Три лица Януса - Станислав Гагарин

— А ордер на арест у вас с собой, оберштурмбанфюрер? — спросил Янус.

— Вот он, наш с Элен ордер! — воскликнул Вильгельм Хорст и поднял увесистый саквояж. — Коньяк и настоящее шампанское!

— Тогда отдаюсь правосудию, — сказал фон Шлиден и поднял руки. — Милости прошу, оберштурмбанфюрер, и вас, милая фройлен. Входите!

— Ее зовут Элен, — сказал Хорст. — Офицер СС Элен Хуберт.

Когда оберштурмбанфюрер вошел в переднюю, Вернер шепнул ему на ухо:

— Здесь ваш Дитрих, Вилли.

— Я знаю, — ответил Хорст, — И это не самый худший случай.

Приход новых гостей да и шампанское тоже подняли у остальных настроение.

Даже Ирма повеселела, ей, недолюбливавшей эсэсовцев, понравился веселый и обаятельный Хорст, умеющий показаться человеком из высшего общества. Оберштурмбанфюрер тонко шутил, говорил ненавязчивые комплименты женщинам, а когда стали танцевать, менял своих партнерш, строго соблюдая очередь и ничем не выделяя Элен, которую привел с собою.

Танцевал с нею и Вернер.

Потом, когда он вышел с Дитрихом на кухню, фон Шлиден хотел взять там нераскрытую еще пачку сигарет, Гельмут сказал ему:

— Не кладите глаз на эту нашу красотку, Вернер.

— О чем вы, Гельмут? — удивленно спросил майор.

— Я говорю про Элен Хуберт, — пояснил Дитрих, с приходом Хорста переставший налегать на коньяк и заметным образом протрезвевший. — Не вздумайте ею увлечься. Не знаю, с кем она спит: с моим шефом Хорстом или даже с самим Беме, а может быть, и с тем и с другим, но вы рискуете нажить себе крупные неприятности, дорогой майор.

— Мое внимание к Элен не выходит за пределы хозяйского долга гостеприимства, Гельмут, — возразил Вернер фон Шлиден. — Поэтому я…

— Предупредил вас и ладно, — уже пьяным голосом — развезло после шампанского, — пробормотал Дитрих. — Элен вовсе не женщина. Это наша гестаповская овчарка в женском платье. Лично я лег бы с ней только по приказу фюрера. По мне женщины вроде Лизхен. Курочки… Люблю курочек, Вернер! Белокурых курочек… Помню, когда я был в России, то стрелял кур из парабеллума.

Он вдруг выпрямился, сделал зверское лицо и оглушительно заорал на ломаном русском языке:

— Матка! Курка, яйка, млеко! Давай-давай!

Вернер фон Шлиден искренне, от души рассмеялся.

21 июня 1957 года в Нью-Йорке был арестован советский разведчик — чекист Рудольф Иванович Абель, который проживал под именем скромного художника Эмиля Гольдфуса.

Дело Абеля тянулось в различных судебных инстанциях около трех лет.

Когда перед началом судебного процесса в Соединенных Штатах Америки над Рудольфом Ивановичем Абелем его защитника, адвоката Джеймса Донована спросили, на чем он думает построить защиту обвиняемого, Донован ответил: самый выигрышный момент в этом деле то обстоятельство, что все знавшие Абеля считали его стопроцентным американцем.

Во время судебного следствия, обращаясь к присяжным заседателям, в своей защитительной речи адвокат полковника Абеля сказал: «Если б мой подзащитный на самом деле был американцем, то наша нация должна была бы гордиться таким сыном…»

Этот пример еще одно доказательство тому, как необходима разведчику полная адаптация в той стране, гражданином которой он является согласно разработанной для него «легенде». Если мы до конца поймем, что Янус сумел выполнить это главное условие своей работы, то для нас не будет неожиданной та откровенность, с которой Гельмут фон Дитрих поведал своему другу столь важную тайну. Впрочем, не будь этого случая, Янус искал бы другие пути…

Теперь Сиражутдина Ахмедова-Вилкса надежно прикрыли товарищи из Центра. Вернеру фон Шлидену не надо больше опасаться оберштурмбанфюрера Вильгельма Хорста. Но это вовсе не значит, что Янус может чувствовать себя как у Христа за пазухой. Главное — впереди. Война нервов приближается к концу. Подходит время, когда пригодится и умение метко стрелять из пистолета…

Генерал Вилкс сидел у себя в кабинете и перечитывал подробную сводку о мероприятиях по выявлению немецкой агентуры, которую переслал ему из Восточной Пруссии подполковник Климов.

Послышался низкий зуммер засовского[28] телефона. Арвид Янович оторвался от бумаг и поднял трубку.

— Быстренько собирайся, Арвид Янович, — послышался взволнованный голос начальника Главного разведывательного управления Генштаба Красной Армии. — И ко мне… Нет, ко мне не надо. Опоздаем… Спускайся вниз, к моей машине. Сейчас едем. Да! Самое главное чуть не забыл… Возьми с собой материалы по «вервольфу», не все, конечно, основные, будешь докладывать. И побыстрее! Я сейчас спускаюсь. Вместе поедем…

Удивленный необычным многословием своего шефа, который особой разговорчивостью не отличался, генерал Вилкс все же спросил:

— Куда мы едем? Кому я должен докладывать?

