Изгнанники - Дэвид Коу

Джибб больше не прислушивался к двери — прошло несколько минут, он знал, что Мелиор ушла, однако не услышал ни звука.

Тебе стоило прежде тысячу раз подумать. — Наль купался в золотистом утреннем свете, а Седрик смотрел в окно и думал, как он бросит это в лицо Мелиор.— Могла бы догадаться, что за тобой наблюдают: я знаю о твоем уходе, я знаю, где ты была, и видел, как ты прокралась в центр на самой заре. Надо было думать раньше. Как ему хотелось наорать на нее, обругать за глупость и дерзость. Он собирался доверить ей задание, требовавшее терпения и точного следования инструкциям, а она тут скачет вокруг центра, как девочка-переросток. Как ему хотелось наказать ее, причинить ей боль! Он хотел разбить ее лицо в кровь, преподать ей такой урок, который она будет помнить до конца своих дней. Чего он только не придумывал сотворить с ней! И лишь Арик знает, как ему хотелось войти в нее!

Но больше всего Седрик хотел знать, что она замышляет. Он был готов к тому, что Мелиор выкинет что-то подобное до отбытия в Тобин-Сер. Оверлорд достаточно ее изучил. Она, конечно, отчаянная, но это скорее следствие ее смелости и находчивости. Мелиор была права насчет Сэвила, он плохо подходил для грядущей работы — слишком уж был предсказуем, хотя Седрик никогда не признался бы в этом ей… Все, что ему нужно было знать о Сэвиле, оверлорд понял уже в первый раз, проговорив с ним пять минут; за Мелиор же ему пришлось долго и пристально наблюдать, чтобы научиться предугадывать ее поступки.

Он знал, что она попытается улизнуть из центра потому, что сам практически подбил ее на это. Он много рассуждал о надежности охраны и о необходимости оставаться в здании центра на протяжении всего тренировочного периода. Для женщины такого склада, как Мелиор, это был вызов. Теперь она не могла удержаться, чтобы не сбежать. И сделала она это с невероятной легкостью и совершенством.

Однако это не отменяло того факта, что она его ослушалась. Непослушания Седрик не выносил. Когда он был еще молод и старался самоутвердиться на месте лорда, он, не рассуждая, убивал изгоев, хотя бы слегка отступивших от его указаний. Даже став оверлордом, он жестоко и без промедления наказывал своих подчиненных за непослушание. До своего злосчастного путешествия в Тобин-Сер Калбир из всех лордов был его любимцем, и однажды они заспорили из-за какой-то никчемной мелочи, Седрик сейчас уж и вспомнить не мог, в чем было дело. В результате до конца своих дней лорд носил большой белый шрам, пересекавший лицо от левого виска до угла рта

Став старше, Седрик научился сдерживаться; вполне вероятно, что Мелиор так никогда и не узнает, как он сейчас зол. Сам бы он, будучи месяцами заперт в тренировочном центре, с перспективой отправиться в неведомую страну, где ждали невиданные опасности, тоже попытался бы сбежать. Всего лишь на одну ночь, чтобы выпить, переспать с какой-нибудь девицей, просто пошляться по Налю, чтобы еще раз глотнуть воздух свободы.

Его беспокоило, что Мелиор ничего подобного не сделала. Верный Седрику человек донес, что она отправилась на квартиру своего телохранителя и оставалась там лишь пару минут. Напиться за такое время не успеешь, на интимную встречу тоже не похоже, но зато вполне достаточно, чтобы отдать указания, получить или передать информацию.

Оверлорд не знал, что и думать. Мало кому удавалось застать его врасплох; неожиданности, как он усвоил из неудачного покушения несколько лет назад, могут быть смертельными. Тем не менее сегодня Мелиор удивила его, несмотря на его прогнозы и долголетние наблюдения за ней.

Он ненадолго нахмурился. В Брагор-Нале почти ничто не происходило без его ведома. И что бы там ни замышляла эта девчонка, он об этом узнает. Один раз она его удивила, но больше этого не случится.

14

Хотя размер Налей Лон-Сера превышает всякое воображение, их структура, если верить Бараму, довольно проста. Нали организованы наподобие гигантских сот, где каждая ячейка называется «квадом». Каждый квад состоит из квадратной площади, окруженной необычайно высокими зданиями, где размещаются жилые и деловые помещения. С другими квадами его связывают широкие улицы, отходящие от каждого из четырех углов. Между зданиями проложены более мелкие улицы, образующие сеть переулков, одинаковую в каждом кваде. Благодаря абсолютной одинаковости этих ячеек, термин «квад» используют также как единицу измерения. В этом случае он соответствует не самой квадратной площади, а стороне всей «сотовой ячейки», включая площадь и улицы. Я так и не смог выяснить точную длину квада, но, судя по описанию Барама, он равен приблизительно одной нашей миле. Основываясь на этом, при помощи чужестранца я подсчитал, что только Брагор-Наль занимает площадь около двухсот тысяч квадратных миль.

Зимы в джунглях перешейка Лон-Тобин были довольно теплыми, но чересчур влажными. В холодные месяцы перешеек терзали жестокие бури, поскольку на севере находилось море Арика, а с юга — теплые воды бухты Риверсенд и Южного океана. Но благодаря тем же мощным теплым ветрам, обрушивавшим ливни на узкую полоску земли, прогревался и воздух.

По крайней мере так Оррису рассказывали торговцы из Аббориджа и капитаны кораблей, ходившие в этих водах. Но в нынешнем году северный ветер, принесший снег к подножию Прибрежного хребта, вызвал похолодание и здесь. Все время, пока Барам и маг шли по тонкой полоске суши, соединявшей Лон-Сер и Тобин-Сер, снега не было, зато почти ежедневно шли ледяные ливни и дул холодный, пронизывающий ветер. Много дней небо было серым и сплошь покрытым облаками, так что Оррис уже почти забыл, каким голубым оно бывает и как ласково солнце согревает лицо и спину. Когда прояснялось, ветер все равно не ослабевал и гнал по небу следующую череду облаков, неумолимо приближая новую бурю.

Плотные кроны огромных необычных деревьев, росших по всему перешейку, защищали от непогоды, но лишь отчасти. Немного проку было и в плаще Орриса и шерстяной куртке Барама — хотя без них путешественники точно погибли бы; мерзли они постоянно. Оррису частенько казалось, что их одежда, волосы и еда никогда не просохнут, и вечером, когда они наконец останавливались, маг разжигал костер и звал Барама сесть поближе к огню. Оррис был уверен, что вылечит Барама, если у того начнется лихорадка, но боялся, как бы не заболеть самому или, Арик сохрани, не случилось бы чего с Анизир, потому что тогда обоим придется худо.