Другие из нас. Восхождение восточноевропейских евреев Америки - Стивен Бирмингем
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В 1925 году у Лански возникла еще одна идея для получения денег. Его постоянно тянуло вернуться к своей первой любви — азартным играм, и теперь, хотя он всегда предпочитал иметь дело с состоятельными клиентами, у него возникла идея заработать на бедных. Эта идея пришла ему в голову в шикарном клубе Beverly Hills Supper Club, расположенном недалеко от Ньюпорта, штат Кентукки, — небольшого города, расположенного на берегу реки Огайо рядом с Цинциннати. Ньюпорт, которому благоволило свободолюбивое и подкупаемое городское правительство, превратил Цинциннати в нечто вроде туристического аттракциона, настолько близко он находился к месту, где открыто работали нелегальные игорные салоны, а чопорный и правильный Цинциннати смотрел на это сквозь пальцы. Наблюдая за тем, как официанты в белых халатах и крупье в черных костюмах в «Беверли Хиллз» обслуживают своих раскрученных клиентов, Лански вслух задавался вопросом, нельзя ли предложить такое же удовольствие от азартных игр тем, кто находится на другом конце экономической шкалы. В Италии, отметил он, и других латинских странах существуют национальные лотереи. У ирландцев есть тотализатор. Во всех этих играх за несколько пенни в день рабочий мог рискнуть выиграть огромный банк. Поначалу, когда Лански объяснил, что речь идет о ставках на копейки, его компаньоны отнеслись к этому скептически. Но чем больше он рассказывал о своей идее, тем больше их внимание привлекали машины. Они с Лаки Лучано просидели всю ночь, прорабатывая детали.
Идея была проста. Каждый день клиент должен был покупать трехзначный номер — от 000 до 999. Выигрышное число получалось из якобы не поддающегося проверке источника, который публиковался во всех газетах: например, последние три цифры общего объема продаж на Нью-Йоркской фондовой бирже или суммы ставок на том или ином ипподроме. Таким образом, ни один проигравший не сможет заявить, что его обманули. Выигрышный номер оплачивался с коэффициентом шестьсот к одному, что делало его привлекательным, а поскольку реальная вероятность выигрыша была меньше, чем один к тысяче, прибыль могла быть огромной. Так была изобретена игра в числа, или игра в политику. Лански предложил ввести эту игру в Гарлеме, куда после войны в поисках лучшей работы переехало множество бедных южных негров. Игра сразу же стала хитом в Гарлеме, чем и остается по сей день, а затем ее стали быстро внедрять и в других городских гетто — Кливленде, Детройте, Чикаго и т. д. и т. п.
Как будто таких схем было недостаточно, Лански также разработал то, что он язвительно называл «мой прачечный бизнес». И снова все было до гениальности просто. С доходов от незаконных операций снимались деньги и переправлялись в Швейцарию, где анонимно зачислялись на пронумерованные счета. Затем Лански договаривался о том, чтобы некоторые из его законных предприятий — риэлтерские, складские и т. д. — брали эти деньги в долг. Проценты по этим вполне законным займам перечислялись обратно в карманы Лански и компании. Кроме того, выплата процентов по этим займам являлась налоговым вычетом. По словам Лаки Лучано, «это было похоже на то, как если бы у нас был печатный станок для денег».
Тем временем в Канаде Сэм Бронфман, похоже, открыл для себя аналогичный печатный станок. В связи с расширением бизнеса ему приходилось тщательно следить за своим местонахождением, поскольку, если бы он провел в США не более шести месяцев в течение одного календарного года, его бы обложили американскими подоходными налогами. Кроме того, он стал экспертом и откровенным защитником американских и канадских купажированных виски. Он разработал интересную теорию: конгенеры, или химические альдегиды или эфиры, которые сохраняются в купажированном виски, имеют такую природу, что делают купажированный виски не только более мягким, но и более «безопасным» напитком. Иными словами, если пьющий весь вечер потягивал купажированный виски, он наслаждался приятной эйфорией, которую вызывает напиток, но при этом был менее склонен к опьянению. Кроме того, он меньше страдает от неприятного эффекта похмелья на следующее утро.
Результаты исследования, проведенного лабораторией Pease, похоже, подтверждали мнение Бронфмана, а в отчете Pease было высказано предположение, что купажированное виски, содержащее меньше конгенеров, лучше для здоровья, чем натуральное. Взволнованный Сэм Бронфман нанял психолога, чтобы тот провел серию тестов среди пьющих людей на севере штата Нью-Йорк. Тесты длились несколько недель, и ответы на них измерялись между мужчинами, пьющими натуральный виски, и мужчинами, пьющими купажи. Неудивительно — возможно, учитывая, кто ему платил, — что выводы психолога подтвердили догадки босса. Смеси оказались надежнее. Это доказал «доктор»!
Смеси, был убежден Сэм, можно сделать более приятными для женщин. Само слово «смесь» звучало мягче, уютнее, обнадеживающе, чем резкое «натурал». Джин, по его убеждению, делает пьющих злыми и ссорящимися, и он утверждал, что джин «дольше задерживается в организме», увеличивая тем самым вероятность похмелья. Бренди был «напитком алкоголика», и всякий раз, когда он встречал человека, который пил только бренди, Бронфман был уверен, что за углом находится тюрьма. Его личным напитком всегда был смешанный канадский виски, налитый в высокий стакан с водой или содовой, и чтобы продемонстрировать превосходство смешанных напитков — то есть то, что им можно «доверять», — мистер Сэм, как его теперь повсеместно называли, потягивал свой виски в течение всего рабочего дня и до вечера, и надо признать, что никто никогда не видел его пьяным. Его личные вкусы, разумеется, не мешали ему также торговать джинами и коньяками.
К 1925 году Сэм Бронфман был одним из самых богатых людей Канады, но единственное, что он никак не мог купить, — это статус, респектабельность, легитимность. В Монреале статус давали членство в клубе Mount Royal, директорство в Bank of Montreal, звание члена университета McGill. Но все эти почести каким-то образом ускользали от него. Более того, после того как он был приглашен на обед в Mount Royal Club одним из его членов, того попросили больше не приглашать Сэма Бронфмана в этот клуб. Дело было не только в том, что он был евреем, хотя это еще больше усугубляло неприязнь. Сэр Мортимер Дэвис, еще один монреальский еврей, не только состоял во всех лучших клубах — Mount Royal, Saint James's, Montreal Hunt, Montreal Jockey, Royal Montreal Golf, Forest and Stream, но и входил в совет директоров Королевского банка Канады, а в 1917 г. был посвящен Георгом V в рыцари. Сэр Мортимер занимался табачным бизнесом. Был ли табак более
