрыгнул сзади и скомандовал верблюду подняться.

Хубейн протестующее застонал.

— Вставай! — сказал Юрий.

Животное упрямо закатило свои большие миндалевидные глаза. Юрий повторил команду и ударил верблюда кнутом по крестцу. Хубейн завыл, укусил стоявшего рядом верблюда желтыми зубами и выпрямился.

— Вообще-то, это не я придумала, — сказала Роксана. — Но я рада, что у нас есть возможность поговорить.

Юрий ничего не ответил и направил Хубейна к каравану. Воины окликали его, он улыбался им и отвечал на их приветствия. Было очевидно, что воины любили мальчика, а уж он-то просто обожал их!

Она не знала, что сказать Юрию, чтобы облегчить его страдания. Она понимала, что его неприязнь вызвана горем по потерянной матери и тем, что ее невозможно вернуть.

— Подожди! — позвал Вал. Он поравнялся с Юрием и протянул ему корзину с кошкой. — Ты забыл взять Куи.

— Вези ее сам, — сказал Юрий. — Она ее не любит.