Томагавки кардинала - Владимир Контровский

И жила в кольце враждебных глаз и нацеленных стволов Иудея, окружённая со всех сторон неспокойным исламским морем. Мусульманский мир смотрел на неё как на занозу, которую непременно надо вырвать, и примеривался, как бы половчее это сделать (чтобы не было слишком больно). Иудея молила ОША о помощи, однако Шамплен не делал резких движений, ограничиваясь экономической помощью, кое-какими военными поставками и словесной поддержкой Иудеи в Совете Безопасности. Ларчик этот открывался не просто, а очень просто: Объединённым Штатам нужна была война, войны настоятельно требовала перегретая экономика Америки, стоявшая на грани кризиса пострашнее Великой депрессии. Большая война варилась в азиатском котле, и маленькая Иудея как нельзя лучше подходила на роль casus belli.[77]

2008 год

Кризис разразился внезапно. Внезапно для большинства людей — умеющие думать видели его приближение, а его организаторы знали о том, что кризис неизбежен — ведь они сами творили его денно и нощно. Экономика ОША — и вся мировая экономика западного типа — давно уже работала сама на себя, по кругу, словно белка, скачущая в беличьем колесе и не замечающая, как она превращается в змею, пожирающую собственный хвост. Общество потребления родилось как неизбежная реакция на онанирующую экономику — другое дело, что рождению этого ублюдка немало поспособствали очень толковые акушеры. Западный мир, опираясь на достижения науки и техники, создал изобилие, и власть имущие могли себе позволить уделить толику этого изобилия винтикам исполинского социального механизма, обеспечивая тем самым его безаварийную работу. Однако при непрерывном раскручивании маховика «сделал — продал» экономическая машина набирала и набирала обороты, грозя пойти вразнос: развиваемая мощность превышала полезную нагрузку.

Человеку (если остановиться, оглядеться и спокойно подумать) не так много и надо — в разумных пределах. Нет острой жизненной необходимости ежегодно покупать себе новую автомашину, ежедневно обзаводиться новой одеждой и обувью и ежечасно предаваться чревоугодию и прочим нехорошим излишествам. Не так много найдётся среди обитателей Третьей планеты системы Жёлтой звезды уникумов, способных за одну ночь предаться пылкой любви с десятью представителями противоположного пола, выпить залпом бочонок амонтильядо или слопать в один присест ящик лангустинов. А экономическая машина всё работала и работала, заваливая прилавки магазинов несметным количеством разнообразных вещей, которые должны были быть куплены — в противном случае разогнанный до бешеной скорости агрегат взорвётся, разбрасывая во все стороны горячие острые осколки. Можно было бы переориентировать эту машину на что-то другое, но это уже не входило в планы её инженеров и операторов, преследовавших свои собственные цели.

Машина непрерывно совершенствовалась: украсив свои блестящие бока множеством рекламных наклеек, она обучилась гипнозу и шептала, глядя в стекленеющие глаза людей: «Купи… Купи… Купи… Купи — и ты будешь счастлив…». И люди шли и покупали, даже не спрашивая себя, а нужно ли им на самом деле то, что они покупают. Круг замыкался: талеры, оставленные в кассах супермаркетов и мелких лавочек, живыми ручейками стекали обратно в ненасытное чрево машины, подкармливая её и помогая ей с удвоенной энергией делать всё новые и новые вещи, зачастую отличавшиеся от старых только маркой и внешним видом.

Машина хитрила. Своим нечеловеческим разумом она поняла, что хлыстов престижа и моды недостаточно, чтобы заставить человека выбросить на помойку привычную хорошую вещь и купить новую, потратив на неё свои кровные, и начала производить и выбрасывать на рынок недолговечные товары: мебель, красивая отделка которой тускнела и осыпалась через несколько лет; холодильники, начинающие барахлить, как только истекал гарантийный срок; обувь, разваливающуюся на ногах спустя полгода. На прилавки хлынул поток разовых вещей — разовых бутылок, разовых зажигалок, разовых сотовых телефонов, живших жизнью бабочек-однодневок и возводивших из своих синтетических трупиков гигантские пирамиды мусора на задворках цивилизации. Разовость расширяла свою сферу влияния: появились разовые песни и разовые книги, а затем и разовые собеседники, разовые друзья и разовая любовь. Разовость победно наступала во имя ускорения круговорота денег в природе.

