Русский агент Аненербе - Дмитрий Шмокин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Константин зажмурился, сжал кулаки так, что ногти впились в ладони. Боль отрезвляла.
— Тебя нет, — упрямо повторил он. — Это контузия и холод.
— Так ли? — усмехнулся старик, — ты ведь слышал мой зов. Он был похож на галлюцинацию? Признайся себе… Ты слышал его уже не единожды. И услышишь еще не раз….
Когда Константин открыл глаза, старик исчез. Он выдохнул с облегчением. Но облегчение длилось недолго.
— Господи спаси и сохрани! Защити меня, Господи! — прошептал Лебедев, — Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный подавай нам на каждый день; и прости нам грехи наши, ибо и мы прощаем всякому должнику нашему; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого…
— Какого Бога ты просишь?
Константин поднял глаза. Теперь рядом с ним стоял мужчина в богатом средневековом одеянии — плотный шерстяной кафтан, отороченный мехом, тяжелые кольца на руках, золотая цепь на шее. За его спиной поднимались темные волны и окатывали пространство, бросая в лицо морскую пену.
— Узнаешь меня? Или тебе нужно дать зеркало?
— Ты еще кто?
— Дитрих фон Любек, — представился незнакомец с легким поклоном. — К вашим услугам. Забыл? Не узнаешь?
— Этого не может быть, — Константин потряс головой. — Ты жил более пятисот лет назад.
— Время — странная вещь, молодой человек, — ганзейский купец сел рядом в средневековое кресло савонарола, с любопытством разглядывая Лебедева, — Особенно когда находишься на грани между жизнью и смертью. А где именно сейчас находишься ты?
Константин почувствовал, как страх сжимает горло. Он сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться.
— Что вам всем нужно от меня?
— Совет, возможно? — купец хитро улыбнулся. — Я торговал с русскими, литовцами, англичанами, греками… Заключал сделки, которые казались невозможными. Всегда есть выход, даже когда все пути заблокированы. Разве не так? А ты какую сделку заключил?
Лебедев сосредоточился на дыхании. Вдох-выдох, вдох-выдох… Призрак начал таять, размываться, пока не исчез совсем.
— Думаешь так просто избавиться от себя… — затихли в пространстве его последние слова.
Следующий визитер пришел без предупреждения. Свет вокруг Лебедева изменился, приобретя холодный, стерильный оттенок. В воздухе повис запах мыла, кожи и оружейной смазки. Где-то фоном, нарушая всю стройность музыки играл немецкий марш.
— Гауптштурмфюрер Франц Тулле, — произнес высокий мужчина в идеально сидящей черной форме СС. Серебряные руны на воротнике тускло блеснули. — Специальный отдел «Аненербе».
— А тебе что сука надо? Мало тебе, что я в твоем теле?
— Ха-ха-ха…. А может быть я в твоем? — спросил визитер, — Нет… Тебе обязательно нужно зеркало? Зерка-а-а-ло…
Константин застыл. В голове пронеслись обрывки чужих воспоминаний — секретная экспедиция в Тибет, раскопки древних курганов, лаборатории, где изучали артефакты с непостижимыми свойствами.
— Вижу, наконец-то узнаешь сам себя, — тонкие губы офицера изогнулись в насмешливой улыбке. — Как интересно.
— Я.… я не ты, — прошептал Лебедев. — Это какое-то недоразумение. Я Константин Лебедев, русский офицер, я знаю кто я!
— Недоразумение? — Тулле медленно обошел вокруг него, изучая, как экспонат в музее. — Возможно. Но мои исследования всегда указывали на существование параллельных реальностей, параллельный историй, временных узлов, где истончается граница между мирами, где одно сознание проникает в другое так плотно, что ты уже не понимаешь кто ты на самом деле.
Он резко остановился перед Лебедевым, глядя прямо в глаза с пугающей проницательностью.
— Знаешь, что мы искали все эти годы? Источник силы. Мы обшаривали пещеры, расшифровывали манускрипты, проводили эксперименты с человеческим сознанием. — Он понизил голос до едва различимого шепота, похожего на шипение. — И всё это время ответ был прост: сила заключается в воле, которую ты способен проецировать в бесконечное пространство. В способности человеческого духа преодолевать невозможное. А ты вдруг решил сбежать от нас!
— Ты несешь ахинею, — дрожащим голосом парировал Лебедев.
Он почувствовал, как внутри него что-то меняется. Чужая память начала просачиваться в его сознание — расчетливый ум Франца Тулле, его беспощадность, его одержимость древними тайнами.
— Какие тебе еще нужны доказательства⁈ Я могу дать тебе то, что нужно! — продолжил Франц Тулле — Знания. Навыки. Силу воли, которая не сломается под давлением обстоятельств…
— Ценой чего? — спросил Лебедев, пытаясь сопротивляться нарастающему влиянию чужого сознания.
— Ценой принятия. — Тулле приблизил своё лицо к нему. — Прими меня как часть себя, и мы оба выживем. Отвергнешь — и умрем порознь. Разве ты еще не понял, что мы все есть одно семя, проросшее сквозь время и пространство?
— Убирайся! — рявкнул Лебедев, — Я знаю кто я!
Он вдруг ощутил болезненный укол в груди. Дыхание стало еще тяжелее. Он знал, что если сломается, то станет представлять всё то, что он ненавидел и презирал — жестокость, фанатизм, бесчеловечность.
— Я не стану вами, — выдавил он.
— Не мной! Ты слишком жалок, — поправил Франц Тулле. — Хотя… Чем-то большим. Синтезом. Ты сохранишь свою мораль, свои убеждения. Но приобретешь мою решимость, мои знания. Разве не за этим ты здесь?
Сознание Константина затуманилось. Он начал стягивать с себя куртку-парку чтобы избавиться от огня, полыхающего внутри. Перед глазами мелькали образы: секретные бункеры, древние манускрипты, карты энергетических линий Земли. Огромные льды Арктики… И где-то за всем этим — ключ к возвращению.
— Убирайся…
— Время истекает, — тихо сказал Тулле. — Решай и ты закончишь твой, наш путь, который начался так давно. Ты уже осознал, что чужой для всех?
— Убирайся… Я знаю кто я…
Лебедев очнулся от рокота, доносившегося снаружи. Он чувствовал, как пульсировали вены на висках.
Глава 23
Уважаемый читатель в этой главе есть явный «рояль в кустах» — это дань уважения Валентину Саввичу Пикулю и его произведению «Честь имею», которое меня очень сильно впечатлило в подроствковом возрасте.
* * *
«Танки и машины!», — мелькнула мысль.
Лебедев встал на карачки и прополз вперед пока не уперся головой в стену.
— Нееет, нееет, я знаю кто я… Я
