Король крыс - Джеймс Клавелл

Бурные аплодисменты. Свист. Улюлюканье. Крики «Где Шон?» и «До какой войны?», «Добрая старая Англия», «Давайте начинайте» и «Мы хотим Шона».

Фил взмахнул рукой, и зазвучала увертюра.

Теперь, когда представление началось, Питер Марлоу слегка успокоился.

А потом началось.

Рядом с Кингом внезапно появился Дино, который стал настойчиво шептать ему на ухо.

— Где? — услышал Марлоу вопрос Кинга.

Потом:

— Ладно, Дино. Вали назад в хижину.

Кинг наклонился вперед.

— Нам надо выйти, Питер. — Лицо его было напряженно, голос едва слышен. — Нас хочет видеть тот самый парень.

О, Бог мой! Шагата! И что теперь делать?

— Мы не можем встать и просто так уйти, — неловко ответил Питер Марлоу.

— Черта с два не можем. У нас обоих приступ дизентерии. Пошли. — Кинг уже шел по проходу.

Чувствуя на себе удивленные взгляды, Питер Марлоу поспешил за ним.

Они нашли Шагату в тени за сценой. Он тоже нервничал.

— Я прошу тебя простить мне плохие манеры. Пришлось срочно послать за тобой, но возникла неприятность. Перехватили одну из джонок нашего общего друга, и сейчас его допрашивают по поводу контрабанды эта несносная полиция. — Шагата, казалось, чувствовал себя неловко без винтовки, и он знал, что если его поймают в лагере вне дежурства, то посадят на три недели в тесный карцер без окон. — Я подумал, если нашего друга будут серьезно допрашивать, он может впутать нас.

— Господи, — сказал Кинг.

Он неуверенно предложил «Куа», и вся троица глубже забилась в темноту.

— Я думал, что ты, как опытный человек, — напряженно продолжал Шагата, — посоветуешь, как нам обезопасить себя.

— Надо надеяться!

Его мысли метались, но ответ получался один и тот же — ждать и надеяться.

— Питер. Спросите его, был ли Чен Сен на джонке, когда ее задержали.

— Он говорит, нет.

Кинг вздохнул.

— Тогда, быть может, Чен Сен сумеет выкрутиться. — Он снова подумал, потом сказал: — Единственное, что мы можем, это ждать. Скажи ему, не надо паниковать. Он должен как-то последить за Чен Сеном и выяснить, заговорит ли он. Он должен дать нам знать, если начнется эта чертова заваруха.

Питер Марлоу перевел.

Шагата втянул воздух между зубами.

— Я поражен, что вы двое так спокойны, когда я трясусь от страха. Если меня поймают и расстреляют на месте, можно считать, что мне повезет. Я сделаю все, как ты скажешь. Если тебя схватят, я прошу тебя постараться не впутывать меня. Я постараюсь поступить так же. — Его голова дернулась, когда раздался тихий предупредительный свист. — Если все будет хорошо, мы будем действовать по плану. — Он торопливо сунул пачку «Куа» в руку Питера Марлоу. — Я не знаю ничего о тебе и твоих богах, но я, конечно, буду долго и старательно говорить со своими богами и от твоего имени, чтобы они помогли нам.

Потом он ушел.

— Что, если Чен Сен проговорился? — спросил Питер Марлоу, живот его превратился в комок боли. — Что нам делать?

— Бежать. — Кинг трясущимися руками закурил сигарету и прислонился спиной к стене театра. — Это лучше, чем оказаться в Утрам Роуд.

В театре увертюра завершилась аплодисментами, одобрительными восклицаниями и смехом. Но они не слышали ни аплодисментов, ни криков, ни смеха.

Родрик стоял за кулисами, глядя, как рабочие сцены готовят ее к спектаклю, и поторапливал их.

— Майор! — К нему подскочил Майк. — Шон бьется в истерике. Он все глаза выплакал!

— О, силы небесные! Что случилось? С ним было все в порядке минуту назад, — взорвался Родрик.

— Я точно не знаю, — угрюмо сказал Майк.

Родрик снова выругался и торопливо ушел. Нервничая, он постучал в дверь уборной.

— Шон, это я. Можно мне войти?

Сквозь дверь донеслись сдавленные рыдания.

— Нет. Уйди. Я не выйду на сцену. Я просто не могу.

— Шон. Все в порядке. Ты просто переутомился, вот и все. Послушай…

— Уходи и оставь меня в покое, — истерически крикнул Шон через дверь. — Я не выйду на сцену!

Родрик попробовал открыть дверь, но она была заперта. Он бросился бегом обратно на сцену.

— Френк!

— Что тебе надо? — Френк, мокрый от пота и раздраженный, стоял на лестнице, пытаясь починить прожектор, который отказывался работать.