— В Кремль. Товарищу Сталину, — обретя присущую ему лаконичность выражений, ответил начальник ГРУ.

— Мы пригласили вас, генерал Вилкс, по рекомендации начальника Генерального штаба, который считает вас и ваших сотрудников самыми компетентными специалистами по части немецких диверсионных отрядов «вервольф», — сказал Сталин. — Соответствует ли это действительности?

Арвид Янович хотел пожать плечами, ему было непривычно отвечать на так поставленные вопросы, но генерал правильно понял, что здесь такой жест будет неуместен, сдержался, незаметно для окружающих вздохнул.

— Наши люди и в Москве, и по ту сторону фронта занимались «вервольфом» еще до того, как был подписан приказ Гиммлера о создании этих отрядов, товарищ Сталин, — ответил Арвид Янович. — Накоплена значительная информация, а на территории Восточной Пруссии уже выявлены и обезврежены первые подпольные организации «вервольф», вскрыты десятки тайников с оружием и боеприпасами.

— Расскажите подробнее, товарищ Вилкс, — попросил Сталин.

Вместе с начальником ГРУ они примчались в Кремль, где у Спасской башни их машину остановили, предложили выйти и тщательно проверили документы. Затем машину охрана отправила обратно, а двух генералов разведки проводил через площадь в приемную Сталина приземистый, плотный майор. Но до того, как зайти в приемную, майор завел их в небольшую комнату, уставленную сейфами, там сидел за письменным столом веснушчатый и голубоглазый капитан. Он, вежливо улыбаясь, предложил генералам сдать личное оружие, записал номера пистолетов в толстый журнал, напоминавший амбарную книгу, они расписались в книге и с пустыми кобурами, сопровождаемые угрюмым, неразговорчивым майором, пошли дальше.

В приемной генералы ждали четверть часа. Затем, повинуясь какому-то неслышному сигналу, по крайней мере внимательный Вилкс ничего не заметил и не услышал, секретарь Сталина поднялся и молча показал рукою на дверь в кабинет вождя.

За длинным столом для заседаний Политбюро, стоявшим справа от входной двери, за дальним его торцом они увидели Сталина, который повернулся на звук открываемой двери и внимательно смотрел на входивших разведчиков. По левую его руку сидели Молотов и Щербаков, а подальше, через несколько стульев, ближе к противоположному торцу, расположился заместитель Верховного Главнокомандующего Василевский, временно исполняющий сейчас обязанности командующего 3-м Белорусским фронтом.

Сталин кивнул в ответ на доклад начальника разведуправления и показал рукой на стулья по правой стороне. Генералы сели посередине.

— Наш человек в Кенигсберге передал интересные подробности о «вервольфе», товарищ Сталин, — продолжал рассказывать Арвид Янович. — Оказывается, сама идея эта принадлежит генералу Рейнгарду Гелену.

— Это начальник отдела ОКХ[29] «Иностранные армии — Восток», — пояснил Василевский.

— Я знаю, — просто сказал Сталин. — Продолжайте, генерал.

— Самое неожиданное в том, — заговорил вновь Арвид Янович, — что Гелен принялся разрабатывать план будущего немецкого подполья, исходя из опыта боевых групп польской Армии Крайовой. В частности, детальному изучению подвергалась деятельность ее командующего генерала Тадеуша Бур-Комаровского, который во время Варшавского восстания попал к гитлеровцам в плен.

Сталин нахмурился. Генерал Вилкс не знал, что любое упоминание о том восстании было неприятно вождю, но его никто не предупредил, и теперь было поздно. Правда, Александр Михайлович Василевский сделал было некое остораживающее Вилкса движение, но Арвид Янович сидел к заместителю Верховного Главнокомандующего вполоборота и ничего не заметил. Тем не менее генерал Вилкс уловил перемену в настроении Сталина и запнулся. Но тот уже овладел собой и мягко провел рукою в воздухе, как бы снимая возникшее психологическое напряжение.

— В Бреславле немцы сосредоточили роту фронтовой разведки, товарищ Сталин, этой роте генерал Гелен поручил изучить опыт подпольщиков Армии Крайовой. Там же переводились на немецкий язык приказы, планы и другие оперативные документы Бур-Комаровского и тут же переправлялись в отдел «Иностранные армии — Восток», самому Гелену. Собрав и изучив весь аковский материал, генерал Гелен представил командованию свой план создания подпольных боевых отрядов по шестьдесят человек в каждом. Гелен определил и их основные задачи: военный шпионаж, тотальная разведка в нашем тылу, подготовка мятежей и восстаний против советских оккупационных властей, создание террористических групп для убийства наших офицеров из-за угла, оборудование тайных радиостанций, печатная и устная антисоветская пропаганда…