Повседневная жизнь во времена трубадуров XII—XIII веков - Женевьева Брюнель-Лобришон

БВЛ, с. 95–96

Пенье отныне заглушено плачем,Горе владеет душой и умом,Лучший из смертных уходит: по нем,По короле нашем слез мы не прячем.Чей гибок был стан,Чей лик был румян,Кто бился и пел —Лежит бездыхан.Увы, зло из зол!Я стал на колени:О, пусть его тениПриют будет данСредь райских полян,Где бродит Святой Иоанн.

Тот, кто могилой до срока захвачен,Мог куртуазности стать королем;Юный, для юных вождем и отцомБыл он, судьбою к тому предназначен.Сталь шпаг и байдан,Штандарт и колчанНетронутых стрел,И плащ златоткан,И новый камзолТеперь во владеньеЛишь жалкого тленья;Умолк звон стремян;Все, чем осиянОн был, — скроет смертный курган.

Дух благородства навеки утрачен,Голос учтивый, пожалуйте-в-дом,Замок богатый, любезный прием,Всякий ущерб был им щедро оплачен.Кто, к пиршеству зван,Свой титул и санЗабыв, с ним сидел,Беседою пьянПод пенье виол —Про мрачные сениНе помнил: мгновенье —И, злом обуян,Взял век-истуканТого, в ком немыслим изъян.

Что б ни решил он, всегда был удаченВыбор; надежно укрытый щитом,Он применял фехтовальный приемТак, что противник им был озадачен;Гремя, барабанБудил его стан;Роландовых делПреемник был рьянВ бою, как орел, —Бесстрашен в сраженье,Весь мир в изумленьеПоверг великанОт Нила до стран,Где бьет в берега океан.

Траур безвременный ныне назначим;Станет пусть песне преградою ком,В горле стоящий; пусть взор, что на немСосредоточен был, станет незрячим:Ирландец, норманн,Гиенна, Руан,И Мена пределСкорбят; горожанИ жителей селРазносятся пени —В Анжу и Турени;И плач англичанЛетит сквозь туман, —И в скорби поник алеман.

Едва ль у датчанТурнир будет дан:На месте ристалищ — бурьян.Дороже безанИль горстка семянВсех царств, если царский чекан.

Страшнейшей из ранНа части раздран —Скончался король христиан.

ПТ, с. 82–84

Споемте о пожаре и раздоре,Ведь Да-и-Нет свой обагрил кинжал;С войной щедрей становится сеньор:О роскоши забыв, король бездомныйНе предпочтет тарану пышный трон,В палатках станет чище жизнь вельмож,И тем хвалу потомки воспоют,Кто воевал бесстрашно и безгрешно.

По мне, звон сабель — веский довод в споре,Знамена ярче, если цвет их ал,Но сторонюсь я ссор, коль на коверКость со свинцом кидает вероломный.О, где мой Лузиньян и мой Ранкон?Истрачен на войну последний грош,И латы стали тяжелее пут,И о друзьях я плачу безутешно.

Когда б Филипп спалил корабль на мореИ там, где ныне пруд, насыпал вал,И взял Руанский лес, спустившись с гор,И выбрал для засады дол укромный,Чтоб знал, где он, лишь голубь-почтальон, —На предка Карла стал бы он похож,Что с басками и саксами был крут,И те ему сдавались неизбежно.

Война заставит дни влачить в позореТого, кто честь до боя потерял,Едва ль мой Да-и-Нет решит КаорОставить — он в игре замешан темнойИ ждет, когда король отдаст Шинон:Чтобы начать войну, момент хорош,Ему по сердцу время трат и смут,Страну он разоряет безмятежно.

Когда корабль, затерянный в просторе,Сквозь шквал, на скалы, потеряв штурвал,Несется по волнам во весь опор,Чтоб жертвой стать стихии неуемной, —Моим подобных бедствий даже онНе терпит: что ж! мне больше невтерпежЛожь, и небрежность, и неправый судТой, на кого молюсь я безуспешно.