— Спускайся! Мне надо сказать…

— Ради Бога, ты что, не видишь, я занят? Разберись сам, что бы там ни было, — рассердился он. — Неужели все должен делать я? Мне еще надо переодеваться и гримироваться. — Он посмотрел на подвесные мостки. — Попробуй другую группу выключателей, Дампен. Давай, парень, поторопись.

Из-за занавеса до Родрика доносилась буря нетерпеливого свиста. «Что же теперь делать?» — отчаянно спрашивал он себя и пошел обратно к уборной.

Тут он увидел Питера Марлоу и Кинга около боковой двери. Он сбежал по лестнице.

— Марлоу. Вы должны мне помочь!

— Что случилось?

— Это Шон, он закатывает истерику, — задыхаясь, начал Родрик, — отказывается играть. Поговорите с ним, пожалуйста! Прошу вас. Поговорите. Сделайте это!

— Но…

— Это не займет много времена — оборвал его Родрик. — Вы — моя последняя надежда. Прошу вас. Я уже давно волнуюсь за Шона. Его роль достаточно трудна даже для женщины, не говоря уже о… — Он замолчал, потом тихо продолжил: — Прошу вас, Марлоу, я боюсь за него. Вы окажете мне огромную услугу.

— Хорошо, — согласился, поколебавшись, Питер Марлоу.

— Не знаю, как отблагодарить вас, старина. — Родрик вытер лоб и провел их через толпу в заднюю часть театра. Питер Марлоу неохотно шел следом, а Кинг рассеянно сопровождал их. Мысли его были сосредоточены на том, как, где и когда устроить побег.

Они остановились в маленьком коридоре. Испытывая неловкость, Питер Марлоу стукнул в дверь.

— Это я, Питер. Можно мне войти?

Скорчившись у гримерного столика, Шон услышал его сквозь обволакивающий туман страха.

— Это я, Питер. Можно мне войти?

Шон встал, мешая на лице слезы с краской, и открыл ему. Питер Марлоу нерешительно вошел в уборную. Шон захлопнул за ним дверь.

— Питер, я не могу выйти на сцену. С меня хватит. Я дошел до последней черты, — беспомощно сказал Шон. — Я не могу больше притворяться, не могу. Я пропал, пропал. Господи, помоги мне! — Он спрятал лицо в ладонях. — Что мне делать? Я не могу больше выносить это. Я ничтожество. Ничтожество!

— Все хорошо, Шон, старина, — сказал Питер Марлоу, жалея его. — Не стоит волноваться. Ты очень важная личность. По правде говоря, ты самая важная личность в лагере.

— Я хотел бы умереть.

— Это очень просто.

Шон повернулся и посмотрел на него.

— Посмотри на меня, ради Бога! Кто я? Ради Бога, скажи мне, кто я?

Сам того не желая, Питер Марлоу видел только девушку, девушку, мучительно страдающую. На девушке была белая юбка, туфли на высоких каблуках, ее длинные ноги были обтянуты шелковыми чулками, а под блузкой отчетливо выступала грудь.

— Ты женщина, Шон, — беспомощно сказал Питер. — Бог знает как… или почему… но это так.

И тут же страх, отвращение к самому себе и мучительные страдания покинули Шона.

— Спасибо, Питер, — сказал Шон. — Спасибо тебе от всего сердца.

В дверь осторожно постучали.

— Начинаем через две минуты, — беспокойно крикнул Френк из-за двери. — Можно войти?

— Секундочку. — Шон прошел к туалетному столику, стер следы слез, поправил грим и посмотрел на себя в зеркало.

— Входи, Френк.

От вида Шона у Френка, как обычно, перехватило дыхание.

— Ты прекрасно выглядишь! — сказал он. — С тобой все в порядке?

— Да. Боюсь, я немного по-дурацки повел себя. Извини.

— Просто переработался, — сказал Френк, скрывая тревогу. Он бросил взгляд на Питера Марлоу. — Привет, рад видеть вас.

— Спасибо.

— Пора бы и тебе готовиться, Френк, — сказал Шон. — Со мной все в порядке.

Френка глубоко тронула его девичья улыбка, и автоматически он включился в игру, которую они с Родриком начали три года назад и о чем горько жалели с тех пор.

— Ты будешь очаровательной в спектакле, Бетти, — сказал он, обнимая Шона. — Я горжусь тобой.

Однако сейчас, в отличие от бессчетного числа таких встреч в прошлом, они неожиданно почувствовали себя женщиной и мужчиной, Шон расслабился, и Френк понял, что Шон нуждается в нем, каждая молекула его существа нуждается в нем.

— Ну… мы будем начинать через минуту, — сказал он неуверенно, растерявшись перед внезапностью ощущения собственной нужности. — Я… я должен переодеться.

И ушел.

— Я… пожалуй, мне тоже лучше вернуться на место, — сказал Питер Марлоу, очень расстроенный. Он больше почувствовал, чем увидел, искру, проскочившую между ними.

— Да. — Но Шон вряд ли видел Питера Марлоу.