Гнезда Химер - Макс Фрай

– Пока я не оказался в камине у Таонкрахта, я тоже полагал, что абсолютно все, что со мной когда-либо случалось, к лучшему, – печально сказал я.

– Эй, Ронхул, я уже понял, что тебе хреново и ты хочешь вернуться домой, – мягко сказал Хэхэльф. – И хватит на эту тему. Тебе еще не надоело сидеть с такой унылой рожей?

– Надоело, – невольно рассмеялся я.

– Ну вот и не сиди, – предложил он. – С таким настроением, как у тебя, хорошо вешаться, а не дела делать! Ты меня здорово выручил: насколько я знаю, из Страмодубов быстро не сбежишь, разве что очень повезет… Я застрял бы там на несколько лет, поэтому теперь могу считать себя богачом: словно получил эти несколько лет в подарок. Будет справедливо, если я потрачу небольшую долю этого богатства на твои дела, а потом займусь своими. Ничего, все успеется! Доставлю тебя на Хой, поработаю твоим переводчиком. Вот увидишь, все будет хорошо! Старый ндана-акуса[48] Вару-Чару, один из тамошних правителей, принимает меня, как родного сына. Да оно почти так и есть: я вырос в его семье, и старик сам учил меня держать в руках и палицу гуки-драбаки, и лук со стрелами, и флейту ута… Узнаешь, что такое бунабское гостеприимство. Вообще-то бунаба – народ суровый и своеобразный: одни считают их жестокими и бесчеловечными вояками, другие – лукавыми торгашами, третьи и вовсе – вздорными суеверными варварами… Но поверь мне: бунаба – удивительные существа. Можешь представить себе людей, которые живут в дружбе с сотворившим их богом?

– Не могу, – честно признался я.

– Ну вот, – веско сказал Хэхэльф. – А они так и живут. Именно в дружбе, заметь! Варабайба не требует от них ни поклонения, ни даже послушания, ни, тем паче, каких-то жертв. А иногда на досуге он учит их замечательным вещам. Каждый бунаба – немножко колдун, каждый бунабский колдун – непременно поэт, и каждый бунабский воин способен прослезиться, услышав печальную мелодию. Варабайба научил их не просто ходить по земле, а каждый день заново удивляться красоте мира. А они научили этому меня, и я им по сей день благодарен.

– Замечательный он мужик, этот твой Варабайба, хоть и бог! – искренне сказал я. – И бунаба, если верить твоим словам, – лучшие из людей.

– Ну вот, и я о том же… Знаешь, я часами могу расхваливать своих друзей бунаба и сотворившего их бога, но лучше воздержусь. Сам все увидишь.

– Увижу, – согласился я. А потом решил, что могу задать ему совершенно бестактный вопрос и у меня даже есть шанс рассчитывать на ответ. – Слушай, дружище, скажи мне только одно: ты ворожил, когда смотрел на меня, или это я сам купился на твою харизму?

– На мою… чего? – изумился он.

– Считай, что я имел в виду простое человеческое обаяние, – вздохнул я.

– Ну… На что ты купился, тебе самому решать. Я, конечно, поворожил маленько, – признался Хэхэльф. – Только это и ворожбой-то не назовешь. Просто дружеское приветствие, принятое у бунаба. Самый короткий путь к чужому сердцу. Ты еще убедишься, что бунаба – ребята неулыбчивые, лица у них мрачные от природы. С таким лицом захочешь – не улыбнешься! Поэтому им пришлось изобрести «незримую улыбку». Ее еще называют «сердечной улыбкой», потому что доброе чувство передается прямо от сердца к сердцу, минуя рожу.

Я невольно рассмеялся: «минуя рожу» – это надо же!

– Одним словом, я намеренно пробудил в тебе дружеские чувства: ты был моей единственной надеждой. С этой бунабской ворожбой одно плохо: на примитивных людей, вроде тех же страмослябов, она не действует. Я уже пробовал – бесполезно. А с тобой этот номер прошел. Но я собираюсь честно расплатиться за твою услугу: сперва помогу тебе добраться до Варабайбы, а там поглядим… Тот, кто платит по всем счетам, живет дольше!

– На что-то в таком роде я и рассчитывал, – честно признался я. – То есть мне, конечно, и в голову не приходило, что ты – свой человек на Хое, но я надеялся, что ты знаешь местные обычаи или, по крайней мере, поможешь мне договориться с каким-нибудь капитаном, который собирается плыть на Хой… Денег-то у меня нет!

– Ну вот, значит, от моей ворожбы ты только выиграл, – заключил Хэхэльф. – По крайней мере, капитана, который не станет требовать денег, ты уже нашел.

– А почему, в таком случае, ты плыл на чужом корабле? – полюбопытствовал я.

– Ну, не все же на своем сиднем сидеть! – ухмыльнулся он. – Должно быть в жизни хоть какое-то разнообразие!

Хэхэльф с сочувствием посмотрел на мою разочарованную рожу: я-то ждал от него большой и интересной истории! – и примирительно добавил:

– Это не моя тайна, Ронхул. Скажу одно: в Земле Нао мой корабль знают все мореходы, а мне требовалось, чтобы никто не догадался, что я к ним пожаловал.

– Ясно, – кивнул я. И с удивлением подумал, что в этом прекрасном Мире наверняка имеют место всяческие шпионские страсти и прочие интригующие вещи. Вот уж в голову не приходило…

– Я посплю, пожалуй, – зевнул Хэхэльф. – И тебе советую. Что еще тут делать, если не спать?

Его совет был чудо как хорош. Я завернулся в волшебное одеяло Урга и уснул так крепко, что ни солнечный свет, ни утренняя активность страмослябских пиратов, ни их полуденная попойка, ни даже визит Плюхая Яйцедубовича с настойчивым предложением очередной порции «хряпы» не заставили меня вернуться в мир бодрствующих людей. Я проснулся уже под вечер, катастрофически ослабевший – не то от голода, не то от сна на солнцепеке – но совершенно спокойный и почти счастливый. Мне кружило голову замечательное ощущение, что мои скитания подходят к «финишной прямой». Хотя, конечно, никаким «финишем» в то время еще и не пахло…

– Ты всегда так долго спишь? – удивленно спросил Хэхэльф. – Вот это, я понимаю, настоящий демон!

– Не всегда, – вздохнул я. – Только после полудюжины дней на рее…

– Ну тогда ладно, – усмехнулся он. – А то я уже испугался: жив ли?

– Жив, – твердо сказал я. – И мне это наконец-то начинает нравиться.

– А ноги нам так и не развязал – обещал ведь! – с упреком сказал мне один из его спутников. Остальные тоже обратили ко мне укоризненные взоры. Можно подумать, что я был инициатором нападения на их корабль страмослябских пиратов и вообще причиной всех мировых бед.

– Это я его отговорил, Бэгли, – соврал Хэхэльф. – Я же тебя знаю: полезешь с голыми руками на пиратов, затеешь новую драку. А я уже привык к мысли, что послезавтра ступлю на берег Халндойна, живой и свободный как ветер. Если желаешь, можешь рассказать об этом на ежегодном Совете Острова, я не против. Наши старейшины еще, чего доброго, придут ко мне с официальной благодарностью за спасение твоей глупой головы.

– Я тебе это припомню! – буркнул сердитый Бэгли.