Чего не хочет женщина (Сборник) - Андрей Дышев

– Может, тебе в гостиницу устроиться? – мучительно искала выход из положения мама.

– Что вы! – ответил Глеб, обуваясь в прихожей. – В гостинице паспорт требуют. Там меня сразу загребут.

– Тогда, может, к друзьям каким-нибудь своим?

Глеб криво усмехнулся и чмокнул губами.

– Где их взять-то, друзей?

Мама уже протянула Глебу куртку, как вдруг ее осенило:

– Постой! А что, если тебе пожить на нашей даче? Там тебя никто не найдет.

Глеб, морщась, просовывал в рукав раненую руку.

– Как скажете, мама, – ответил он. – Я теперь человек подневольный. Я теперь полностью завишу от вас.

Глава 12

Ольга сначала задернула в нижней комнате шторы, а потом только зажгла свет. Щурясь, Глеб рассматривал печь из красного кирпича, книжный шкаф, диван и кресла.

– Жить можно, – сказал он. – А сортир где?

– Туалет на улице, – ответила Ольга. – Но это не самое большое неудобство. Печь топить нельзя, свет включать нельзя, телевизор смотреть нельзя, потому что сторож сразу заметит. Готовить будешь на электрической плитке. Умываться в ведре. В туалет ходить только как стемнеет.

Глеб приуныл. Он сел в кресло, опустил голову на кулак и задумался.

– Вот до чего я докатился, – произнес он. – А еще совсем недавно собирался купить для нас с тобой кирпичный особняк в элитном поселке. С подземным гаражом, сауной, джакузи, домашним кинотеатром и большой-большой детской комнатой… Но судьба распорядилась по-своему…

Глеб говорил искренне, безо всякой рисовки, и Ольга снова почувствовала ту удушливую жалость, которая подчиняла ее себе как рабыню. Против своей воли она коснулась рукой его головы, провела по волосам и через силу, с приторным оптимизмом, сказала:

– Ладно плакаться. Все еще у тебя будет. Ты же богатый! Наймешь себе классного адвоката, суд учтет твои ревностные чувства, и дадут пару лет условно.

Глеб вскинул голову и влажными глазами посмотрел на Ольгу. Его лицо исказила судорога боли.

– А ты… Ты со мной будешь?

Она поняла, что если скажет правду, то Глеб упадет на колени, станет плакать, говорить, что жизнь в этом случае теряет для него смысл… И она сказала то, о чем позже вспоминала с чувством стыда и самоуничижения:

– Я подумаю.

И сразу повернулась к нему спиной, чтобы подвести черту под этой темой и показать, что собирается уходить. Но тотчас почувствовала на своих плечах руки Глеба. Он рывком повернул ее к себе. Глаза его полыхали огнем, губы дрожали.

– Ты подумай! – горячо зашептал он. – Ты хорошо подумай…

– Глеб, мне больно! – перебила его Ольга и попыталась высвободиться.

– Ты очень хорошо подумай! – шептал Глеб. – Потому что никто, как я, тебя любить не будет. Потому что я жизнью доказываю свою любовь, а не словами. Жизнью! Потому что я…

Он не договорил и стал покрывать ее лицо поцелуями. Ольге было неприятно. Она отворачивала лицо, пыталась отстраниться от Глеба, но он подхватил ее на руки и положил на диван.

– Ты думай, думай, – шептал он. – А я подожду… я терпеливый… я буду долго ждать…

Он рвал на ее груди кофточку, мял юбку. Ольга вцепилась ему в волосы, пытаясь оттолкнуть от себя его тяжелую голову, но Глеб уже навалился на нее всем телом.

– Я тебя… я тебя ненавижу… – сдавленно выкрикнула она и заплакала, а он продолжал целовать ее мокрые щеки, царапая их жесткой щетиной…

Она закрыла калитку на замок, еще раз взглянула на темные окна дома и пошла по центральной дачной улице на станцию электрички. За колодцем наткнулась на человека, который тотчас посветил ей фонариком в лицо. И от испуга Ольга вскрикнула.

– Что ж ты шумишь, дева! Не узнала? – услышала она тихий и добрый голос сторожа.

– Это вы, дядя Коля? – пробормотала Ольга, хватаясь за сердце.

– Я, у меня обход. А ты что ж ночевать не осталась?

– Домой надо, дядь Коля. Ксюше в садик завтра.

– Проверять приезжала? Да, сезон закончился, теперь воришки начнут дачки шерстить. Но ты не беспокойся зря. Я воришкам спуску не дам. Они у меня близко к нашему товариществу не сунутся. Да и за твоей дачкой я хорошо присматриваю.

– Спасибо, дядь Коля.

– Ты, главное, это… двери хорошо заперла? Окна?.. Не беспокойся, никто к тебе не залезет. Я им спуску не дам…

Овчарка Беста обнюхала руку Ольги, коснувшись ее влажным холодным носом.

Ольга позвонила Диме из магазина за пять минут до обеденного перерыва. Ответила, судя по голосу, молодая женщина.

