Фантастические тетради - Ирина Ванка

— Можно попробовать начать с философии?

— Можно, если я пойму, что именно ты называешь философией?

— Дословно это переводится как «любовь к…»

— …мудрости? — продолжил Раис. — К чьей мудрости? К своей? К моей? К чьей-то еще? К какой именно мудрости тебя больше тянет?

— Этого в двух словах не объяснишь, — Матлин развел руками, понимая, что заехал слегка не туда, но отступать было некуда, — я когда-то с удовольствием читал Вольтера… Ницше, античных…

В физиономии Раиса ничто не изменилось. Все шло так, будто было спланировано еще сто лет тому назад, и Матлин не был уверен, имеет ли смысл оглашать список прочитанных им античных авторов.

— Интересный набор! — Раис кивнул, будто рядом с ними находился кто-то третий, невидимый переводчик, который нашептывал ему на ухо: «А ты спроси, спроси его… чего он там вычитал для своего удовольствия?» — Действительно интересный набор. И я с удовольствием читал Вольтера и Ницше. Будь я человеком, мое удовольствие непременно бы увеличилось во много раз. Даже от младенческого мировоззрения античных… Но это уже история философии: если начинать заново изобретать колесо и проверять, как мокрое горит, а квадратное катится — считай, что труды античных пропали даром. Они дали тебе фору, так почему бы, ею не воспользоваться? Ведь ты уже перестал удивляться тому, что существуют науки пространства-времени, идентифологии, — тебе не приходит в голову спрашивать, чем эти науки оправданы?

— Возможно, но форы перед Кантом у меня нет, и никогда не будет.

— Ты пользуешься языком Ареала. Его построение для тебя — это чистейший Кант. Просто раньше, читая «теорию познания» и таблицу категорий, ты не понимал, о чем идет речь.

«Приехали, — решил Матлин, — теперь главное — не казаться умней, чем я есть на самом деле. Говорят, посредники не переносят подобных разочарований. Тем более, что этот хитрый лис недурно начитался, прежде чем пригласить меня сюда. А может, он завзятый землевед, землеолог, землемер… и я ему прихожусь, в лучшем случае, испытательным полигоном?»

Некоторое время они внимательно глядели друг другу в глаза. То, о чем размышлял каждый из них, представляло собой две большие, плотно закупоренные «вещи-в-себе», которые скорее взорвутся, чем откупорятся добровольно.

— Что же будем делать, Раис?

— Читай Канта заново. Читай, пока не увидишь грань, отделяющую смысл его логики от смысла его заблуждений. Это и будет твоей форой.

— А если не увижу? Кто я по сравнению со всеми вами? Разве я могу заниматься теми же науками? Разве есть смысл выбирать специализацию, если заранее ясно, что я не смогу освоить ее здесь так, как смог бы на Земле.

— И на Земле и здесь… — спокойно ответил Раис, — чемпиона выбирают из тех, кто бежит, а не из тех, у кого длинные ноги.

— Даже если мне всю жизнь быть замыкающим… и смешить вас своими наивными вопросами?

— Мы же договорились, на большинство своих вопросов ты ответишь сам. Это не образование, Фрей. Это не овладение ремеслом или наукой, это даже не ломка мировоззрения. Если ты хотел «увидеть как можно больше», прежде всего, научись видеть. А к чему это умение тебя приведет?..

— Судьба?

— Судьба, — согласился Раис и поднялся с каменного пола, — пойдем, я должен тебе кое-что показать.

Глава 10

По возвращению в ЦИФ, настроение Матлина можно было охарактеризовать, как «вещь-слегка-не-в-себе». Во-первых, у него шумело в голове от не совсем удачного КМ-транзита из Аритабора; во-вторых, как и предполагалось, исчез Суф. Всевозможные поиски привели Матлина в полное отчаяние. Именно теперь, когда он нужен позарез, его координаты не мог вычислить даже «навигатор». Во всем ареале знать о его местонахождении мог только Али и то только потому, что мадиста должна знать все, если б не одна маленькая неувязка — местонахождение Али Матлину также не было известно. После выхода из зоны Акруса они избавились от Матлина так скоро, как только смогли, отправив его самоходом в ЦИФ на попечение Ксареса, и с тех пор оба словно провалились. Их неожиданное сотрудничество вызывало у Матлина особенное беспокойство за Суфа.

Третьей причиной эмоциональной неуравновешенности Матлина явились аритаборские потрясения и посредники как таковые. Даже не то, чтоб сами посредники, а скорее непоколебимая уверенность Раиса в том, что «лягушонку» Фрею без его помощи в этой жизни никак не обойтись. С тех пор, как Матлин и Али обменялись этими безобразными прозвищами, «лягушонок» так и волочился за его именем всюду. Оставалось лишь предполагать, по какому каналу в Ареале передаются сплетни. Сам же Раис представлялся ему мастером интеллектуального айкидо высочайшего класса — он понятия не имел, что значит дать сдачи, зато любая «оплеуха» рисковала увязнуть по самую ключицу в его противоречивых домыслах, а его посредническая миссия заключалась лишь в том, чтобы помочь оппоненту набить себе шишку побольше об свое же собственное невежество.

Еще одной причиной состояния «вещи-не-в-себе» было навязчивое желание добраться до Кальты. Но идти туда без Суфа он не мог. Если даже по накатанной Аритаборской «колее» его раз семь сбивало с транзита, — в зону Кальты он рисковал не вписаться вообще. И, наконец, обязательства перед Али начинали давить на совесть. Даже если Ксар уверял его, что перед мадистой не только не должно, но и не может быть никаких обязательств, что все это нужно забыть как бред… У Матлина на этот счет имелось свое особое мнение, не говоря уже об уважительной причине лишний раз прогуляться на Землю.

Эта вселенская неразбериха заставила Матлина изрядно потрепать себе нервы, прежде чем приступить к чтению «бонтуанских текстов», привезенных из Аритабора, в которых содержалась интерпретация фактурных философий (в том числе земных), и с которых Ксар уже успел снять копии для ЦИФовской информатеки.

Тексты, которые Матлин взял у Раиса, оказались адаптированными на язык, близкий к латыни, с параллельным переводом на ЯА, но без малейшей ссылки на авторство, которое, вероятно, для составителя текстов значения не имело. Но ни авторство, ни сами тексты, ни глубокомысленные умозаключения, содержащиеся в них, не имели ни малейшего шанса заполучить внимание Матлина. Все, что он прочитывал, тут же выпадало из головы, и на освободившееся место нагружались новые идеи поиска Суфа.

— Кто такие посредники? — спрашивал Матлин Ксара.

— Тебе виднее, — отвечал тот.

— Ты читал Канта?

— Нет.

— И после этого ты смеешь называть себя разумным гуманоидом?