Душа без признаков жизни - Софи Баунт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Город кишил неупокоенными душами. Некоторые любят поговорить, рассказать о себе, кто-то давно рехнулся и не понимает, где он. Или кто он… Свихнувшихся мало. Их почти всегда видно — одеты в старинное тряпье, пестрящее отголосками многовековой истории.
Сам Феликс так и шастал в черном легком пальто — последнее, что он надел вечером тридцатого сентября по дороге домой. До того, как пуля проделала в груди зияющую, горячую дыру.
Грустные мысли. Лучше не вспоминать.
Он брел до своей могилы. Возле собственных костей, гниющих под землей в деревянной коробке, Феликс чувствовал себя умиротворенно.
— Нет, не понимаю! Почему я здесь?! — вопил призрак парня, пинающий лавочку и одетый в дорогой коричневый костюм.
Феликс обратил на этого нытика внимание лишь по одной причине: рядом с парнем сидел гибрид. Ни призрак, ни человек... Чёрт-те что! Одним видом оно вызывало леденящую дрожь. На плечах существа переливался в лунном свете длинный черный плащ с широкими полями капюшона, и словно из мрачной бездонной пещеры смотрели рубиновые глаза. Из рукавов торчали белые когти на узкой костлявой руке.
— Тебя убили. При насильственной смерти такое бывает, — ответило создание весьма мягким для монстра голосом. — Ты не можешь упокоиться, потому что слишком привязался к своему мешку с костями.
Парень судорожно схватился за голову и оперся локтями о колени, тихо постанывая.
— Простите, — вмешался Феликс. — Я могу присоединиться к разговору?
Жуткое существо устало вздохнуло и склонило голову набок, осматривая Феликса, точно хорька на выставке.
— Как ты умер? — резко выпалило оно. — У тебя странная энергетика…
Привычный вопрос. У призраков он за место: «как дела?» или «какая у вас погода?» Они кичатся красивыми историями смерти. Инфаркт? Рак? Упал со стремянки? Скука. Таинственный незнакомец застрелил в темном переулке? Ах, как прекрасно! Как романтично!
— Долгая история, — сварливо отмахнулся Феликс и спросил (хотя знал ответ): — Что… кто вы такой?
Существо приблизилось, чуть паря над землей.
— Люди на Мрите называют мне подобных — Смерть. Знаешь, есть дурацкие рисунки, где мы в руках с палкой, украшенной железным крючком?
— Косой? — засмеялся паренек на лавочке.
Смех его смахивал на скрытое сумасшествие. Факт того, что он свихнулся сразу после смерти — отметал вывод, будто призраки теряют рассудок только спустя десятки лет.
— А кто ты на самом деле? Асур… или херувим?
Смерть окаменела от вопроса.
— Ты помнишь Обитель?!
Феликс осознал, что зря спросил. Очень зря.
Гламентил же предупреждал никому не рассказывать, чтоб тебя!
— Немного. Я планирую туда вернуться, но судя по вашему разговору, после смерти не всегда попадаешь в Обитель.
— Гуватская бездна… Есть души манов, способные помнить Обитель? Любопытно, — воскликнула Смерть. Голос исходил, словно из глубин колодца: таинственный, проникновенный. — Мое настоящее имя — Калитурнак Андакар. И да, я асур.
— И что делаешь на Земле? Разве ты не должен заниматься чем-то важным на планетах высших? Или наставничать в Обители?
— Часть асуров отправляется к манрам. На планетарные уровни манов и сваргов, чтобы помогать душам на астральном этаже.
— Эй! — простонал призрак незнакомого парня. — Мы тут обо мне говорили. Помогай! Не хочу существовать в образе призрака!
— Тогда прости своих убийц и двигайся дальше, Демьян, — ответил Калитурнак.
— Простить?! — завопил парень. — Они меня на куски покромсали и в реку забросили, словно дерьмо в канализацию!
— Ты помнишь, как тебя расчленяли? — воскликнул Феликс и издал смешок, какой можно услышать от Санта-Клауса.
Демьян уставился в одну точку перед собой. Пустые глаза. Испуганные. Возможно, каждое мгновение смерти проносится перед парнем в эту секунду, фрагмент за фрагментом, в замедленной съемке, странное однако чувство — призракам обыденное, но не настолько настоящее, чтобы стать до конца обыденным, — осознавать себя собственным эхом прошлого, видеть, как прошлое рубят на кровавые куски. Феликс сжал губы и потер шею, мысленно порадовался, что Андриан убил его быстро.
Калитурнак беспомощно вздохнул и добавил:
— И так изо дня в день.
— Очень странно выглядишь для асура, — с учтивостью выговорил Феликс. — Те, кого я помню в Обители, были…
— Красивей? Ага. Но я выходец из аталов и предпочитаю внешность, полученную на моей планете Андакар. И, кстати, я дама, малыш. — Она сбросила с головы капюшон. По плечам рассыпались ярко-красные, восковые пряди волос. Кожа ее — черная подводная бездна, куда не проникает и частица света, а глаза алые и на один комплект больше: переливались, как четыре вишни. — Я демонесса. Моих собратьев, если сумеем стать асурами, вечно отправляют на подобную работёнку.
— Звучит дискриминационно.
— Лучше, чем жить в Обители, где демонов воспринимают, как…
Калитурнак недоговорила, но явно хотела выругаться парочкой крепких слов. Принижение одних душ перед другими Феликсу казалось странным. Загробный расизм, не иначе.
Нытик — с кривой гримасой шимпанзе — подскочил со скамьи и исчез между грядой могил.
— Та-а-ак, — Феликс сел на место Демьяна. Мимо пробегали дети-призраки, о чём-то щебеча. Он улыбался им, а они улыбались ему. Грустное зрелище. Но эти дети не выглядят несчастными. Свыклись. — Почему не все души возвращаются в Обитель?
— По разным причинам. Во-первых, самоубийцы, — зевнула Калитурнак и стала загибать когтистые пальцы, — им тяжело вернуться. Это произойдет, либо когда самоубийца осознает всю глупость своего поступка, либо спустя пятьсот лет по вашему исчислению, но чаще всего душа разлагается на атомы.
— Когда сходит с ума?
— Ага…
— То есть душа может погибнуть? — удивился Феликс и одновременно захотел стукнуться головой о стену, вспомнив недавнюю попытку самоубийства.
Мать родная, я чуть не остался гнить на Земле веками?!
— Угу...
Феликс многозначительно вылупился на нее. С рыбой в аквариуме диалог и то продуктивней. Калитурнак продолжила со скукой в голосе:
— Если долгое время находится вне тела и вдалеке от Обители.
— А во-вторых?
— Насильственная смерть, как в случае с Демьяном. От него жестоко избавились, и парень не может этого простить. А некоторые души не возвращаются, пока не исполнят последнюю волю или потому что хотят помочь любимому человеку, или… — Она махнула рукой. — Короче, всё в этом роде.
