Экзорцисты - Джон Сирлз

– Мать думает, что она знает своего ребенка. Ведь она привела его в мир. Она меняет пеленки и берет на руки, когда девочка плачет, читает книжки каждый вечер перед сном, а потом незаметно подкладывает под подушку монетки, чтобы она верила в Зубную фею. Но, несмотря на любовь, несмотря на все усилия, проходят годы, и наступает день, когда она становится угрюмой. У нее появляются тайны. Она не хочет находиться рядом с тобой. Я часто спрашивала у дочери, что не так, но она всегда отвечала одинаково: я не пойму.

Потом у нее ухудшились отметки в школе. Она больше не хотела проводить время с прежними подругами. Но сумела закончить школу. Мы отправили ее в хороший христианский колледж в Массачусетсе, рассчитывая, что она окажется на свободе, далеко от дома, и это ей поможет. Но через месяц нам позвонил декан и сообщил, что наша дочь перестала посещать занятия. И, что еще хуже, ее поведение стало совершенно необъяснимым. Она ворвалась к кому-то в спальню. А когда ее соседка сообщила о поведении нашей дочери, та стала угрожать ей ножом. – Эмили замолчала и посмотрела в сторону окна, прислушиваясь. Оттуда не доносилось никаких звуков, она разгладила ладонями платье и продолжала: – Не думаю, что она бы так себя вела, если бы мой муж не обращался с ней столь жестко.

– И вы попросили помощи у моих родителей? – спросила я.

Миссис Санино склонила голову набок, и ее рот открылся, как у святочных певцов.

– У твоих родителей? – повторила она после небольшой паузы. – Мы никогда не возили к ним нашу дочь. И, хотя я много о них читала, видела интервью по телевизору, мы не встречались.

– Но если вы их не искали, то как…

– Моя дочь познакомилась с твоей сестрой, когда мы отправили ее в школу Святой Иулии.

Я ожидала услышать нечто совсем другое, и мне требовалось время, чтобы осмыслить новую информацию, но Эмили Санино его мне не дала.

– Вне всякого сомнения, ты уже знаешь, что я не побоялась проделать этот путь, пока моего мужа не было дома, – продолжала она, не давая мне опомниться. – Ник работает в полиции в трех городках отсюда, и он не возвращается домой в те дни, когда берет двойное дежурство. Обычно я говорила ему, что еду навестить свою сестру в Дувр. На самом же деле тайком навещала нашу дочь. Именно тогда я и познакомилась с Роуз. Ты когда-нибудь там была, Сильви?

– Нет. Отец обещал, что мы туда съездим, но все время откладывал. Он говорил, что персонал школы запрещает визиты, потому что они приводят к тому, что девушки начинают хуже себя вести.

Эмили усмехнулась.

– Ну, он не лгал. Такова их политика. Никаких посещений. Во всяком случае, в первые тридцать дней.

– Девяносто, – сказала я, вспомнив, каким бесконечным показалось мне то лето без Роуз.

– Нет, – сказала мне Эмили Санино. – Я бы запомнила, если бы срок был таким долгим. В любом случае они считают, что внешний мир не должен влиять на их воспитанниц. Но мне было все равно. Я никогда не хотела, чтобы моя девочка отправилась туда. И, хотя я не могла вернуть ее домой насовсем, мне удалось найти способ ее навещать. Именно тогда моя дочь радовалась, когда меня видела, – впервые за долгое время. Обычно Роуз удавалось ускользнуть и присоединиться к нам.

– И куда вы отправлялись?

– Никуда конкретно. Мы много гуляли. Ходили в парк. Но все тогда казалось особенным. Девочки чувствовали себя, как освободившиеся заключенные. Они смеялись из-за пустяков, мы останавливались, чтобы поесть мороженого перед возвращением в школу, и они вели себя так, словно это лучшее лакомство в их жизни. Они были счастливыми и благодарными.

Я попыталась увидеть сестру такой, как ее описывала миссис Санино, смеющейся, поедающей мороженое. Но вместо этого представляла, как я с родителями ела мороженое в те месяцы, что отсутствовала Роуз, и странную смесь умиротворения и вины, которая тогда меня охватывала. Эти воспоминания заставили меня сказать:

– Моя сестра не продержалась там до конца того лет-а.

– Как и моя дочь.

– Что случилось?

– Я точно не знаю. Она согласилась провести там шесть месяцев. Но однажды утром школьный психиатр позвонил нам и сообщил, что комната нашей дочери опустела. Она просто ушла. На самом деле моя дочь могла это сделать в любое время, ведь она была совершеннолетней.

– Она вернулась домой?

– Она понимала, что этого делать нельзя. Отец сразу отправил бы ее обратно. Поэтому она просто… исчезла.

