Четверги с прокурором - Герберт Розендорфер

– И виски хоть залейся.

– И это тоже. А поскольку деньги притягивают деньги, взгляните-ка: сразу возобновились предложения. Густав снова вошел в моду, конечно, уже не как эталон молодого типажа, он сменил имидж, отдав предпочтение зрелому мужчине, и не прогадал. Фурункул зажил, не оставив даже косметического дефекта.

– Или, напротив, шрам после фурункула придал ему более мужественный вид…

– Да, верно, и такой вариант вполне приемлем. Однако Шпицхирн довольно долго уговаривал Густава не отказываться от заведомо выгодных предложений, потому что Густав, человек по природе своей легкомысленный, рассчитывал и впредь жить на деньги Менле, но Шпицхирн сумел довести до его понимания, что вечно так продолжаться не может, что этот источник в один прекрасный день иссякнет.

– Об этом как раз и говорилось в книге! Только разве ситуация не изменилась, когда Менле поручил Шпицхирну устранить Густава?

– Разумеется, изменилась, – согласилась хозяйка дома. – Однако что мешает Густаву обзавестись не только новым жильем и машиной, но и новой подружкой? Тоже ведь вполне логичный ход событий. Это позволяет не затягивать сюжет. Хотя Густав со Шпицхирном довольно долго ломают голову над тем, как заполучить обещанный Менле миллион, не прибегая к убийству манекенщика. Тем временем Менле, не в силах сдержать нетерпение, увеличивает сумму гонорара за убийство до двух миллионов – дело принимает щекотливый оборот, Густав и Шпицхирн решают пойти хоть и не путем наименьшего сопротивления, но все-таки соблюсти хоть какие-то приличия. Мы узнали, что в отношениях между Густавом и Беатрикс даже в лучшие времена главенствовал принцип «кого люблю, того дразню», причем в самых крайних проявлениях. Может, им двоим очень нравились примирения после ссор, такое бывает, и часто. И Густав рассчитывал после первого же очередного конфликта расстаться с Беатрикс, втолковать ей, что их связь исчерпала себя окончательно, прибегнув, если понадобится, к самым серьезным средствам внушения, с тем чтобы она все-таки поверила, что их связь в тягость им обоим, хоть и требовать подобного от женщины – да простят меня присутствующие здесь дамы – пустое дело.

– И все же, – вмешался герр Канманн, – Беатрикс хоть и оскорблена до глубины души, но не мыслит возвращения к Менле, поэтому проглатывает горсть снотворных таблеток и умирает. Похороны ее становятся сценой примирения Менле и Густава, последний тут же женится на своей новой пассии, а Менле берет в жены свою секретаршу, и все по очереди становятся свидетелями на бракосочетаниях друг друга, второй свидетель – Шпицхирн и…

– Увольте, увольте, – не дала герру Канманну развить мысль хозяйка дома. – Я представляю себе хороший конец совершенно иначе. Пусть уж Шпицхирн доложит Менле об окончательной размолвке между Густавом и Беатрикс и, убедившись, что Менле искренне любит свою жену, предложит ему ради нее все-таки сохранить брак. Правда, для Густава это никак не означает, что он не под прицелом.

«Кто знает, – размышляет Густав, – что еще взбредет в голову старику от ревности? И в этом случае Шпицхирн почти что правдив…»

– Но почти правдивость, – заметил профессор Момзен, – это все равно что почти ложь. Эдакий недурной эвфемизм для нее.

«…и к тому же он вызывается устроить мою встречу с Менле на нейтральной территории».

«Я признаюсь ему, что в течение нескольких месяцев вел за ним наблюдение и обо всем докладывал вам, – сказал Шпицхирн своему клиенту Менле. – Скажу, что вы в курсе всего, но что Беатрикс и не подозревает об этом».

– И встреча на самом деле состоится в вестибюле большого отеля. Дружеской ее, понятное дело, не назовешь, однако она весьма результативна: в завершение оба умудренных опытом мужчины пожмут друг другу руки.

– И Густав передаст Менле, – продолжил герр Гальцинг, – остававшиеся у него фотографии и видеокассеты, которые потом Менле просмотрит уже в другом настроении и с другим отношением ко всему.

Похоже, наших друзей умилил подобный финал. Но вот хозяйка дома, слегка уязвленная, высказалась так: «И такой вариант имеет право на существование».

