Цинковые мальчики - Светлана Алексиевич

Простите, что так сбивчиво высказываю свои мысли. Очень волнуюсь. О многом хочется сказать...

Несмотря они на что, мы оставались романтиками. Верили! Самое страшное произошло потом: уезжали мы из государства, которому эта война была нужна, вернулись в государство, которому эта война не нужна. Обидно не за то, что нам что-то не дали, недодали, нет. Нас вычеркнули. Еще недавно это называлось "интернациональным долгом", сейчас - глупостью. Когда эту грань перешагнули? Самый большой вопрос. Ищу сравнение... Альпинист поднялся в горы, очень высоко был... И упал, сломал ногу... Его все время тянет в горы... Его всю жизнь будет тянуть в горы... В нас живет ностальгия... Особенно у мужчин. Они рисковали жизнью, они убивали. И они считают, что они какие-то особенные, раз они убивали. Их коснулось что-то, что не коснулось других. Может, это болезнь какая-то в нас сидит... Или мы еще не вернулись?.."

Г.Халиулина, служащая.

Когда началась война в Афганистане, мой сын только закончил школу и поступил в военное училище. Все эти десять лет, пока другие сыновья находились в чужой стране с оружием в руках, сердце мое было не на месте. И мой мальчик мог оказаться там. И неправда, что народ ничего не знал. Привозили в дома цинковые гробы, возвращались к ошеломленным родителям искалеченные дети - это же видели все. Конечно, по радио и телевизору об этом не говорили, вы в своей газете об этом не писали (недавно осмелели!), но ведь это на глазах у всех происходило. У всех! А что же тогда делало наше "гуманное" общество и мы с вами в том числе? А наше общество вручало "великим" старцам очередные Звезды, выполняло и перевыполняло очередные пятилетки (правда, в наших магазинах как было, так и оставалось пусто), строило дачи, развлекалось. А восемнадцатилетние-двадцатилетние мальчики в это время шли под пули, падали лицом в чужой песок и погибали. Кто же мы такие? По какому праву мы можем спросить у наших детей за то, что они там творили? Разве мы, которые оставались здесь, чище их? И хотя их страдания и муки очистили от грехов, а вот нам уже никогда не очиститься. Расстрелянные и стертые с лица земли кишлаки, разоренная чужая земля не на их совести, а на нашей с вами. Убивали мы, а не наши мальчики. Это мы - убийцы и своих детей, и чужих.

А мальчики эти - герои! И не за "ошибку" они там воевали. Они воевали, потому что они нам верили. нам всем надо стоять на коленях перед ними. От одного сравнения, что делали мы тут, с тем, что выпало им, можно сойти с ума..."

Голубичная, инженер-строитель, г. Киев.

"Конечно, сегодня Афганистан - тема выгодная и даже модная. И вы, т. Алексиевич, можете уже сейчас радоваться, Вашу книгу будут читать взахлеб. Нынче у нас в стране развелось немало людей, которых интересует все, чем можно измазать стены собственного Отечества. Будут среди них и некоторые "афганцы". Ибо они (не все, не все!) получат в руки так нужное им оружие защиты: посмотрите, что с нами сделали! Подлые люди всегда нуждаются в чьей-то защите. Порядочным это не нужно только потому, что в любой ситуации они остаются порядочными. Среди "афганцев" таких вполне достаточно, но вы, кажется, искали не их.

Я не был в Афганистане, но прошел всю Великую Отечественную войну. И отлично знаю, что грязь была и там. Но я не хочу о ней вспоминать и никому другому не позволю. Дело не только в том, что та война была иная. Глупость! Всем известно, человек для того, чтобы жить, обязан питаться, а употребление пищи требует, извините, и отхожих мест. Но мы же б этом вслух не говорим. Почему же об этом стали забывать пишущие об "афганской", да и об Отечественной войне? Если сами "афганцы" протестуют против подобных "откровений", надо прислушаться, изучить этот феномен. Мне, например, понятно, отчего они так яростно восстают. Существует нормальное человеческое чувство - стыд. Им стыдно. А вы заметили их стыд, но почему-то решили, что этого мало. И решили вынести его на всеобщее удилище. Там они расстреливали верблюдов, там погибали от их пуль мирные жители... Вы хотите доказать ненужность и ущербность этой войны, не понимая, что тем самым оскорбляете ее участников, ни в чем не повинных мальчишек..."

