Дядя самых честных правил 8 - Александр Горбов

— А поезд привезёт проворовавшегося чиновника за пару недель. Императорские указы будут доставляться вовремя, а налоги своевременно поступят в казну. И всё это благодаря деланной магии.

Павла мои объяснения не слишком увлекли, но я на это и не рассчитывал. Слова отложатся в памяти и всплывут в нужное время. Кроме того, у меня был ещё один козырь, чтобы заинтересовать мальчика деланной магией.

— Сейчас мы вернёмся в Злобино и посмотрим ещё кое-что.

* * *

— Чего мы ждём, Константин Платонович?

Порошин смотрел на пустое поле, не находя там ничего достойного внимания. Павел тоже заскучал и шептался о чём-то с Ксюшкой.

— Минуточку терпения, сейчас вы всё увидите.

Порошин переменился в лице, когда почувствовал вздрогнувшую землю под ногами. Павел обернулся, крутя головой и не понимая, что происходит.

— Это Святогор, — махнула рукой Ксюшка, — я на нём три раза каталась.

— У вас завёлся старинный богатырь? — нервно хохотнул Порошин, сбитый с толку.

— Нет, гораздо лучше.

В этот момент из-за леса показался шагающий броненосец. Даже у меня он вызывал уважительное чувство своей мощью, что уж говорить о людях, впервые его увидевших. Павел застыл в потрясении, глядя на боевую машину. В глазах у него стояли восторг и любовь с первого взгляда. Это не оловянные солдатики и даже не идущий парадным строем полк. Через поле шла настоящая сила, а пушка на башне всем видом говорила о её назначении.

— Дядя Костя, — прошептал мальчик, — можно и мне на нём прокатиться?

— Можно, — ответил я тоже шёпотом.

В отличие от наследника, Порошин смотрел на боевую машину совсем другим взглядом. Не как обычный человек, пусть и восхищённый, а как образованный офицер, хоть и с небогатым военным опытом.

— Теперь я понимаю, — покачал он головой, — почему вы попросили ничего не писать об увиденном. Скажите, Ваша Светлость, сколько у вас этих титанов?

— Позвольте умолчать, Семён Андреевич, — я усмехнулся, — это военная тайна, если так можно выразиться.

Кататься внутри Святогора я взял только Павла и Ксюшку. Порошину хватит и осмотра снаружи, а демонстрацию внутреннего устройства я посчитал лишним.

* * *

После поездки на боевой машине и нескольких сделанных выстрелов из пушки Павел лично поблагодарил моих опричников.

— Константин Платонович, — сказал он мне позже, когда мы ехали обратно в усадьбу, — а ваши люди не тренируются ходить строем и маршировать?

— У опричников другие задачи. Они не сражаются в боевых порядках, как обычная пехота. А даже если бы и сражались, я не считаю шагистику важным умением для солдата.

— Как⁈

И он, и Порошин посмотрели на меня с таким осуждением, будто я сказал величайшую глупость.

— Простите, Ваша Светлость, — возразил Порошин, — но прусская армия доказала, что вы заблуждаетесь. Король Фридрих…

Он оборвал фразу на полуслове и закашлялся, вспомнив, кто закончил полководческую карьеру Фридриха.

— Бесспорно, — я улыбнулся, — солдат должен уметь держать строй и выполнять команды командира. Но красивым маршем и муштрой не выигрывают сражения. Солдат должен уметь стрелять в первую очередь и проводить время на стрельбище, а не на плацу. Хороший командир гордится не парадным строем и блестящим видом, а сытыми солдатами, снабжением войска и боеспособной артиллерией.

Павел нахмурился, обдумывая мои слова, и молчал до самой усадьбы.

* * *

— Константин Платонович, — Светлячок перехватила меня сразу после обеда, едва я вышел из столовой, — у нас образовалась срочная проблема.

— Идём.

Я увёл её в гостиную и закрыл дверь. После отъезда Камбова Светлячок приняла командование над всеми опричниками. Склонности к паникёрству у неё не наблюдалось, и если она говорила «проблема», значит, дело было действительно серьёзное.

— Рассказывай.

— Как вы приказали, я поставила заставы на всех значимых дорогах и перекрыла въезд посторонним.

Этот приказ я отдал сразу же, как только приехал Павел. Всё-таки безопасность наследника не шутка, и опричники дежурили на дорогах и вокруг усадьбы круглые сутки.

— Но там явились соседние помещики, на дороге из Меленок, — Светлячок дёрнула щекой, — больше десяти карет уже набралось. Требуют допустить их к Павлу Петровичу, чтобы засвидетельствовать наследнику престола своё верноподданичество. Боюсь, может дойти до стрельбы, если мы их не пропустим.

Глава 37

Архимаг и принц

Заставу мои опричники поставили по всем правилам. Проходящую через лес дорогу перегородили рогатками и заблокировали шлагбаумом. В качестве караулки установили два утеплённых фургона, а рядом возвели наблюдательную вышку, где сидел опричник с «огнебоем». А чтобы какой-нибудь умник не решил обойти заставу, в лесу были устроены засеки, чуть ли не с версту в каждую сторону.

Когда я подъехал к заставе, перед ней уже стояла пробка из двух десятков карет на полозьях и открытых саней. И если кучера сидели на своих местах, кутаясь в армяки и тулупы, то пассажиры толпились у рогаток и скандалили. Шумели, кричали и возмущались, требуя немедленно их пропустить. Моего появления они даже не заметили, перейдя от слов к активным действиям.

— Дружно, судари! Все вместе!

Человек пять дворян из тех, что победней, решили поработать руками и оттащить одну рогатку собственноручно. Остальные же наблюдали со стороны, активно подбадривая на словах.

— И-и-и раз! И-и два!

Они, может быть, справились бы, но с другой стороны рогатку держали опричники. Хоть и в меньшинстве, они были покрепче благородных сударей.

— Прекратить! — один из опричников скинул «огнебой» с плеча и взвёл курок. — Предупреждаю…

Но угроза магическим огнестрелом произвела обратный эффект.

— Я те выстрелю!

— Да я тебя в бараний рог согну!

— Судари, кто владеет боевой магией?

— Да что вы цацкаетесь? «Молотом» их, и всё!

— Василий Егорыч, ты же в армии служил. Покажи этим холопам, как вы пруссака гоняли.

Кто-то из дворян, стоявших в заднем ряду, и правда активировал Талант. Я не стал дожидаться, пока противостояние перейдёт в горячую фазу, и выехал на коне прямо к рогаткам.

— Что здесь происходит? — Вместе с криком я отправил поверх голов «всполох», заставив толпу присесть на полусогнутых.

На меня уставились пять десятков глаз, одни с испугом, другие со злостью, третьи с любопытством.

— По какому праву вы решили вторгнуться на мою землю?

Я демонстративно нахмурился и обвёл толпу взглядом. Мои опричники, почувствовав поддержку, рывком поставили рогатину на