Повседневная жизнь во времена трубадуров XII—XIII веков - Женевьева Брюнель-Лобришон

ПТ, с. 167–168

Мне б тыщу марок звонким серебром,Да и червонцев, столько — не беда,Амбары бы с пшеницей и овсом,Коров, баранов и быков стада,В день — по сту ливров, чтобы жить широко,Да замок бы, воздвигнутый высоко,Да порт — такой, как любят моряки,В заливе, при впадении реки.

Но мудрость Соломонову притомИ здравый смысл мне б сохранять всегда,А давши слово, вспоминать о нем,Когда придет для дела череда;Вовек не ведать скупости порока,Чтоб рыцари не слали мне упрека,Не пели бы жонглеры-шутники,Что не видать щедрот моей руки.

Вот стать бы мне красавицы дружком, —Да чтоб была мила и не горда!Мне б сотню рыцарей, они б верхомЗа мною вскачь неслись туда-сюда,Блестя бронею и с мечом у бока —В вооруженье я, признаться, дока!Да и купцы б везли ко мне тюки —Тюки бы скоро делались легки!

Кто пропитанья ищет день за днем,Униженно, сгорая со стыда,Тех бы созвать к себе в богатый дом —Пусть не гнетет их горькая нужда, —Кормить их сытно до любого срока,А платы с них не требовать жестоко.Одна помеха — грезам вопреки,Доходишки мои невелики!

Зато уж вам, любовию влеком,Я, Донна, отдал сердце навсегда,А будь я всемогущим королем,Весь мир принадлежал бы вам тогда.Но я и так прославлю вас далёко,При всех дворах, до самого Востока.Вам посвящу все песни, до строки,О мой источник счастья и тоски!

БВЛ, с. 153–154

Хоть клирик ядовитИ злобою смердит,А в пастыри глядит, —Он за одежды чтим.Смекнул же Изенгрим:Овечью шкуру надо —И псам сторожевымНе уберечь их стада.В овцу преображен,В овечий влез загонИ всласть наелся он, —Вот тем и поп силен!

Наш император мнит,Что всюду он царит,Король свой трон хранит,А граф владычит с нимИ с рыцарством своим, —Поп правит без парада,Но поп неодолим,Нет с этим вором слада.Поповский трон — амвон,И под церковный звонДаятель обольщен,А поп обогащен.

Тем выше он сидит,Чем меньше башковит,Тем больше лжет и мстит,Тем меньше укротим,Тем больше риска с ним.Попы — не Церкви чада:Враги один с другим,Они — исчадье ада.Попами оскверненВсевышнего закон, —Так не был испоконГосподь наш оскорблен.Поп за столом сопит, —Уже настолько сыт! —А сам на стол косит,В жратве неудержим,Тревогой одержим,Что жирная усладаСжуется ртом чужим.Да для какого ляда,Не зван, не приглашен,За стол к нам лезет он?!Для нищих есть канон,Вот, получай — и вон!

Арабов защититИх мусульманства щит,Арабам не грозит,Что поп вотрется к ним,Смирен, как пилигрим.А где у нас ограда,Коль так попов мы чтимЛишь из-за их наряда?Но нынче посрамленИх черный легион:Был Фридрих принужденПоставить им заслон.

Кто ими охмурен,Да будет упрежден:Мерзавцев всех временСей сброд затмить рожден!

БВЛ, с. 140–141

Всем суждено предстать на Страшный суд, —И сирвентес тому хочу сложить,Кем был я сотворен и пущен жить, —Пускай мои стихи меня спасутИ от кромешного избавят ада!Я Господу скажу: «Ужели надо,Перетерпев при жизни столько бед,В мучениях держать за все ответ?»

Блаженных сонмы дерзостью сочтутО воле всемогущего судить,Но я, речей не обрывая нить,Все выскажу, уста мне не замкнут!Какая вседержителю отрадаПрочь от себя гнать собственное стадо?Пускай и грешник по скончанье летУвидит Божьей благодати свет.

Пусть от усопших рай не стерегут —Ворота настежь надо бы открыть,Пришельцев же улыбкою дарить.Апостол Петр хоть свят, да слишком крут!К чему красоты царственного града,Коль кара ждет одних, других — награда?Хоть царь царей и славою одет,На ропот мой молчать ему не след.

Ад сатанинский несказанно лют,Его давно бы надо упразднить,И ты, владыка, властен так решить —Освободи ж туда попавший люд!Тогда чертей бессильная досадаЗаставит нас смеяться до упада.Пусть Сатана не ведает победИ дел его исчезнет самый след.