– А кто его спрашивает? – спросила она после недолгой паузы.

Ольга представилась подругой Сергея Рябцева и объяснила, что хотела бы вернуть Диме долг. На линии долгое время висела тишина. Наконец женщина сказала:

– Вы не могли бы подъехать ко мне?

И назвала адрес. Ольга решила, что успеет обернуться за обеденный перерыв, и поехала. Открыла Ольге высокая девушка с бледным, невыразительным лицом, похожим на эскиз, на котором художник лишь обозначил основные штрихи. В прихожей было сумрачно, и Ольга не сразу заметила, что глаза у девушки подпухшие, воспаленные от слез.

– Меня зовут Лена, – представилась хозяйка.

Они сели в комнате друг против друга. Лена закинула ногу за ногу, сложила на груди руки и некоторое время холодным взглядом рассматривала Ольгу. Ольге стало не по себе. Не исключая, что Лена могла приревновать ее к Диме, Ольга вынула из сумочки конверт с деньгами и объяснила, что взяла взаймы у Димы некоторую сумму на лекарства Сергею.

Ни конверт, ни объяснение Ольги не произвели никакого впечатления на Лену. Она продолжала неподвижно сидеть, как сжатая пружина, и в глазах ее можно было заметить недоверие.

– Вы действительно ничего не знаете? – спросила она.

От этого вопроса у Ольги екнуло сердце. Она схватилась за подлокотники кресла и подалась вперед.

– Что?! Что я не знаю?!

Она думала, что с Сергеем случилось что-то страшное.

– Дима в милиции, – ответила Лена, и по тому, как болезненно искривились ее губы, можно было понять, каких усилий стоили ей эти слова. – В следственном изоляторе.

Ольга не сразу восприняла смысл этих слов. Она поняла главное – с Сергеем ничего не случилось, и на фоне этого проблемы Димы показались ей мелкими и несущественными. Может быть, Лена ожидала каких-нибудь эмоций, вопросов, и молчание Ольги вдруг очертило ее одиночество и глубину горя. Ее подбородок задрожал, и она навзрыд заплакала. Тут Ольга вернулась в реальность, вскочила с кресла, склонилась над Леной и взяла ее за руку.

– Но почему? – воскликнула она. – Я же видела его два дня назад, и все было в порядке!

– Кто мог знать, что он опять столкнется с Баргишем!

– С кем? – переспросила Ольга, потому как впервые слышала это имя.

– Сергей тебе не рассказывал о нем? – Лена встала, взяла с журнального столика салфетку, вытерла ею слезы и высморкалась. – Это дрянная история. В общем, Сергей с Димкой участвовали в зачистке какого-то кишлака и, сами того не замечая, выдавили на гору банду. А там, на склонах, уже были подготовлены огневые позиции. И вот эта банда начала сверху обстреливать наших ребят. Там половина роты полегла…

Лена открыла дверцу шкафа, вынула оттуда начатую бутылку мартини.

– Давай выпьем? – предложила она. – Я не могу, у меня просто сердце разрывается…

Подавив новый прилив слез, Лена продолжила:

– Наши ребята запросили помощь, но артиллерийский корректировщик передал ошибочные координаты. И гаубицы дали залп не по горе, а по кишлаку. Несколько домов взлетели на воздух. В том числе и тот, в котором жили родственники Баргиша, местного авторитета. Он здесь, в Москве, целую сеть игорных клубов держит… Ну вот, Димка уволился, приехал домой, и тут началось. Посыпались звонки с угрозами. Какие-то люди обещали всю нашу семью вырезать в отместку. Димка меня с детьми в деревню отправил, а сам начал искать выходы на этого Баргиша. Он страшно рисковал! Но все-таки встретился с ним. Они очень долго, очень трудно разговаривали, и Дима все-таки убедил его, что ни он, ни его товарищи не виноваты в гибели родственников Баргиша. И проблема вроде как была снята.

Она выпила полный бокал и, терзая его в пальцах, опустила глаза. Ольге показалось, что Лена мучительно подыскивает слова, какими можно было бы пересказать самое главное.

– И вдруг… Оля, я ничего не хочу сказать, я не знаю, что произошло с Сергеем. Но Дима почему-то решил, что в него стреляли по приказу Баргиша. Вчера вечером Дима поехал с ним на разборки. И не один, а целую толпу ребят с собой взял… И вот кто-то пустил слух, что бывшие спецназовцы идут громить вещевой рынок. К ним немедленно примкнула целая банда скинхедов. И там ужас что началось! Арматурными прутами убили несколько человек. Диму арестовали в числе первых и предъявили обвинение в организации массовых беспорядков. За это могут дать десять лет…

Лена снова заплакала. Ольга окаменела. «Что ж я натворила! – подумала она, медленно осознавая масштабность и драматизм событий, косвенной причиной которых стала ее ложь. – Если бы я рассказала, что стрелял Глеб, Дима не пошел бы на разборки с этим Баргишом и ничего бы не случилось…»