В Трайнаке быть, когда там пир начнут,Ты должен, Папиоль, собравшись спешно.

Роджьеру спой, что мой окончен труд:Нет больше рифм на «омный», «он» и «ежно».

ПТ, с. 90–91

Если б трактир, полный вин и ветчин,Вдруг показался в виду,Буковых чурок подбросив в камин,Мы б налегли на еду,Ибо для завтрака вовсе не рано;День стал бы лучшим в году,Будь ко мне так же добра дона Лана,Как и сеньор Пуату.

С теми, кто славой твоей, Лимузен,Стал, я проститься хочу;Пусть от других Бель-Сеньор с ЦимбелинСлышат отныне хвалу,Ибо я Даму нашел без изъянаИ на других не гляжу —Так одичал от любви; из капканаВыхода не нахожу.

Юная, чуждая поз и личин,Герб королевский в роду,Лишь ради вас от родимых долинЯ удаляюсь в Анжу.Так как достойны вы славного сана,Вряд ли украсит главу,Будь она римской короной венчана, —Больше уж чести верну.

Взор ее трепетный — мой властелин;На королевском пируВозле нее, как велит господин,Я на подушке сижу.Нет ни в словах, ни в манерах обмана:В речи ее нахожуТонкость бесед каталонского плана,Стиль — как у дам из Фанжу.

Зубы — подобие маленьких льдин —Блещут в смеющемся рту,Стан виден гибкий сквозь ткань пелерин,Кои всегда ей к лицу,Кожа ланит и свежа и румяна —Дух мой томится в плену:Я откажусь от богатств Хорасана,Дали б ее мне одну.

Дамы такой и в дали океана,Как Маиэр, не найду.

ПТ, с. 100–101

Люблю я дыханье прекрасной весныИ яркость цветов и дерев;Я слушать люблю средь лесной тишиныПернатых согласный напевВ сплетенье зеленых ветвей;Люблю я палаток белеющий ряд,Там копья и шлемы на солнце горят,Разносится ржанье коней,Сердца крестоносцев под тяжестью латБез устали бьются и боем горят.Люблю я гонцов неизбежной войны,О, как веселится мой взор!Стада с пастухами бегут, смятены,И трубный разносится хорСквозь топот тяжелых коней!На замок свой дружный напор устремят,И рушатся башни, и стены трещат,И вот — на просторе полей —Могил одиноких задумчивый ряд,Цветы полевые над ними горят.Люблю, как вассалы, отваги полны,Сойдутся друг с другом в упор!Их шлемы разбиты, мечи их красны,И мчится на вольный просторТабун одичалых коней!Героем умрет, кто героем зачат!О, как веселится мой дух и мой взгляд!Пусть в звоне щитов и мечейВсе славною кровью цветы обагрят,Никто пред врагом не отступит назад!

Блок, с.727–728

Дофин, как и графу Ги,Вам — чтоб от схватки сторонВы меньший несли урон —Хочу я вправить мозги:Нас связывал договор,Однако с недавних порВаш образец — ИзенгринНе только в смысле седин.

Пустились со мной в торги,Едва лишь узнав, что звонМонет не проник в ШинонИ влезла казна в долги;Используете раздор,Чтоб сделать новый побор:По-вашему, ваш господин —Скупец и маменькин сын.

Предпримете ль вы шаги,Чтоб был Иссуар отмщен?Собран ли ваш батальон?Пускай мы ныне враги,Прощаю вам ваш позор, —Ведь Ричард не любит ссорИ в бой во главе дружинПойдет, коль надо, один.

Я лучше, чем вы, слугиНе знал, но лишь бастионНад замком был возведен,Вы стали делать круги:Покинули дам и двор,Любовь и турнирный спор.Так выбейте клином клин —Ведь нет средь ломбардцев мужчин.

Сирвента, во весь опорСкачи в Овернь! ПриговорМой объяви, чтоб единСтал круг из двух половин.Ребенку ложь не в укор,И пренье с конюшим — вздор:Не было б худших причин,Чтоб гневался властелин.

ПТ, с. 102–103