Машина научилась играть на людских слабостях, и умело их использовала, взывая к тёмным животным инстинктам: к жадности, зависти и эгоизму. Машина превращала людей в тупых нерассуждающих зомби, бредущих в указанном направлении и не думающих о том, что будет завтра — неудивительно, что для таких людей кризис стал полной неожиданностью и громом среди ясного неба: не желающий видеть не замечает тёмных туч на горизонте.

И одновременно рос и набухал красочно переливавшийся всеми цветами радуги фальшивый пузырь виртуальных денег, не обеспеченных ничем, кроме символов на экранах компьютеров. Талеры размножались бактериями в питательном бульоне, подогретом на огне биржевых спекуляций; они занялись прямым самовоспроизводством, не превращаясь в нечто осязаемое и полезное, и люди, зомбированные магическими словами «прибыль в условных единицах», не замечали, что само их богатство становится условным. Этот пузырь не мог не лопнуть, и он лопнул, обдав всю планету грязными брызгами.

И новый президент Объединённых Штатов Америки Жерар Депардье оказался в роли сантехника, вызванного для ликвидации последствий прорыва зловонной фановой трубы.

2009 год

Жерар Депардье победил на выборах с минимальным перевесом, взяв верх над своим основным соперником-мулатом при разнице всего в один процент голосов выборщиков. Кое-кто счёл, что харизматичный и энергичный Депардье больше подходит для исполнения роли президента в обстановке нарастающего хаоса, чем афрофрангл, склонный к исламу, и лучше разгребёт скопившийся за десятилетия ворох проблем. А проблем в ОША хватало, и далеко не только экономических.

Единой и монолитной Америка не была никогда. Миллионы единичных векторов — желания и чаяния отдельных людей — были сориентированы мощным силовым полем общей «американской мечты», упорядочены и выстроены в одном направлении. Но стоило только ослабнуть напряжённости этого поля, взвихрённого неустойчивой работой его генератора — экономики, как вектора зашевелились, тыкаясь носами в разные стороны и норовя создать хаос по известной схеме «все против всех, каждый сам за себя, и лишь Господь бог заботится обо всех и каждом, и то иногда». Пока благополучная и вроде бы процветающая экономика ОША обеспечивала всех граждан первой державы мира привычным статусно-престижным пакетом — в строгом соответствии с местом, занимаемым отдельно взятым гражданином в хитроумной социальной структуре Объединённых Штатов, — причин для беспокойства не наблюдалось. Весь мир работал, Америка распределяла и потребляла — всем хорошо, и все довольны, а недовольных (что внутри ОША, что за их пределами) можно и щёлкнуть по носу (чтоб неповадно было). Пирамида выстроена, и с её вершины наблюдает за Новым Мировым Порядком недремлющий Глаз Божества, изрекающего волю свою через своих пророков, не слишком стремящихся с широкой известности и довольствующихся реальной властью.

Но под тонкой плёнкой политкорректности, насаждаемой везде и всюду, бурлили подводные течения, размывавшие основание пирамиды. За последние двадцать лет Америка очень сильно «посмуглела», и национальные меньшинства, становясь большинством, уже не стеснялись заявлять о себе во весь голос — у нас тут демократия или как? Ислам обретал всё больше приверженцев, чему в немалой степени способствовал воинствующий феминизм франглинок, однобоко трактующих принцип «полового равноправия». Финансовый кризис, потрясший основу основ страны «равных возможностей» и «всеобщего благоденствия», стал катализатором, резко ускорившим реакцию распада.

Предвестником распада первой страны мира, могучей державы, сокрушившей всех своих врагов и добившейся глобальной власти — мечты завоевателей всех времён и народов, — стали сепаратистские настроения, когда анекдотические, а когда и очень серьёзные. Техас, припомнивший, что он никогда юридически не являлся частью ОША, заявил, что в любой момент (как только весь этот бардак ему надоест) может выйти из Объединённых Штатов, и пусть кто-нибудь только попробует этому помешать. Жак Нориссье, бывший популярный киноактёр, игравший непобедимых героев, владеющих приёмами восточных единоборств, позировал перед кинокамерами с двумя «кольерами» в руках, готовый сыграть свою главную роль — роль президента Свободной Республики Техас. И задумчиво смотрел на это зрелище другой бывший актёр, а ныне губернатор многонациональной Калифорнии Анри Нуарнегр,[78] и непонятно было, что за мысли шевелятся в его голове.