– Менле, – начал доктор Шицер, – хитрее, чем может показаться, хитрее, чем на первых страницах книги, и вообще хитрее, чем мы его считали. На самом деле он повышает сумму наградных за убийство до двух миллионов и из того, что Шпицхирн не говорит ни да, ни нет, делает вывод, что тот – человек нерешительный, а далее просчитывает возможность сговора между Шпицхирном и Густавом и как минимум напряженность в отношениях между этими двумя… я чуть было не сказал бандитами – они, конечно, не бандиты, но мошенники еще те. Никто на свете не питает большего недоверия, чем мошенники друг к другу, если возникает необходимость временного сотрудничества.

– Ну вот те раз! Менле ничего не знает о том, что у его частного детектива возникли какие-то там дела с объектом наблюдения.

– Я же говорю, Менле куда хитрее, чем нам с вами представляется. Он давным-давно нанял второго детектива для наблюдения за первым, и это вполне объяснимо – Менле ведь человек коммерческого склада, так что нечего удивляться, если он вдруг действует по закону, так сказать, «резервного поставщика». Опытный коммерсант всегда имеет в запасе резервного поставщика. В мире бизнеса, знаете ли, если речь идет о крупных поставках, рассчитанных на длительные сроки, от предпринимателя требуют, чтобы он конкретно указывал такого поставщика на крайний случай. Это и стихийные бедствия, короче говоря, разного рода форс-мажорные обстоятельства, а также внезапное банкротство и так далее, включая и внезапную смерть главы концерна, и вытекающие из этого процедуры унаследования. В крупном производстве все ведь отнюдь не просто. Если, скажем, смежник по каким-то причинам прекращает выпуск, к примеру, гаек определенного артикула, а они необходимы для выпуска продукции, приходится срочно обращаться к другому изготовителю. Так что резервный поставщик…

– Может, именно поэтому он и завязал роман со своей секретаршей? В статусе «резервной супруги»?

– Возможно и такое, но как бы то ни было, Менле решает нанять второго детектива и, уже исходя из представленных им данных, делает вывод о контакте Шпицхирна и этого… как его?…

– Густава Куперца.

– Густава Куперца.

– А разве Шпицхирн не заподозрил, что дело может принять такой оборот? Что и за ним приглядывают?

– Нет, не заподозрил. И это тоже вполне правдоподобно, ибо тот, кто следит, как правило, совершенно не обращает внимания на то, что и за ним тоже могут следить. Кроме того, щедрость Менле усыпила его бдительность, укрепив в мысли, что строительный магнат ему безгранично доверяет. А тот тем временем выпускает второго частного детектива. Как мы его окрестим?

– Маусгайер, – вдруг выпалил сын хозяев дома.

Прекрасно. Это имя подходит как нельзя лучше [26] – пусть это хоть и неуклюжий, но намек на нас.

– И он отправляет Маусгайера к Куперцу. Я представляю их диалог примерно таким…

После того как Маусгайер нажимает на кнопку звонка у зеленой – пусть даже она будет болотно-зеленой – двери в роскошную квартиру Куперца, а потом вдруг замечает совершенно никчемушный массивный бронзовый молоток в виде львиной головы – явный архаизм в век электроники, но снобизм людской границ не знает, – и Куперц открывает ему, Маусгайер представляется:

– Моя фамилия Маусгайер.

На что Куперц тут же выпаливает что-нибудь вроде:

– Нет-нет, мне ничего не нужно предлагать купить. Все газеты и журналы я выписываю. Страховка тоже имеется. И к «Свидетелям Иеговы» я не испытываю даже академического интереса.

На что Маусгайер отвечает:

– Вы неверно меня поняли, герр Куперц…

– Откуда вам известно, что меня зовут Куперц?

– Прочел на дверной табличке.

– А может, я лакей герра Куперца? – переходит в наступление манекенщик. – И мой хозяин не уполномочил меня ни покупать, ни вообще вступать в какие-либо коммерческие и договорные отношения.

Куперц всегда подобным образом отшивает бродячих торговцев. Как легко догадаться, в данном случае этот подход не прошел, потому что Маусгайер ответил следующее:

– Я ничего не продаю и не навязываю, а то, что вы – герр Куперц, я знаю не только с таблички на дверях, а из других источников, и желаю вас предостеречь от грозящей вам беды.

Эти слова незнакомца беспокоят Куперца и в то же время вызывают жгучее любопытство.

– Так вы меня знаете? От какой беды в таком случае желаете предостеречь?

– Вероятно, у вас может возникнуть чувство дежа-вю. Я вот уже некоторое время наблюдаю за вами по поручению некоего герра Менле. Я частный детектив.

– Но ведь…

Куперц в явном замешательстве.

– Может быть, нам все же обсудить этот небезынтересный и важный для вас вопрос не в дверях?