Стихотворения и поэмы - Виссарион Саянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После строфы 6.
И льнет кустарник старыйСквозь шорох, шум и гул,Как в детстве за бутаройКо мне когда-то льнул.
Вместо строф 8–9.
Пока за каждым дубом,Вгрызаясь в эту твердь,Со мной о самом грубомСумерничает смерть.
Ребята стали наспех, —Иль жизнь не дорога —На подступах, на насыпяхОбстреливать врага.
КС После строфы 9.
И ветер пропадает,Туманы на логу,И легкий сумрак таетНа дальнем берегу.
Вместо строфы 11.
Прости, веселый парень,За всё благодарю,Я твой зеленый сквареньДругому подарю.
Вместо строф 15–17.
— Ты спи, ты спи без страха,—Гремит оркестра медь,—Сгниет твоя папаха,А песня будет петь.
И ночь свои ветрилаТеряет по путиИ над моей могилойПоет: — Прости, прости.
Слепое захолустье,Ни шороха, ни пня,Но странное предчувствиеВдруг обняло меня.
20
«Молодая гвардия», 1927, № 7 Вместо 1–4.
Пора! Над рябью старойСгибаются борты,Крадутся тротуары,Колеблются мосты!
21. ПОБЕГ ШАХТЕРА ГУРИЯ ПОД КЛИНЦАМИ
КС.
1Сумрак бродит,Гладь да тишь.Банду водит..Батько Кныш.
Если батькоОчень хмур,Водит бандаСто бандур.
Бондит банда,Что найдет,Старый батькоВсё возьмет.
И деревню и селоДо заваленок снесло.
Крыша — сбита крышаБандой батька Кныша.
По Тверской-ЯмскойДа по ЯузеВ духоте такойГрохнул маузер,
Хоть он метил в тень,Пали пули в пень.Только шашек сверк,Только руки вверх.
Синий дол спален,Шел краском в полон.
2Что ты, малый,Очень хмур?Слышен шалыйГром бандур.
На бандуреГрохот рос.
Вышел ГурийНа допрос.
Чуть привставшиОт стремян,Гыркнул старший,Атаман.
Снова дурийРазговор:— Ты ли, Гурий,Был шахтер?
Ты ли, Гурий,На МахноС красной бурейВел звено?
Гурий смотритНа Клинцы:Стали по три,Стервецы.
Вьюркнул зяблик,Стынет гать,
Старых фабрикНе видать.
С перцем,С герцем,С перьерьерьцем,Распалился батько сердцем.
Дал он сердцуСкорый ход:— На курьерские,В расход!
3Над шагами быстрымиПочему вдруг выстрелыГрянули во рву?Конвоир шатается,За плечо хватается,Падает в траву.
Гурий видит: за отаройЗаплутался мерин старый.
Бескозырку Скинул вдруг,Мерин фыркнулВ полный дух.
Покатунчики,Побегунчики!
НеспростаБыл хмур —В три крестаАллюр.
Ступь на переступьЧерез Нересту,
А по тропке узкой —Мелкой перетруской.Хоть болота, тина хоть,Ну-ка, выкинь иноходь!
Криком, стуком,Гир-гар-гэр!Ну-ка, ну-ка.Дай карьер!
По пути,Без пересадки,Ты летиВо все лопатки.
Пусть погонеНе впервой —Стали кони,Стал конвой.
4Гоп — за тропыНе пройти.Гопай, гопайПо пути!
Был зашлепой,Свел концы.Топай, топайНа Клинцы.
Через пряжку,Через рожь,НараспашкуТы бредешь!
Песня шлаИз-за кустов.ПронялаДо потрохов.
— Я ли, Гурий,На МахноС красной бурейВел звено,
Как со скрипомШел гаражВ НовозыбковНа Сураж.
Береза, што ли,Дуб ли какЗамнут твои следы,Республика,Республика,Веселые лады!
192722
«Новый мир», 1927, № 4 Вместо строфы 27.
В той комнате, где «Варшавянка» самаНад карточной бурей сходила с ума.
Сб. 1937 После строфы 26.
Жалеть проходимцаТакого нелепо.Мы судьями будемНад накипью нэпа.
24
«Октябрь»,1927, № 9. После строфы 4.
Простые подручные смертиУ края Ойратской земли,Большие дороги на НерчинскПо этому тракту легли.
Обыденно наше знакомство:Немного дорожной тоски,Багажная полка, звонки,И первые сутки от Омска
Проходят уже с половиныПробитого наискось дня,Как песня Сарматской равнины,Калмыцкою старью звеня.
25
«Красная панорама», 1928, № 13. После строфы 3.
От труб и от фабрик,От угольных шахтДругой получаетПрирода ландшафт.
В средине столетьяПовырубят лес,И в шахтахПодымутся штреки,На стыкеПроложенных к северу рельсКачнутся сибирские реки.
Сейчас по-особомуБерег берет…Немыслимой мучаясь жаждой,Я память о каждойГодами берегИ пелИ валандался с каждой.
Я помню:За россыпью сотен дорогБольшие и дружные реки,Что быстро бросалиПорог на порог,Как некогдаВ каменном веке,Как песня,Срываясь с увалов и гор,Как ливень,Рванувшийся косо,Почти что от озера Терио-НорДо самого нижнего плеса.Как Лермонтов некогда,Слушая спорКазбека и старого Шата,Я вижу тоннелиВ расщелинах гор,Шатающих земли с заката.
Мы ходим по палубе с песней.Борты ж,Как птицы,Скользят стороною,И черную пенуКачает Иртыш,Торопится к морю со мною.
27
«Октябрь», 1928, № 2 После 10.
Как в дантовский неумолимый ад,В последний раз я посмотрел назад.
Как лес, редела ночь, как липовая роща,Шел от земли солоноватый дым,И никогда еще мир не был проще,Еще таким он не был молодым,Как в эту ночь, что, быстро нарастая,Меня вела задворками Алтая.
Тут вспомнил я, что, лирик по призванью,Стихом проститься должен я с горой,И наспех свел всю песню партизаньюВ превыспренний необходимый строй.
«Прощай, страна высокая,Мой синий край, прости,В степях шуршат осокоюНа Славгород пути.
Нет, не ржавеет маузер,Не клонится рука,По вечерам на ЯузеДевчонка ждет дружка».
Но горы толпились, теснились в росе,Ни слова, ни склада, ни лыка,Вставал над Алтаем промозглый рассветДо синих ворот Кендерлыка.
28
Сб. 1937. Вместо строфы 1.
Падал снег (дальний путь по примете).Рассказать это сразу нельзя,Как в безвестном лесу на рассветеФронтовые прощались друзья.
Там, где старые сосны стояли,Падал снег на крутые холмы, —Мы папахи тяжелые сняли,И разъехались медленно мы.
Вместо строфы 6.
Что весеннего сумрака краше?Только помни, как в первом боюШли в разведку товарищи нашиИ стоял комиссар на краю.
29