– Исчезла?

Эмили Санино встала, подошла к столику, стоявшему у стены, отодвинула занавеску и выглянула наружу. Я хотела ей сказать, что мы услышим приближение автомобиля намного раньше, чем его увидим, но вместо этого просто повторила:

– Исчезла?

– С тех пор мы ничего о ней не слышали, – сказала Эмили Санино дрогнувшим голосом и прижала кончики пальцев к глазам, словно пыталась остановить слезы. Потом она вздохнула и повернулась ко мне. – Ну а теперь, когда ты узнала все, что хотела, нам нужно отправить тебя подальше отсюда. Как ты вернешься домой, если…

– Подождите, – сказала я. – Я все равно не понимаю, почему вы приезжаете в наш дом.

Мой вопрос заставил ее надолго задуматься, и она, моргая, смотрела на меня.

– Когда я прочитала о том, что произошло с твоими родителями, Сильви, я подумала о том, какими особенными были мои дни, проведенные с Роуз. Мысль, что бедная девушка растит тебя одна, разбивала мне сердце. Я вспомнила, как она поглощала еду, которую я привозила с собой во время своих поездок, поэтому решила, что могу хотя бы немного вас подкормить. Именно этому учит Библия: милосердию.

– Спасибо вам за заботу и за то, что вы нас не забываете. Жаль только, что вы не оставляли записок, тогда бы мы знали, кто нам приносит подарки. Неужели такая мысль вам не приходила в голову?

– Да. Но я решила не бередить старые раны. Уверена, что Роуз не хочет, чтобы ей напоминали о том времени, которое она провела в школе Святой Иулии. Полагаю, она никогда о нем не рассказывает?

Я кивнула. События этого долгого дня смешались в моем сознании, я пыталась придумать новый вопрос, но спина Эмили Санино вдруг напряглась, а через мгновение я услышала шум мотора.

– Мне нужно, чтобы ты ушла, – сказала она, выглядывая через занавеску – в этот момент на нее упал свет фар. – Как ты доберешься до Дандалка?

– Не знаю, – ответила я, вставая.

Мы вышли на кухню, и она подтолкнула меня, чтобы я двигалась быстрее.

– Что значит, ты не знаешь?

– Я ничего не планировала. Приехала сюда без…

На подъездной дорожке хлопнула дверца автомобиля. Эмили схватила сумочку, лежавшую на столе, и попросила меня сложить руки. Когда я повиновалась, она высыпала в мои ладони содержимое бумажника – монеты, банкноты, купоны, списки того, что нужно купить. Несколько мелких монеток упали на пол и покатились в разные стороны, но я не стала их поднимать.

– Мне очень жаль, – сказала Эмили Санино, переходя на шепот. – Но я не могу допустить, чтобы мой муж узнал правду. На Вест-Шор-Драйв есть телефон-автомат. Оттуда ты сможешь вызвать такси. Тебе должно хватить денег на дорогу домой.

– Вест-Шор? – сказала я, когда она распахнула заднюю дверь и только что не вытолкнула меня на улицу.

Эмили Санино посмотрела в сторону гостиной, откуда доносился звук шагов ее мужа, поднимавшегося по ступенькам крыльца.

– Сверни налево, когда сойдешь с подъездной дорожки. А потом направо по Бей-Бриз, так ты дойдешь до Вест-Шор. Пожарное депо будет прямо перед тобой. Напротив океана.

– Мне что-нибудь передать Роуз?

– Передать? – переспросила она, широко раскрыв глаза. – Ни в коем случае. Ни слова не говори ей о своем визите. Верь мне. Так будет лучше.

С этими словами она закрыла за мной дверь и выключила свет. Я осталась стоять на освещенном луной цементном патио. Через мгновение я услышала, как она с фальшивым оживлением приветствует мужа.

Я повернулась и направилась по переулку на улицу, но указания относительно направления смешались у меня в голове с тем, что она мне рассказала. Почти час я бродила по сонным улицам вдоль океана, сворачивая не в тех местах и возвращаясь обратно, пока не нашла пожарное депо с телефоном-автоматом. Набрав 411, я узнала номер, по которому можно вызвать такси. Диспетчер сказал, что дорога до Дандалка обойдется мне в шестьдесят долларов. Он ждал, пока я считала деньги, – оказалось, что у меня тридцать четыре доллара. Я спросила, могут ли меня отвезти за половину цены, и диспетчер ответил:

– Да, половину пути. Как вам нравится такая идея?

Я сказала, что я в восторге, и повесила трубку. Тут мне в голову пришла новая идея. Посмотрев на кнопки, я набрала комбинацию, о которой уже очень давно не вспоминала. После того как я бросила в автомат достаточное количество монет, в трубке раздался сонный голос.