Н. Дружинин, г. Тула.

Из звонков:

- Ладно, мы не герои, а сейчас получается, что мы - убийцы. Убивали женщин, детей, домашних животных. Может, через тридцать лет я сам скажу сыну: "Сын, не все было так геройски, как написано в книгах, была и грязь". Я сам скажу, но через тридцать лет... А сейчас это еще живая рана, только-только начала заживать, затягиваться пленочкой. Не сдирайте! Больно... Очень больно...

- Как вы могли! Как смели облить грязью могилы наших мальчиков. Они до конца выполнили свой долг перед Родиной. Вы хотите, чтобы их забыли... По всей стране созданы сотни школьных музеев, уголков. Я тоже отнесла в школу шинель сына, его ученические тетрадки. Они служат примером. Зачем нам ваша страшная правда? Я не хочу ее знать! Мечтаете славу нажить на крови наших сыновей. Они - герои! Герои!!! О них красивые книги надо писать, а не делать из них пушечное мясо.

- На могильной плите сына выбила: "Помните, люди: он погиб ради жизни живым". Теперь я знаю, что это неправда, не ради жизни живых он погиб. Сначала обманули меня, потом я помогла обмануть его. Мы все так умели верить. Я твердила ему: "Люби Родину, сынок, она тебя никогда не предаст, не разлюбит". Теперь я хочу другие слова написать на его могиле: "За что?!"

- Мне принесли газету соседи: "Прости. Это та война, о которой ты нам рассказывала". Я не верила. Я не верила, что это можно написать, напечатать. Мы ведь давно привыкли жить в двух измерениях: в газетах и книгах - одно, а в жизни - совсем другое. И если газеты похожи на жизнь, мы скорее испытываем внутренний дискомфорт, чем удовлетворение. Все было так как, как вы пишете, даже было еще страшнее и безвыходнее. Хочу вас видеть, хочу рассказать..

- Я каждое утро вижу затылок сына, но до сих пор не верю, что он дома. Когда он был там, а себе говорила, если привезут гроб, то у меня два пути: на улицу на митинг или в церковь. Приглашали в школу, где он учился: "Расскажите о сыне, у него два ордена Красной Звезды". Нет. я не пошла в школу. Мне сорок пять лет. Свое поколение я называю "поколением исполнителей". Афганская война - пик нашей трагедии. Вы попали в самый нерв, потому что спросили нас и наших детей: кот мы? Почему с нами можно делать все?

- На работе у себя услышала: "Ах. какие они страшные!" Об "афганцах". Да мы все сейчас такие. Они такими отсюда уехали, а не вернулись оттуда такими. Я иногда даже думаю, что война была для них более чистым временем, чем наша действительность. Вот почему они тоскуют.

- Сколько можно нас превращать в душевнобольных, насильников, наркоманов? Нам там кричали другое: прорабы перестройки, встряхните дома стоячее болото! Мы вернулись, чтобы навести порядок... А нас не пускают... Нам твердят: "Учитесь, ребята... Семьи заводите..." Для меня это было потрясением: кругом спекуляции, мафия, равнодушие - а нас к серьезному делу не подпускают... Я был в растерянности, пока мне один умный человек не объяснил: "А что вы умеете? Только стрелять... А что вы знаете? Что Родину только с пистолетом защищают? Что справедливость только автоматом восстанавливают?" Только тогда я задумался... Сказал себе будь проклят мой автомат... Он действительно все еще висит у меня за спиной.