Опороченная Лукреция - Виктория Холт

– Король Франции не посмеет так обращаться со мной!.. Мой отец умер, но у меня еще есть брат!

– Ах да, твой брат, – насмешливо повторил Альфонсо. Она резко повернулась к нему. В ее глазах мелькнул ужас.

– Чезаре! – закричала она. – Что с Чезаре?

– Ему не повезло – в такое время нельзя было оставаться прикованным к постели. Он лежал при смерти и ничего не мог поделать, а толпы народа грабили апартаменты и подвалы его отца… Впрочем, кое-что ему, видимо, удалось спасти.

– Где он сейчас? – с трудом выдавила Лукреция.

– Нашел приют в замке Сант-Анджело.

– А дети?

– Вместе с ним. Твой Родриго и Романский младенец. – Альфонсо хохотнул. – Да не убивайся ты так! С ним его дамы. Там уже побывали и Санча Арагонская, и Доротея – та девушка, которую он похитил. Удивляюсь, как пришелся он ей по душе.

– Мой брат… в тюрьме!

– В тюрьме. Где же еще ему быть? Он покорил множество богатых городов – Италия трепетала, пресмыкалась перед ним. Всюду расхаживал с таким важным видом, да? Но вся его сила заключалась в папских знаменах – и вдруг… он оказался слабым и больным, а Папа уже не смог защитить его.

Лукреция схватила своего супруга за локоть и в отчаянии затрясла его.

– Ну, расскажи же мне все… все! – взмолилась она. – Прошу тебя, не держи меня в неведении!

– Король Франции больше не поддерживает твоего брата. Против него восстали почти все бывшие синьоры городов, вошедших в состав герцогства Романья. Да и почему бы им в такое время не получить назад свои владения? Даже твой первый супруг, даже Джованни Сфорца, – и тот уже вернулся к себе в Пезаро.

Лукреция отпустила его локоть и отвернулась, чтобы он не мог видеть ее лица.

– Пресвятая Богородица, – прошептала она, – я не вижу ничего кроме собственного горя, а Чезаре в беде, Чезаре в опасности.

Так грубая откровенность Альфонсо сделала то, что не удалось ни соболезнованиям Ипполита, ни сочувствию Пьетро, – заставила ее забыть о горе, вызванном смертью отца. Перемена в ее настроении была вызвана страхом за жизнь брата.

Кардинал Юлиан делла Ровере, давний недоброжелатель семьи Борджа, был поглощен предстоявшими выборами на папское кресло.

Он слыл человеком проницательным и коварным – и, пожалуй, относился к тому же типу людей, что и сам Александр. Они оба родились в бедности; тот и другой были племянниками двоих могущественных отцов католической церкви. Папа Сикст Четвертый помогал молодому Юлиану делла Ровере не меньше, чем Каликст Третий – юному Родриго Борджа. И каждый из этих племянников еще на заре карьеры решил, что однажды оденет мантию своего дяди.

Время конклава тяготило любого кардинала. В напряжении пребывали все – даже те, кто не мог претендовать на место Папы, – поскольку решался вопрос, друг или враг будет править в Ватикане.

Чезаре, ослабленный болезнью и лишившийся половины своего королевства, все еще обладал огромной властью в Священной Коллегии. Дело в том, что Александр, как и всякий его предшественник, широко практиковал политику непотизма, и теперь в Ватикане было несколько влиятельных кардиналов Борджа, которые прекрасно сознавали свою связь с семьей и проголосовали бы за человека, выбранного их родственником Чезаре.

Делла Ровере приехал в Рим и навестил его.

Кардинал ничем не выдал ликования, охватившего его при виде истощенности и болезненного выражения лица Чезаре. В душе он ненавидел всех Борджа. Александр был его более удачливым соперником, и свою ненависть к бывшему Папе он решил выместить на его сыне.

– Мой господин, – вкрадчиво начал делла Ровере, – вы плохо выглядите. Едва ли вам стоит оставаться в Риме – вашему здоровью нужен свежий деревенский воздух.

– Спасибо за приглашение, – буркнул Чезаре. – Раз уж вы приехали сюда, то я могу заключить, что сейчас не время для загородных прогулок.

Кардинал вздохнул.

– Это верно, не буду отрицать.

– Значит, вы приехали из-за выборов?

– И тут вы правы, друг мой, – сказал делла Ровере.

– Странно, что за помощью вы обратились ко мне.

Чезаре знал, что его отец не доверял этому человеку, которого считал одним из своих самых грозных противников. Сейчас он вспомнил слова Александра, однажды сказавшего, что за делла Ровере нужен глаз да глаз, поскольку во всей Италии нет более умного, а значит, и более опасного врага семьи Борджа.

Кардинал обворожительно улыбнулся.

– Будем откровенны друг с другом. Прошедшие несколько месяцев изменили не только мое положение, но и ваше. Еще не так давно вы обладали обширнейшим герцогством, и в Италии не было правителя, который не трепетал бы при одном упоминании вашего имени. А теперь? – Он снова вздохнул. – Мой господин, со времени смерти Папы вы утратили значительную часть своих владений.

У Чезаре непроизвольно сжались кулаки. Он холодно произнес:

– Они будут восстановлены.

– Может быть, – сказал делла Ровере. – Но чтобы вернуть утраченное, вам сначала нужно найти покровителя в Ватикане.

– Вы так полагаете? Отца мне все равно никто не заменит.

– Не заменит. Но есть один человек, который хочет помочь вам.

– Вы имеете в виду… себя? Делла Ровере кивнул.

– Мой дорогой герцог, подумайте хорошенько над создавшимся положением. Вы тяжело болели. Вы были близки к смерти, и этим воспользовались ваши враги. Но сейчас вы поправляетесь. У вас еще сохранилась власть – вам нужно только укрепить ее. Своего ставленника вы не сделаете Папой, но через ваших родственников в Священной Коллегии сможете воспрепятствовать избранию любой неугодной вам кандидатуры. Вы нуждаетесь в поддержке – отчаянно нуждаетесь. Мне же нужны ваши голоса. Сделайте меня Папой, а я сделаю вас знаменосцем, гонфалоньером церкви.

Чезаре молчал. Делла Ровере встал и скрестил руки на груди. Глядя на него, Чезаре почувствовал в этом человеке такую же целеустремленность и силу воли, какие были в характере его отца.

Чезаре пытался заглянуть в будущее. Командующий папской армии? Это стало бы сокрушительным ударом для его врагов. Он представил, как один за одним отвоюет все потерянные города. Увидел, как падают на колени те, кто посмел восстать против него.

Делла Ровере наклонился к нему и мягко произнес:

– Подумайте об этом.

Когда делла Ровере избрали Папой и он стал править как Юлий Второй, Чезаре приготовился к исполнению данных ему обещаний.

Немало людей – в том числе и великий Макиавелли – удивлялись наивности Чезаре, доверившегося Юлию. Этим людям казалось, что Чезаре и в самом деле впал в слабоумие.

Выпущенный из замка Сант-Анджело, Чезаре направился в ту область Романьи, где квартировалась большая часть его армии. Он все еще надеялся на лучшее, хотя знал, что король Франции отказал ему в поддержке сразу после смерти Александра, а король Испании не простил семье Борджа альянса с французами. Сами испанцы уже завладели почти всеми южными территориями Италии. Чезаре со своим поредевшим войском оказался лишенным всех союзников и покровителей. Его враги внимательно следили за ним и изумлялись тому, что он до сих пор не мог осознать безысходности своего положения. Не часто люди теряли власть с такой неумолимой быстротой, с какой терял ее Чезаре Борджа.