Зоя. Том второй (СИ) - Приходько Анна

Катя и Иван развелись в 1935 году. В том же году Иван женился на Марии.

Через год Мария родила близнецов. Мальчиков назвали Макар и Лоран. Иван назвал своих сыновей в честь отцов: родного и того, кто его воспитал. В 1938 году Мария родила ещё одного сына Григория, его назвали в честь Григория Филипповича.

Узнать причину молниеносного разлада между Катей и Иваном удалось только тогда, когда Иван погиб на войне. Катя сама рассказала обо всём Зое.

Иван погиб в 1943 году. На войне был танкистом. На тот момент его дети уже жили с Галиной. То, что его жена Мария тоже ушла на фронт, Иван, скорее всего, так и не узнал. Мария погибла в том же 1943 году. Она была лётчицей.

У младшего сына Ивана и Марии Григория было три дочери. И все они как две капли воды похожи на свою бабушку Таисию. Разница между ними была по два года. И в любом возрасте их сложно было отличить друг от друга. Макар очень гордился этим. Говорил, что Таисия вернулась к нему в трёх внучках и считал, что таким образом она простила его за всё.

О гибели Ивана Зоя и Катя узнали от Галины. Она пришла к ним осенним вечером 1943 года. На ней не было лица.

Зоя даже попятилась назад от неё и начала перечислять по слогам:

– Ма-кар… И-ван… Сте-пан… Гри-ша…

Зоя ещё не всех перечислила, как услышала тихий шёпот Галины:

– Иван…

Катя стояла рядом с Зоей. Обе одновременно вскрикнули и зарыдали.

Галя слышала, как во время рыданий Зоя шептала:

– Принимай, Лоран, сына.

Галя ушла.

Катя встала перед Зоей на колени и плакала, долго не могла успокоиться, а потом сказала, что это из-за неё самой они с Иваном расстались.

Зоя, ещё не успев оправиться от новости, уже была шокирована новым признанием Кати.

– Я очень любила Ваню, – начала свой рассказ Катя. – И сейчас его люблю. Когда он ушёл в армию, мне было тяжело без него. И я стала чаще вспоминать своё детство. Вспоминала, как умерла мама, и как я впервые увидела папу.

Я ведь увидела его даже раньше, чем мой брат Янек, даже раньше, чем тётя Оксана. Он в окно постучал, я его и увидела.

Мама Зоя, я уже говорила, что любовь к нему случилась именно тогда. Пока Вани не было рядом, я стала чаще думать о папе. Мне не давали покоя мои мысли. Каждый день снилась мама и твердила мне, что папа самый лучший мужчина на свете, что таких, как он, нет на всей Земле. И эти сны были мучительными для меня.

Днями я ждала Ваню из армии, а ночами мечтала о папе. Когда Ваня вернулся, я долго не могла к нему привыкнуть. Ночами по-прежнему я думала о папе. И несколько раз назвала Ивана Янеком.

Первый раз он не заметил как будто. Я прикусила язык. А потом во время поцелуя у меня вырвалось папино имя. И мне пришлось рассказать Ивану про все мои мысли.

Он меня не понял. Сказал, что я сошла с ума, и он не желает больше быть со мной в образе Янека. Сначала мы просто жили вместе, я думала, что приведу в порядок свои мысли, и всё изменится. Но Иван больше не прикасался ко мне. Я просила у него прощения, умоляла меня понять. Но он не смог. А потом и вовсе ушёл.

А я ведь его любила очень. Просто не могла разобраться в себе. Мы виделись с ним перед его уходом на фронт. Он обнял меня и сказал, что назло мне женился на Марии и любит меня до сих пор, но все женщины, которые у него были после меня, называли его только Иваном.

А ещё обещал, что когда вернётся с войны, то разведётся с Марией и опять женится на мне. Он в ту ночь остался со мной. Я была беременна от Ивана. Собиралась вам с папой сказать об этом, но что-то случилось, и я потеряла этого ребёнка, а теперь потеряла и его отца. Как мне теперь жить с этим, мама Зоя? Как мне жить без него?

Зоя гладила Катю по голове, но и сама не могла успокоиться. Каждое Катино откровение делало Зою какой-то обессиленной, она теперь и не понимала, как относиться к Кате.

С одной стороны, было её жаль, а с другой стороны, Катя была её соперницей. Или это была не Катя, а Карина, которая словно вселилась в дочь?

Со стороны Кати уже давно не было никаких видимых любовных проявлений к Янеку. Последнее время она не позволяла себе даже взглянуть на отца.