Вот я стою, земной окончив труд.На Господа привык я уповать:Пускай земные муки мне дадутХоть адских мук за гробом не узнать!А коль не так, зачем же вся надсадаРаботнику земного вертограда?Нет, поверни мне вспять теченье лет,Чтоб вовсе не рождался я на свет.

В ад низвергать — ни смысла в том, ни лада,То грех, Господь, то дьявола привада.На грозный приговор скажу в ответ:Знать, и в суде Господнем правды нет!

Ты, Приснодева, нам во всем ограда,И сына умолить ты будешь рада:Да обретают рай и внук, и дед, —Сам Иоанн да будет им сосед!

БВЛ, с. 144–145

Я ненавижу лживость и обман,Путь к истине единственно мне гож,И, ясно впереди или туман,Я нахожу, что он равно хорош;Пусть сплошь и рядом праведник беднейВозвышенных неверьем богачей,Я знаю: тех, кто ложью вознесен,Стремительнее тянет под уклон.

Любить, как Каин Авеля, крестьянВ самой природе у больших вельмож, —Бордельным девкам мил чужой карманНе столь, сколь этим хищникам грабеж;Будь дырка в теле у таких людей,Не правду обнаружили б мы в ней,Но фальшь, ибо в сердцах их заключенИсточник лжи, не знающей препон.

Известен мне баронов целый кланЦены такой, как со стекляшкой брошь:Сказать, что это малый лишь изъян,Не то же ли, что волк с ягненком схож?Людей пустейших все они пустейДушой, денье фальшивый их ценней:Крест, и цветок, и сверху посребрен,А переплавь — дешевле меди он.

Свой новый изложу Востоку планИ Западу, ждать дольше невтерпеж:Дать честному согласен я безан,Коль мне бесчестный — гвоздь ценою в грош;Дам щедрым марку золота быстрей,Чем мне су турское — союз рвачей;Правдивым будет слиток мной вручен,Будь лживыми яйцом я награжден.

Пергамента клочок и мал, и рван,Перчатки палец невелик — и все жЯ напишу на них закон всех стран,Ибо не труден пирога дележМеж честными — их мало: кто щедрей,Зовет к столу достойных, а гостейСтекается толпа со всех сторон —Считает всяк, что он был приглашен.

Нельзя, чтоб урожай похвал с полянДобра — тот собирал, кто сеет ложь,Недаром говорят, что коль баранОбодран, то его не пострижешь;Нельзя, чтоб где-то трус иль дуралейБыл храброго иль мудреца знатней,Чтоб праведный был правдой уличенИ мог законник уличать закон.

Хочу сказать сирвентою моей,Что правды избегающий злодейНи здесь, ни там, как ни старайся он,Не будет к лику славных сопричтен.

Файдит, ступай с сирвентою моейВ Торнель немедля: эн Гигон славнейВсех был бы в мире, но такой, как он,И мой сеньор эн Эбле де Клермон.

В путь, Раймондет! Сирвенты суть моейУзнают лишь храбрец и книгочей;Не пой ее мужлану, ибо онИ слыша не поймет, откуда звон.

ПТ, с. 194–195

Любовь я ныне славлю всласть:Она дает мне спать и есть,Меня не жжет, не студит страсть,Я не блуждаю где-невесть,Вдаль не гляжу, зареван,Не мучит душу мне разлад,Я не унижен, не распят,К посланцу не прикован,Предать меня не норовят,Дела мои идут на лад.

Против меня не ставят снасть,Не страшно мимо стула сесть,Не надо ни изменниц клясть,Ни грубого ревнивца месть,Никем не атакован,Ничьей внезапностью не смят,Не гнусь под грузом глупых лат,Не гол, не обворован,Не говорю, что я объятЛюбовью, ни что в сердце ад.

Не говорю, что должен пасть,Что мук любви не перенесть,Встреч не ищу, не славлю властьТой, что могла мне предпочестьЛюбого, будь готов он;Нет дела до ее наград,До сердца, сданного в заклад;Не бит, не ошельмован,Любовью в кандалы не взят,Напротив, ускользнул и рад.

Благую победитель частьИзбрал: его венчает честь,А побежденного ждет пастьМогилы, страшно произнесть,Но высший тем дарованУдел, кто из души развратИзгнал, кто армией усладНе мог быть завоеван;Победа эта им стократВажней, чем городов захват.

Хочу на тех охулки класть,Чья речь — ручей, чьих чар не счесть,Кто скор корысть красавиц красть,Вливая ловко в ласку лесть;Их раж и жар рискован,Они о нас надменно мнят;Визг розг и грязь грызне грозят,Но зря тот арестован,Чья явь — любовь, а яства — яд;Плачь, коль оплачен оптом клад.Курс волей облюбованТакой, что чувства наугад,Но не куда хочу летят.

ПТ, с. 196–197