Сводный брат бесит - Инна Инфинити

поезд в Рязань на завтра. Забери мои документы из школы. Я не вернусь туда, где меня называют стриптизершей. И мне нужно собирать вещи, — последней фразой даю ей понять, чтобы уходила из моей комнаты.

— Маш…

— Мам, я все решила.

Она еще переминается с ноги на ногу какое-то время, но в итоге все-таки выходит. Я закрываю за ней дверь на ключ, поднимаю крышку ноутбука и покупаю билет на поезд до Рязани. Затем достаю из-под кровати два больших чемодана и принимаюсь складывать в них одежду.

У меня нет ни капли грусти и ни капли сожаления. Наоборот, мне кажется, что я совершаю самый правильный поступок в своей жизни.

Глава 43

ДАНИЛ

Маша куда-то уехала. Черт… Я и не заметил, как. Не слышал, хотя она у меня за стенкой. Просто проснулся во вторник утром, а дверь ее комнаты нараспашку. Захожу — пусто. И только в гардеробе на вешалке сиротливо висит одно платье — то самое, которое я ей выбрал и купил.

— Анжела Борисовна, — ее мать бежит по беговой дорожке в спортзале. — А где Маша?

— Маша уехала в Рязань к бабушке, — отвечает, не глядя на меня.

— Надолго?

— Как минимум, до конца школы.

Внутри все холодеет от ужаса.

— То есть, Маша переехала???

— Да. Она так захотела, — говорит запыхавшимся от бега голосом. — Я сейчас поеду в лицей, заберу ее документы и передам их в Рязань, чтобы она пошла в школу там.

Меня бесит нарочитое спокойствие ее матери. Даже сейчас, в такой ситуации, она думает только о своей фигуре и внешности. Алчная змея, безразличная к собственной дочери. Не интересуется ничем, кроме чужих денег.

— Где именно будет жить Маша в Рязани? — стараюсь держать эмоции в узде.

— У бабушки.

— Это я понял. Адрес какой?

Анжела Борисовна выключает дорожку, сходит с нее, промокает лоб полотенцем, затем делает несколько глотков воды из бутылки. Все это медленно, совсем никуда не торопясь, что раздражает меня еще больше.

— А тебе зачем? — вскидывает на меня прищуренный взгляд, продолжая тяжело дышать после бега.

— Хочу к ней поехать.

— Зачем?

— Чтобы увидеть.

— Зачем?

Да она издевается! Сейчас склонила голову набок и выжидающе смотрит.

— За тем, что мне очень дорога Маша, и я переживаю за нее.

Анжела Борисовна несколько секунд задумчиво меня разглядывает.

— Спроси адрес у Маши сам. Если она захочет тебя видеть, она тебе его назовет.

— У нас с Машей сейчас немного сложные отношения…

— Это не моя проблема, — Анжела Борисовна проходит мимо меня. — Сами с ней разбирайтесь.

Какая же она тварь… Но ничего, я обязательно найду Машу. Может, даже и хорошо, что не получится поехать к ней сразу. Пусть остынет. А у меня сейчас есть другое срочное дело.

Возвращаюсь к себе и покупаю билет на самолет до Мадрида. Долго кручу в руках телефон, набираясь смелости позвонить. Все-таки заставляю себя нажать кнопку вызова.

Гудок, второй, третий…

— Дани? — слегка удивленный голос Джоанны.

— Привет, — хриплю, чувствуя себя последней сволочью на земле.

Джо издает саркастичный смешок.

— Что заставило тебя набрать мой номер?

Она обижена. И, черт возьми, имеет на это полное право. Больше месяца я вел себя, как конченный козел, игнорируя ее звонки и сухо отвечая на сообщения.

— Я завтра прилечу в Мадрид. Нам надо поговорить.

В трубке слышится ее тяжелое дыхание. Обида девушки передется мне сквозь тысячи километров между нами, и сердце начинает неприятно щемить за то, как я с ней поступил.

— Ладно, — наконец-то отвечает. — Это будет конец, да?

— Давай поговорим. Я тебе все объясню.

— Я и так уже все поняла.

— Я хочу поговорить с тобой лично, не по телефону.

— Какое благородство, — с сарказмом. — Во сколько ты прилетаешь?

— В двенадцать.

— Буду ждать тебя в два часа в том кафе у моего дома, в котором мы всегда завтракали.

— Хорошо.

Джо снова молчит, и это молчание красноречивее всех слов.

— До завтра, Джо, — первый прерываю тишину.

— До завтра, Дани.

После разговора с Джоанной я еще долго пялюсь в одну точку на белой стене. Прокручиваю в голове наши четыре года в интернате, наши дни и ночи вместе, наши каникулы у нее в Испании и поездки по Европе. Джо очень близкий мне человек, и мне безумно больно так с ней поступать. Но, увы, в этих отношениях она была мне больше подругой, чем девушкой. И я никогда не полюблю Джоанну той любовью, которой я люблю Машу.

И все-таки, несмотря ни на что, я безумно благодарен отцу за то, что он отправил меня учиться в интернат. Это было лучшее время в моей жизни, лучшие четыре года.

Теперь мне надо сообщить папе, что я уезжаю. Мы почти не разговаривали с ним после случившегося. Я только еще раз коротко пересказал ситуацию его пиарщикам и политтехнологам, когда они готовили официальное заявление от папиного имени. Он тогда смотрел на меня уничижительным взглядом. Но ничего не сказал и после не пришел ко мне разбираться.

Я стою перед дверью его кабинета и вдруг чувствую себя четырнадцатилетним мальчишкой, который набирается смелости, чтобы постучать. Непроизвольно смеюсь, ловя это дежавю. Делаю глубокий вдох, прогоняя воспоминание, и бью несколько раз по дереву.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Войдите.

Переступаю порог. Он поднимает на меня взгляд и тут же опускает его в бумаги. Я сажусь напротив его стола.

— Мне завтра надо слетать в Испанию.

— Зачем?

— Поговорить с моей девушкой.

Поднимает на меня лицо.

— Я уже запутался в твоих девушках: Джоанна, Дарья, теперь Мария, я так понимаю?

— Даша была просто подругой, — комментарий про Машу я решаю проигнорировать.

— Которая у тебя ночевала.

— Она ночевала в комнате для