Индиговый ученик - Вера Петрук

Слова имана застали его врасплох. Они могли означать, что угодно, но только не похвалу. В последнее время кучеяр редко отзывался о нем хорошо, ругая за малейшую провинность или невнимательность.

- Думаю, ты готов присоединиться к другим ученикам.

- Учитель?

Сердце скакнуло, потому что фраза, произнесенная иманом, прозвучала как те заветные слова, которые он надеялся услышать летом.

- Ты когда-нибудь работал с землей? - спросил мистик, и нехорошее предчувствие Регарди усилилось. Оно полностью оправдалось, когда кучеяр привел его на небольшое поле, начинающееся за садом.

- Здесь все овощи мира, какие мне удалось собрать, - торжественно заявил иман, ведя Арлинга по узкой меже. - Капуста, морковь, лук, помидоры, тыква... Все ученики Школы Белого Петуха участвует в том, чтобы эти растения смогли выжить под нашим солнцем. За каждым закреплен определенный участок - грядка. Отвечает за все это великолепие Пятнистый Камень, он из нарзидов, но дело свое знает. Работу будешь спрашивать у него. Эта грядка со свеклой будет твоей. Кажется, ее надо полить.

С тех пор времени у Регарди стало еще меньше, хотя Беркут позавидовал ему и на этот раз.

- Везет же тебе, - протянул он. - Вот у меня - шибанские кабачки. А у них ботва так ботва, это тебе не свекольные листики. Пока до сорняков докопаешься, все руки исцарапаешь. Еще и корни у них такие хилые, что чуть заденешь, сразу отрываются. Одно хорошо - наши грядки рядом, не так скучно будет. Сейчас из работы только прополка, а я ее ненавижу.

Соседство Шолоха порадовало впервые, так как обычно его болтовня Арлинга раздражала. Но он никогда не работал в огороде и понятия не имел, что такое прополка. Ношение воды на кухню неожиданно показалось приятным и легким занятием.

Внимательно ощупав листья отданного ему под присмотр растения, он пришел к выводу, что о свободном времени придется забыть. Свекла ничем не отличалась от ростков другой травы, обильно покрывающих грядку. Измерив ее длину и насчитав тридцать шагов, Регарди почувствовал, что краснеет от гнева. Неужели для того чтобы заслужить доверие имана и получить право на Испытание Смертью ему нужно было уподобиться крестьянину и поселиться на этом огороде? Впрочем, злость вспыхнула и пропала так же быстро, как падающая звезда. Когда-то они с Магдой любили считать их сквозь щели в крыше старой мастаршильдской церкви.

Любая мысль о Фадуне действовала на него освежающе.

- Да, Беркут, это хорошо, что мы рядом, - уже спокойно сказал он, заставляя себя принять волю имана. - Ты познакомишь меня с Пятнистым Камнем?

Хозяин школьного огорода оказался неприветливым, тучным, пахнущим сахаром и сладостями человеком. Он тяжело дышал и много потел, но для своего веса оказался очень подвижным человеком - Арлинг едва за ним поспевал. Пятнистый Камень говорил на смеси кучеярского и нарзидского, а так как язык нарзидов Регарди не знал, то понимал его через слово. Впрочем, то, что они вряд ли поладят, стало ясно сразу.

- Если свеклу на этой грядке сожрут червяки, я велю Джайпу сварить тебе из них суп, - мрачно заявил Пятнистый Камень после краткой лекции о том, что такое свекла, как за ней ухаживать, и почему она считается одним из самых целебных растений мира. Из его слов Арлинг уяснил две вещи. Во-первых, нарзид был помешан на овощах и еде. Во-вторых, до супа из червяков лучше было дело не доводить. Регарди слышал, как Пятнистый Камень огрел одного ученика ведром по спине за то, что тот слишком обильно полил грядку с маками, и всерьез задумался, сможет ли он сдержаться, если нарзид сделает подобное с ним.

- А почему его так странно зовут - Пятнистый Камень? - спросил он Беркута вечером. От непривычной работы болели руки, спина и ноги, а результат был смешной. За час работы от сорняков был освобождено всего пять кустиков свеклы, причем три из них он закопал обратно, случайно выдернув вместе с молочаем, который обильно рос на грядке.

- У нарзидов свои причуды, - протянул мальчишка. Он был расстроен, потому что один кабачок с его грядки погрызли мыши, однако возможность поговорить всегда улучшала его настроение.

- Я знал этого типа, когда его еще звали Райтом, - охотно поделился Шолох, - но после того, как умерла его дочь, выпив слишком много моханы, он взял себе имя "Пятнистый Камень", никому не объяснив, что это значит. С другой стороны, что спрашивать с нарзида? Иман предположил, что пятнистым был камень, о которой расшибла себе голову его дочурка, когда возвращалась домой из кабака, но, по мне, это как-то слишком просто. Хотя, возможно, учитель пошутил. Временами у него бывает дурацкое чувство юмора. Кстати, Пятнистый Камень уже грозил тебе супом из сорняков с жуками?

Арлинг кивнул и улыбнулся. После стряпни Джайпа суп из червяков не казался таким уж страшным наказанием. Дело было в другом. В последнее время, каждое новое задание, которое поручал ему иман, становилось принципом. Новым рубежом, который он должен был преодолеть. Вызовом, который не мог быть не принят.

Вместе с грядкой свеклы в его жизни появилось то, что он ждал с того момента, как попал в школу. Иман, наконец, приступил к его лечению пилюлями, но с первого дня приема лекарств Арлинг пожалел, что мистик вообще вспомнил об этом.

Прежде всего, кучеяр обратил внимание на его руки. А вместе с ним обратил на них внимание и Регарди. Да, когда-то они были в лучшем состоянии. Осторожно ощупав их, он с удивлением обнаружил твердые корки мозолей и сеть мелких ранок, которых никогда не было и не могло быть у сына Канцлера. Исследуя мир руками, Арлинг так часто получал повреждения, что со временем перестал их замечать. Ему было просто некогда.

- Руки важны для тебя, - ворчал иман. - Ты "смотришь" ими на мир. Это твои глаза, хоть и выглядят они так, словно их вынули, изваляли в песке и вставили обратно. Чтобы глаза служили тебе хорошо, о них нужно заботиться.

Но заботиться о руках оказалось сложнее, чем угадывать, в каком углу комнаты горела свеча. Мир часто не желал того, чтобы его познавали, оставляя на пальцах и ладонях Арлинга многочисленные следы своего сопротивления - ожоги, царапины и ушибы. И он ничего не мог с этим поделать.

Выход нашел иман. На следующий день он принес ему перчатки, пропитанные дурно пахнущим веществом, и Регарди понял, что выбора у него не осталось. Приговор был вынесен.

- Будешь носить их неделю, не снимая, - велел мистик. - Занятий пока не будет. Потом я приготовлю тебе другие перчатки, которые придется носить года четыре, правда, только ночью.

Названный кучеяром срок показался Арлингу вечностью. Уже через два дня он был согласен на любые царапины и ушибы, лишь бы избавиться от перчаток, которые ослепили его во второй раз. Предметы потеряли свои очертания, а их запахи перебивала устойчивая вонь имановой мази.