Прошлое с нами (Книга первая) - Василий Петров

Как поступить с ними? Замполит Шапир вместе с расчетом 4-го орудия ехал. Может быть, он знает?

— Как же так... вы оставили раненых товарищей на произвол судьбы,— замполит стыдил рабочих.

— Жалко, товарищ политрук... виноваты... да ведь немцы заявятся, прикончат всех.

— Нехорошо,— продолжал политрук,— и начальники, видимо, ищут вас. А документы?

Рабочие переминаются. Неловко. Говорят невпопад.

— Почему не подчинялись требованию старшего сержанта?

— Испугались... думали... немцы.

— Разве вы не знаете красноармейской формы?

— В страхе не разглядели.

— Встречали немцев?

— Нет.

— Нашу пехоту?

— Видели красноармейцев...— пожимают плечами,— не знаем кто они.

— Далеко ли отсюда?

Мнения расходятся, рабочие противоречат друг другу. Орудийные расчеты заканчивали подправлять маскировку. Осмотрены тягачи, орудия. В путь!

Рабочие спохватились, стали просить оружие.

— Товарищи, возвращайтесь к месту строительства, окажите помощь раненым. Найдите документы, иначе вас арестуют,— напутствовал их замполит.

Колонна тронулась. Прошло немного времени, навстречу попалась одна, позже еще три-четыре группы строителей.

Опять Проценко стучал в кабину. Вызывают подозрение люди, что укрылись во ржи. Старший сержант звал, направился к ним, но через полсотни шагов залег. Неужели стреляют? Орудийные номера начали стрелять в ответ. На ходу, расстояние не менее 800 шагов.

— Что пользы, им бы пару снарядов...— проворчал Проценко и опустил карабин.

Колонна вышла в район позиций. Я взглянул на карту. В 3-х километрах проходил маршрут рекогносцировочной группы. Почему остался в стороне фольварк Октавиан? Почти незнакомая местность. За обочиной поляна мне кажется пригодной для ОП — в границах района, очерченного командиром батареи. Обеспечены ведение огня в основном направлении, маскировка. Достаточно открыты подступы с фронта и тыла.

Орудия с ходу заняли позиции. Закончилась разгрузка боеприпасов, построен веер. Огневые взводы готовы к открытию огня. Сама оборона, инженерное оборудование и прочие соображения? Успею, если представится время.

Каково положение в районе НП? Станет известно после того, как установится связь. Орудийные номера принялись за маскировку.

Замполита беспокоил обстрел колонны, произведенный четверть часа назад неизвестными лицами. Охрана, которую несли два караульных, ему казалась недостаточной, он опасался нападения. Я направил команду с ручным пулеметом на тягаче. Она скоро вернулась, доставила несколько десятков стреляных гильз, с выточкой на фланце. Капсульные втулки герметизированы красным и зеленым лаком. Гаранин определил — немецкие. Замполитрука Кинерман, старший команды, ничего другого не обнаружил. Нападавшие скрылись. За такое-то время?

Связь с НП установлена. Телефонист передал стреляющему доклад о готовности орудий, наименьшие прицелы. Орудийные расчеты ожидали очередных команд.

Телефонист позвал к телефону. Я нажал клапан телефонной трубки.

— В секторе наблюдения третьей батареи противник ведет интенсивный обстрел берега и объектов в районе строительства укреплений,— сообщил лейтенант Величко.— Южнее немцы, по-видимому, вторглись на нашу территорию... как далеко? Не скажу... похоже, некоторые опорные пункты блокированы. Левее, позади, относительно моего НП уровские подразделения [31] ведут бой... В дополнительном секторе батареи немцы оборудуют берег... собираются, вероятно, форсировать реку... Переправочные средства пока обнаружить не удалось... Черт знает что творится. Связь не могу установить с пехотой. Одни приходят, другие уходят... Командир дивизиона не разрешил начинать пристрелку. Всей артиллерии запрещается вступать в бой... Позиции заняты, орудия готовы к открытию огня, есть цели, а разрешения нет... Чего еще ждать?

Я доложил о команде, которую посылал, и принятых по настоянию замполита мерах. — Выставьте дозоры, отделение тяги подтяните ближе... Людей с позиции не отвлекать... ждать команд. Орудийные номера явно разочарованы. Что происходит? Всех волнует общее положение. Вторжение немецких войск началось, почему батареи бездействуют? Кто запретил открывать огонь? На каком основании? Стаи «юнкерсов» летят на восток, возвращаются, и никто им не препятствует. Где наша авиация?

Я вернулся к буссоли.

— Огневые взводы... приготовиться к приему команд...— телефонист прижал трубку, таращит испуганные глаза,— ...по переправе... осколочно-фугасной гранатой...

Наводка закончена. С каждой секундой уходит время. Вот-вот последует «огонь!». По слову командира орудия заряжающий вложит снаряд, гильзу, замковый в то же мгновение закроет затвор. Орудие готово произвести выстрел. Люди охвачены нетерпением. Последняя команда, очевидно, задерживается на НП. Ожидание длится и длится.

Наконец... — Стой! Записать установки... цель номер десять... угломер двадцать три ноль один... уровень... тридцать ноль... прицел... сто сорок...

Передача закончилась. Досадно. В северо-западном направлении идет бой, слышен грохот разрывов.

— Внимание! — снова начали поступать команды. Командир батареи — стреляющий — передал данные по рубежам НЗО и отдельным целям — ...Записать установки...

По командам командиров орудий наводчики записали установки на орудийном щите. При необходимости команда батареи приведет немедленно в действие огневые взводы. Достаточно назвать номер цели и... «Огонь!».

— Стой! — принял телефонист.

Стреляющий объявил перерыв. После осмотра укрытия и отделения тяги возвратился политрук Шапир. Его уже не волновала стрельба по «хеншелю». Гнетет бездеятельность перерывы, которые объявлял раз за разом стреляющий.

В небе не затихал гул моторов. Плывут «юнкерсы», стая за стаей. Над лесом рыскают «мессершмитты». Раздается: «Воздух!».

Приехал старшина, обрадовался, не думал так легко найти ОП. Автомобиль загружен выше бортов. На крюке — кухня. Каптенармус и выделенные ему в помощь люди приступили к разгрузке кузова, вскрывают ящики. Там каски.

— Что... не стреляют наши орудия, товарищ политрук? — спросил старшина.

— Э... нет приказа... и командир батареи на наблюдательном пункте ждет разрешения...

— Нам нужно время на раскачку, как в Финляндии,— на лице старшины горькая усмешка, но он не унывает, не прочувствовал еще, как люди на ОП,— ...грохот вокруг как обухом в стену,— и стал делиться новостями.

Наши кони разбежались, когда на монастырь обрушились снаряды. Кто-то приказал дневальным рубить чембуры, животные избавились от гибели. Люди, несшие службу на коновязи, включены в команду для эвакуации вещевых и продовольственных складов. Старшина не знает участи связных и автомобиля, направленного в город. По всей вероятности, они погибли, если не задержаны. У моста через Лугу старшина насчитал четыре сгоревших автомобиля. В парке наш дивизион потерял три орудия, четыре тягача, три автомобиля. Потери 85-го ОАД, по словам старшины, гораздо больше.