Преследуя Аделайн (ЛП) - Карлтон Х.Д.

Я продолжаю свои манипуляции рукой между ее бедер, сохраняя медленные и томительные толчки. Вытягиваю из нее удовольствие и выжимаю еще больше восхитительных стонов из ее рта. Ее глаза опускаются в полузакрытое состояние, но они не отрываются от экрана.

Громкие, влажные звуки смешиваются со звуками фильма, когда мои пальцы погружаются и выходят. Она такая, блядь, мокрая. Она создает лужу на моих брюках и сиденье под нами.

Я чередую покусывание и облизывание ее шеи с шепотом оценочных слов ей на ухо. На этот раз я хочу, чтобы ее оргазм развивался в более медленном, более болезненном темпе. Он будет постепенно подкрадываться и в то же время казаться таким недосягаемым.

— Эта сладкая маленькая киска так чертовски нуждается в моих пальцах, не так ли? Чувствуешь, как крепко ты меня держишь? Мне приходится бороться, чтобы вытащить свои пальцы, чтобы я мог трахнуть тебя ими.

От экрана исходит зловещая вибрация, и пульс Адди, кажется, становится еще более неустойчивым.

— Зед, пожалуйста, — умоляет она, впиваясь ногтями в мои руки. Мои рукава облегчают жжение, но давление усиливается, и я боюсь, что она начнет ломать свои красные накрашенные ногти.

Свободной рукой я обхватываю ее горло и крепко сжимаю, пока ее лицо не розовеет, а дыхание становится коротким. Стаккато стонов вырывается из ее губ, когда я увеличиваю темп и сильно поглаживаю ее клитор большим пальцем.

— О, Боже… — она резко вдыхает.

— Верно, я твой Бог.

— Зед! — кричит она за мгновение до того, как ее киска сжимает мои пальцы так сильно, что я едва могу ими двигать.

Ее спина выгибается, а голова откидывается назад, уже не заботясь ни о моих требованиях, ни о фильме. Всхлип вырывается из ее горла, когда я продолжаю наступать, доводя ее до оргазма, пока все ее тело не начинает трястись, и она отчаянно пытается отдернуть мою руку.

— О Боже, о Боже, Зед, остановись, — причитает она, ее соки так сильно вытекают из сердцевины, что я чувствую, как они проливаются мимо моей руки.

Наконец, я вынимаю пальцы и облизываю их, пока она наблюдает за мной с красочным выражением лица. Она довольна, но смущение, стыд и гнев медленно возвращаются.

Теперь, когда она спускается со своего кайфа, реальность становится реальностью.

Я смеюсь, когда она сползает с моих колен и возвращает свое платье в прежнее состояние — немного более помятое, чем раньше, но не менее красивое.

Между ног у меня небольшое мокрое пятно, но, к счастью, мои черные брюки скрывают его, и большая его часть попала на сиденье. Я чувствую необходимость оставить стодолларовую купюру тому, кто будет это убирать.

— Не могу поверить, что мы это сделали. — Бормочет она под нос, похоже, про себя, пока ее руки перебирают волосы, проверяя, все ли на месте.

— Ты прекрасно выглядишь. — Говорю я, прерывая ее продолжающееся бормотание и заставляя ее замолчать.

Незаметно она бросает на меня взгляд через плечо, но не признает моих слов.

— Значит, ты не только боишься меня при свете дня, но и любишь меня только тогда, когда я заставляю тебя кончать.

Это привлекает ее внимание. Она разворачивается, в ее глазах огонь, и она выплевывает:

— Я не люблю тебя.

— Пока нет, — отвечаю я, дополняя это ухмылкой. Ее глаза сужаются в тонкие щелки. — Ну же, маленькая мышка. Ты потратила достаточно времени, чтобы получить поклонение своей киске, пойдем, получим ответы.

Я проскальзываю мимо нее, иду впереди нее к дверям. Тем не менее, я все еще слышу, как она бормочет «засранец» себе под нос, и это не приносит мне ничего, кроме радости от того, что я так глубоко проникаю под ее кожу.

Глава 26

Манипулятор

Я киплю, и мои бедра блестят от собственного возбуждения, когда я бросаюсь за Зедом.

Он не удосужился выключить фильм. Мы просто выскользнули из комнаты и быстро вернулись в бальный зал.

