Дядя самых честных правил 8 - Александр Горбов

— Костя, нам надо поговорить.

— В моём кабинете, — я кивнул в сторону лестницы на второй этаж. — Идёмте, пока есть время.

Мы не успели сделать и шага, как в прихожую заглянул Киж.

— Константин Платонович, я правильно узнал голос? Это тот, о ком я думаю?

Я кивнул, и Киж расплылся в улыбке. Он немало повозился с наследником, пока я гонял гагаринских опричников, и питал к мальчику самые тёплые чувства.

— Стоять! — не дал я сбежать Кижу. — Останься здесь. Сейчас сюда придут его сопровождающие. Отведи всех в гостиную, чтобы не шлялись по дому. Скажешь, что я приму их чуть позже.

— Как прикажете, — он кивнул, — сделаю.

Уже поднимаясь по лестнице под руку с княгиней, я услышал громкий скрипучий голос пруссака-цверга:

— Мы должны есть видеть светлейший князь немедленно!

Ответ Кижа я не разобрал, но не сомневался — он точно изолирует этих людей, пока я занят.

В кабинете Марья Алексевна набросилась на меня с вопросами.

— Скажи мне, как ты умудрился стать наставником Павла Петровича? Ни за что не поверю, что Катька сама это придумала.

— Так получилось, — я развёл руками, — вовремя подкинул мысль правильным людям.

— И ты действительно будешь учить его деланной магии? Наука-то твоя низкая, для простых людей. А у наследника Талант!

— Не слишком сильный, Марья Алексевна, даже средним боевым магом ему не стать. А деланная магия позволит ему лучше себя защитить. И не стоит называть её низкой: наука не бывает плебейской или дворянской, она едина для всех.

Княгиня неодобрительно скривила губы, но спорить не стала, отлично зная моё мнение о деланной магии.

— Учи, — вздохнула она, — может, будет польза. Только этих, — княгиня дёрнула подбородком, указывая на окно, — надо из усадьбы убрать. Шпионить станут, даже не загадывай.

— Так и собирался сделать.

— Один не справишься. — Марья Алексевна поудобнее устроилась в кресле. — Я тебе помогу. Вдвоём мы их отсюда легко спровадим.

Третьей в нашем маленьком «комитете по выпроваживанию» стала Таня. Я специально позвал девушку, рассчитывая на её Талант убеждения. В открытую об этом говорить не стал, но она и так прекрасно всё поняла.

Первым Киж привёл для беседы секунд-майора конногвардейца. Сурового вояку средних лет с умными глазами и шрамом через всю правую щёку.

— Прошу разместить моих людей, Ваша Светлость. Мы будем нести охрану Павла Петровича, пока он соизволит пребывать в вашем имении.

— Боюсь, это сделать никак невозможно. В усадьбе нет казармы, чтобы размещать здесь войска. К тому же, пока наследник находится рядом со мной, ответственность за его безопасность несу я. И моих опричников для этого достаточно.

— У меня приказ, Ваша Светлость, — секунд-майор набычился, — и я не могу его нарушить. Не сомневаюсь, что вы можете защитить Павла Петровича: я видел, что вы сделали с бунтовщиками. Но приказ отдан однозначный, и я собираюсь ему следовать. Гвардия будет нести караул у покоев наследника престола и сопровождать его повсюду.

— Караул⁈ — Марья Алексевна строго посмотрела на вояку. — Вы в своём уме, молодой человек? В доме достаточно Талантов, чтобы сюда не вошёл никто чужой. Скорее, ваши солдаты пострадают, если испугают меня ночью.

Даже при помощи Таниного Таланта не удалось сплавить всех конногвардейцев из усадьбы. Секунд-майор оказался честным служакой и не желал поступаться принципами. Но кое-что сделать получилось.

От караула он отказался, согласившись с доводами. В усадьбе останется шестеро конногвардейцев, чтобы сопровождать наследника вне особняка. А остальной полуэскадрон расквартируется в Меленках. Я выделю им телеграфиста с аппаратом и в случае необходимости вызову их. Здесь всего-то восемь вёрст, причём по хорошей дороге. Для механических лошадей, идущих галопом, домчаться за четверть часа не составит труда.

Шесть гвардейцев не станут проблемой. Мои опричники проследят, чтобы они не совали нос куда не следует. За Павла я совершенно не беспокоился — Марья Алексевна, Лукиан и я можем разобраться с любой проблемой.

* * *

Воспитателей я помариновал чуть дольше. Уж больно рожи у них были презрительные, когда они рассматривали усадьбу. Да, у меня не Версаль и не Петергоф, но и не нищая халупа. Получше многих других, между прочим! Так что я приказал подать чай в кабинет и неспешно обсудил с Марьей Алексевной и Таней линию поведения с Павлом.

Нет, я не собирался делать ему какие-то внушения, настраивать за и против дворцовых партий или вкладывать некие идеи. У меня был план с совершенно иными задачами.

Во-первых, я хотел научить его основам деланной магии и показать её реальные возможности. Предыдущие правители, к сожалению, её недооценивали и не слишком развивали. А ведь промышленность задыхается без специалистов, и одними моими «деланными инженерами» ситуацию не изменишь. И Павлу надо показать важность направления, и эту задачу я возьму на себя.

Во-вторых, его надо было погрузить в доброжелательную семейную атмосферу и позволить побыть обычным ребёнком. Ну что за детство может быть во дворце? Видел я, в какой обстановке его воспитывали — ненужный, по сути, ни отцу, ни матери, отданный во власть строгих воспитателей, типа того же Панина. Нет, учили его хорошо, но вот ласки и заботы он не видел совершенно. И я хотел дать ему глотнуть настоящего детства и ощущения семьи. Вот в этом должны были помочь Таня с княгиней. Ну и Ксюшка, естественно.

Сумерки зимой наступают рано. Так что воспитатели наследника вошли в мой кабинет, когда за окном уже плескалась темнота. Марью Алексевну и Таню я отпустил: чтобы избавиться от троицы учителей, их помощь не требовалась.

— Добрый фечер, Фаша Сфетлость, — пруссак-цверг поклонился. — У меня для фас письмо от Её Феличестфа.

Он подошёл и протянул конверт, запечатанный сургучной печатью. Пока я читал короткое письмо от Екатерины, вся троица буравила меня взглядами. Сесть я им не предлагал, и они топтались на месте с постными лицами.

Екатерина не стала утруждать себя и поручила отписаться мне одному из своих секретарей. Сухим текстом сообщалось, что я ответственен за воспитание и безопасность наследника престола на время его пребывания в Злобино. В помощь мне посланы учителя, которых я могу использовать по своему разумению. С Павлом должен неотлучно находиться хотя бы один из них, чтобы «не допускать недостойного поведения и напоминать об императорском достоинстве».

— Вас должно быть четверо, — я поднял на