Зоя всюду следила за ней глазами. Но ни разу не увидела искр, которые раньше сыпались из глаз девушки при виде отца.

И сейчас, когда Янек был на фронте, Зоя вдруг стала радоваться тому, что Катя любит Янека. Она считала, что чем больше людей любят и ждут одного человека, тем быстрее он вернётся домой.

Янек ушёл на фронт в августе 1941 года вслед за сыном Джаном. Других детей Зои и Янека призвали в самом начале войны. Один за другим ушли Алексей, Александр и Янек (сын Карины).

То, что чувствовала Зоя в эти тяжёлые для неё месяцы, не было рассказано Николаю Алексеевичу. А он даже не стал себе представлять это всё. Он смог почувствовать боль бабушки, когда пропал в 1913 году Янек. И Николаю Алексеевичу казалось, что ничего не может быть больнее этого. И раз бабушка не стала рассказывать об этом, то предположил, что она просто не могла словами описать то, что происходило у неё внутри.

Письма от Янека приходили довольно часто. Зоя читала их в одиночестве и складывала в шкатулку. Катя просила дать почитать, но Зоя прижимала их к сердцу и качала головой.

«Золо́то моё, нет в мире слов, которыми я мог бы описать свою любовь к тебе. Я, как и тогда в ссылке, только твоими молитвами жив.

Вчера из нашей роты остался я один. Мне стыдно перед теми, кто погиб на моих глазах. Они все ушли, а я живу. Для тебя живу, моя родная Зоечка.

Если удаётся поспать, я вижу тебя во сне. Ты у меня одна на всём белом свете любимая и родная. Твои глаза и губы повсюду со мной. Всегда перед боем чувствую твоё дыхание, и оно спасает меня.

Все теперь называют меня бессмертным. Спрашивают, в чём моя сила? А моя сила, моя жизнь – это ты, Золо́то… Закончится война, и я опять прикоснусь к тебе, родная. Люблю…»

Все письма были написаны в таком духе. Когда Зоя их читала, ей казалось, что Янек сидит рядом с ней, и она слышит его шёпот, чувствует его прикосновения.

«Зоечка, Золо́то, я опять один остался жив. Меня переводят в другую часть. Поговаривают, что там не до писем будет. Но я при первом удобном случае буду писать тебе, любимая.

Я всё-таки немного полежал в госпитале. Но ты не волнуйся, родная. Мы съели что-то не то, какие-то грибы. Отравились. Уже всё хорошо, я опять в строю.

Сейчас у всех перед глазами разрушенная деревня, а у меня только ты. Я ради тебя буду гнать врага. Ради того, чтобы ты не видела этого ужаса.

Мы победим обязательно, и я опять прикоснусь к тебе. Какая же ты у меня красивая, нежная, любимая. Вся моя жизнь – это ты. Жди меня, родная, с каждым днём я всё ближе к твоим губам. Твой, только твой и ничей больше, Янек…»

Катя всё-таки без спроса эти письма прочитала.

Она призналась в этом Николаю Алексеевичу перед смертью. Говорила, что читала и обливалась слезами, и завидовала Зое. Когда молилась за Янека, просила мысленно, чтобы он и ей прислал письмо, но ни разу Янек ничего не прислал.

В своих письмах он даже не вспоминал о детях. Его строки были пропитаны любовью только к одной женщине. И было понятно, что нет в его голове мыслей о других, и на всём белом свете существуют только он и Зоя.

Когда муж ушёл на войну, Зоя осталась в доме вдвоём с Катей и её дочкой Кариной. Катя работала на пекарне. Когда в ноябре 1941 года немцы вошли в Ростов, Катя возвращалась с работы.

На улице творился хаос. Жители толпами врывались в магазины, пекарни и вытаскивали оттуда всё, что попадалось на глаза. Катя хорошо запомнила танки и лица немцев, встретившихся на её пути.

Один из немцев присвистнул при виде Кати. Широко улыбнулся. У неё внутри всё похолодело. Она остановилась и смотрела, как жители грабят магазин. Он что-то говорил по-немецки, а потом подошёл к магазину, из которого жители выносили ящиками сухари, и начал забирать ящик у одного из мужичков. Тот сопротивлялся долго. Но немец оказался сильнее. Он выхватил из рук мужичка награбленное, подбежал к Кате и вручил ей с улыбкой. Катя попятилась назад и покачала головой, мол, не возьмёт.