Душа без признаков жизни - Софи Баунт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я так понимаю, интеллектуально ты еще на уровне школьника? — Феликс прыснул и с надменным видом сел на подоконник, плотно скрещивая ноги. — Сколько тебе лет? Двенадцать?
— Это странный вопрос. Мои чувства к тебе и Феликсу очень... разные, — растерялась Марлин, на что Андриан с удрученностью опустил подбородок. Как и ожидал, такая реакция девушку расстроила. — Феликс он... с ним я не чувствовала того же, что с тобой.
«Умница!» — ликующе подумал Андриан и мелькнул взглядом на Феликса, который, в свою очередь, засверкал на Марлин гневными, пожирающими сам белый свет, глазами.
— Боюсь спросить: какой частью тела ты чувствовала нас по-разному? — выговорил Феликс голосом сладким, точно отравленный ликёр.
Андриан поцеловал ее руку, улыбнулся и продолжил:
— Знаешь, Мари, ты имеешь свойство любить людей больше, чем они заслуживают. — Он убрал ее светлый локон волос за ухо. — Феликс не исключение. Он чем-то сильно тебя обидел, разве не так?
— Андри, — ладонь Марлин мягко скользнула по спине. — Вы с Феликсом разные. Я любила его, но... он никогда не слушал меня, был эгоистичным, самодовольным, а ты... ты не ведешь себя так по отношению ко мне, интересуешься моей жизнью, а ведь Фел даже этого не делал. Последнее время я была одна. Он то и дело пропадал, а я... я дура наивная ждала его, на что-то надеялась.
Феликс, не шевелясь, смотрел на Марлин. Мышцы его лица напряглись, точно натянутые струны, он прищурил глаза, сжал зубы, будто хотел этим сдержать вырывающиеся наружу слова, отчего скулы вылезли двумя кочками.
Вряд ли он корил себя. Дело скорее в том, что Марлин назвала его неидеальным, этакий удар по королевской самооценке.
— Ты недоговариваешь.
— Ну… например, за год до его смерти я узнала, что Фел мне изменяет.
Радужки Марлин заблестели, но ничего не выдали. Феликс резко поднялся с окна. И на расстоянии Андриан заметил, как сильно он побледнел, словно стал испаряться.
Ты хоть представляешь, какой подарок сейчас мне сделала?
Андриан уложил Марлин на подушку, а сам лег рядом, облокотившись о правую руку.
— И что он ответил, когда ты сообщила о своем открытии?
Девушка отвечать не торопилась, лишь нервно прикусила губу.
— Ты не сказала ему об этом, да? — уточнил Андриан, понизив голос.
Закрыв глаза (видимо, в попытке отогнать желание заплакать), Марлин кивнула. Андриан дотронулся до ее щеки и почувствовал дрожь. Тело девушки разгорячилось от нахлынувших эмоций, и собственная рука показалась холодной, как мрамор в январские морозы.
— Я очень любила его... Потерять Феликса было куда больнее. И я молчала. — Она протерла левое веко. — Прости, ради бога. Это в прошлом. Правда.
— Не извиняйся. Я сам спросил, — поторопился успокоить Андриан, притягивая ее в объятья. — К тому же... Ты права. Это в прошлом. Но теперь я смогу дать то, что не видел необходимости отдавать Феликс. — Он игриво коснулся указательным пальцем носа девушки. — Может, и я когда-нибудь смогу заслужить такую безусловную любовь.
— Заслужить? — Марлин расплылась в удивленной улыбке. — Тебе не нужно ничего заслуживать, Андри. Я и так люблю тебя... Просто потому, что ты — это ты. — Она проникновенно заглянула в его лицо. Серебристые глаза замерцала в свете лампы. — Феликс хотел, чтобы любили — его, хотел чувствовать любовь и трепет к самому себе, хотел иметь человека, который будет рядом всегда, будет слушать и не требовать того же взамен. Поэтому он был со мной. Мои чувства, желания и мысли его не интересовали. А ты… Ты другой. И если что-то чувствуешь ко мне…
Марлин притихла. Андриан не ответил. В глубоких размышлениях лишь провел пальцем по ее губам и подбородку. В следующий миг он всецело забыл о существовании этого мира — прильнул к Марлин с долгим и чувственным поцелуем.
Феликс исчез. Пеплом развеялся в потоке воющего ветра за окном.
ГЛАВА 19.1. Феликс
Если прыгнул ты в могилу, к нам вернуться не под силу;
ты не плачь о злой судьбе, истину найдёшь в себе.
В темных уголках души — якорь клятый сокруши;
коль найдёшь путеводитель, за тобой придёт хранитель.
Песня местных призраков…
Сырой вечер декабря был таким промозглым, что мог впитаться под цокольный эпидермис, но Феликсу почувствовать атаку погоды — не грозило. Он не ощущал боль. Ни от холода. Ни от огня. Ни от кинжала в сердце.
Однако им овладевало нечто куда сокрушительней, чем физические истязания. Резь и жжение, которые он чувствовал, не оставляют никогда, с каждой секундой становятся мучительней, затягивают в глубокую черную пропасть твоего сознания, и нет способа это остановить. Ведь ты мертв. Но боль еще здесь. И нет ей конца.
Феликс бродил по городу потерянным мальчиком. Он не смотрел, куда движется. Было неважно. Мог уйти и в пустоту. Опустив глаза, он семенил вдоль забора кладбища, опоясывая вытянутые из земли каменные языки. Размышлял.
«Значит… она знала, — подумал Феликс. — И молчала как ни в чём не бывало!»
Особенно иступлял тот факт, что Марлин не набросилась с обвинениями, не сказала, что он ублюдок, и даже не выказала чувств мимолетным недовольным взглядом. Просто молчала. Без эмоций. Марлин! Девушка, которая плачет, видя бездомных котят под окнами, потому что Феликс не разрешил их приютить.
Он не помнил, сколько раз ходил налево за три года брака. Пять? Семь? Не помнил тех женщин. Феликс не заводил настоящих любовных романов: продолжительных и вызывающих желание уйти из семьи, а лишь изредка спал с другими женщинами. Каждый раз с новой.
Похоть, не больше.
Если бы Марлин закатила скандал, он бы всё отрицал. Если бы захотела уйти — он бы не отпустил. Она нужна ему. Как сердце или легкие. Пусть он позволял себе не заботиться о них, выкуривая по выходным кубинские сигары, но без органов ему — не жить. Как не жить и без Марлин… Угроза потери — и Феликс бы немедленно бросил утехи. Не отпустил бы жену… только не ее.
Могла хоть пощечину дать! Нет… она тихо и скрытно меня презирала. Надела чёртову маску! Какого хрена, Мари?! Несправедливо!
Завернув на бетонную дорогу кладбища, Феликс нахмурился.
Компания призраков въелась в него разномастными глазами. Знакомые лица. Недавно спрашивали, как он умер…