Как будто никто и не заметил нашего отсутствия. Но я уверена, что люди заметили, верно? Зед к этому времени уже обработал весь зал, и, как бы мне не хотелось это признавать, этот человек незабываем.

И это мягкосказано.

Проходит всего две минуты, прежде чем к нам подходит мужчина в черной униформе и белом жилете.

— Мистер Фортрайт, мисс Рейли, пожалуйста, следуйте за мной. — Инструктирует дворецкий Марион.

Вот так, я совершенно трезва, а затянувшийся оргазм был полностью уничтожен.

Марион ведет нас через ряд коридоров, указывая на некоторые картины и исторические артефакты, которые Марку удалось заполучить.

Я киваю и напеваю свою оценку, но мои мысли возвращаются к Джиджи и потенциальной информации, которую я могу получить сегодня вечером. Марк может дать мне хлебные крошки и заставить меня вернуться за новыми, но это будет бесполезно.

Он не вернет меня в этот дом снова. Я не совсем уверена, стоило ли вообще приходить сюда или нет.

По крайней мере, мне удалось посмотреть еще не вышедший фильм, хотя я так и не узнала, чем он закончился.

Да и вообще, я мало что о нем помню. Мой взгляд был невидящим, когда все, на чем я могла сосредоточиться, был…

Прекрати, Адди.

От свежих воспоминаний у меня сводит желудок, и мне нужно войти в кабинет Марка, чтобы вернуть свое внимание в настоящее.

— Два моих любимых человека! — громко приветствует Марк, сигара зажата между его пальцами, а в другой руке болтается стакан с янтарной жидкостью в хрустальном подстаканнике.

Он выглядит пьяным. Его румяное лицо раскраснелось, а глаза начали немного стекленеть.

— Пожалуйста, садитесь. — Говорит он, указывая на кожаный диван рядом со своим столом.

Мы с Зедом садимся, и двое мужчин сразу же начинают разговор о вечеринке. Я говорю что-то, когда это необходимо, отмечая, насколько красивы люстры и какие интересные артефакты украшают его дом.

Он радуется комплименту, улыбка растягивается по его лицу.

— Все благодаря моей жене, конечно. Ей нравится тратить мои деньги, и если украшение этого дома доставляет ей удовольствие, то я могу с этим жить. — Шутит он. Его тон радостный, но слова звучат снисходительно и рассчитаны на нападение. — Уверен, ты знаешь, как сильно дамы любят наши деньги, а, Зак?

А вот и вишенка на вершине его женоненавистничества. Готова поспорить, что на вкус его мороженое похоже на синяки на коже и кровоточащее сердце.

Зед улыбается, это действие почти первобытное и таит в себе опасность.

— Невелика цена, когда они каждый день дарят нам что-то бесценное. И если бы ты спросил меня, я бы сказал, что недостоин этого, но я эгоистичный ублюдок и все равно приму это. — Загадочно отвечает он. Не знаю, откуда я знаю, но я точно знаю, о чем он говорит.

Любовь.

Любовь бесценна. Как доказали гнусные сделки Марка, киску можно купить, и в изобилии независимо от того, принуждают они к этому или получают согласие. И несмотря на все способы, которыми Зед заставил меня встать перед ним на колени, единственное, чего он когда-либо действительно хотел от меня, это вернуть свою зависимость. Потому что это единственное, что он не может взять или заставить.

Он может заставить мое тело поддаться ему, но он не может заставить мое сердце биться для него.

И по иронии судьбы, похоже, именно этого он хочет от меня больше всего.

Марк воспринимает это так, как восприняли бы большинство мужчин. Он смеется и подмигивает мне, как будто без сомнения знает, насколько бесценной может быть моя киска. Но если бы мне пришлось гадать, что за человек Марк, он бы в мгновение ока назначил за меня цену.

— Я прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду. — Хихикает он.

Правда, засранец?

Я пожимаю плечами.

— Я думаю, что это тебе повезло, Марк. Один взгляд на Клэр, и ты видишь, что она сильная, способная женщина. А такие — самые опасные. — Я добавляю, подмигивая, но знаю, что он не воспримет это в серьез. Марку слишком комфортно в патриархате, чтобы подумать о том, что Клэр может воткнуть нож ему в шею во время сна однажды ночью.