Столетов - В. Болховитинов

Между тем мы узнаем, что находящаяся в Санкт-Петербурге Академия Наук, при недавно происходивших выборах, не приняла Вас в число своих действительных членов.

Для людей, следивших за действиями учреждения, которое, по своему уставу, должно быть «первенствующим ученым сословием» в России, такое известие не было вполне неожиданным. История многих академических выборов с очевидностью показала, что в среде этого учреждения голос людей науки подавляется противодействием темных сил, которые ревниво затворяют двери Академии перед русскими талантами.

Много раз слышали и читали мы о таких прискорбных явлениях в академической среде, — и говорили про себя: «quousque tandem?»[15] Но пора сказать прямо слово, пора назвать недостойное недостойным. Во имя науки, во имя народного чувства, во имя справедливости, — мы считаем долгом выразить наше осуждение действию, несовместному с достоинством ученой корпорации и оскорбительному для русского общества. Такое действие вызовет, без сомнения, строгий приговор и за пределами России, — везде, где уважается наука.

Примите уверение в глубоком уважении и преданности, с которыми остаемся.

Ваши искренние почитатели, профессора Физико-Математического Факультета Московского Университета».

Под этим страстным письмом в защиту русской науки вместе со Столетовым подписались его друзья — Тимирязев, Марковников, Бредихин, Богданов, Слудский и многие другие профессора.

В декабре 1880 года умер А. С. Владимирский.

Прощаясь с другом, члены физического отделения проходят через заставленный физическими приборами рабочий кабинет покойного. Там, как просил в своем завещании Владимирский, установлен гроб с его телом.

На ближайшем собрании физического отделения происходило избрание нового председателя. Один за другим подходят к избирательной урне члены отделения. Подходят Щуровский, Вейнберг, Тимирязев, Репман, Богданов и старый знакомый Столетова Мазинг, работавший еще ассистентом у Спасского.

Наконец голосование закончено. Секретарь отделения вскрывает урну, подсчитывает голоса. Наибольшее количество голосов получил профессор Александр Григорьевич Столетов.

Столетова на этом заседании не было.

Протокол заседания кончается словами: «Постановлено было уведомить об этом избрании Совет общества и Александра Григорьевича Столетова».

В семидесятые годы Столетов бывал не часто на заседаниях физического отделения Общества любителей естествознания. Вряд ли это нужно объяснять только занятостью Столетова. Главная причина заключалась, очевидно, в том, что Столетов не мог удовлетвориться направлением, в котором развивалась деятельность отделения при Владимирском.

У Владимирского было много прекрасных качеств. Профессор был энтузиастом науки, был влюблен в свое дело. Он чувствовал себя буквально несчастным, когда летом ему приходилось жить с семьей на даче, вдали от общества и музея.

Но на задачи физического отделения общества Столетов смотрел гораздо шире и глубже, чем Владимирский.

«В председательство Владимирского, — писал А. П. Соколов, — занятия Физического отделения носили более прикладной, чем теоретический, характер и представляли лишь мало интереса для людей чистой науки, и вообще вся деятельность Отдела не отличалась особенным оживлением: при Отделе существовала лишь одна комиссия прикладной физики, где вопросы теоретической физики совсем не затрагивались».

Это, естественно, отталкивало Столетова.

Не имея возможности повернуть работу отделения так, как он считал необходимым, Столетов не принимал активного участия в его деятельности и вместе со своим физическим кружком держался несколько особняком от отделения.

Узнав, что он избран председателем физического отделения, Столетов не отказался от нового поста.

Он принял этот пост, как почетный долг, как свою обязанность.

21 января 1881 года Столетов занял председательское кресло.

Поблагодарив отделение за оказанную ему честь, Столетов сказал, как записано в протоколе, что «в этом выборе он видит желание отделения несколько усилить чиста научный элемент занятий в отделении рядом с прикладным, развивавшимся преимущественно. Это обстоятельство побуждает А. Г. Столетова не отказываться от чести избрания, хотя он не может посвятить отделению столько времени и забот, как покойный Владимирский». Эта оговорка была лишней: сколько потом времени и сил отдал Столетов отделению!

Став председателем физического отделения Общества любителей естествознания, Столетов одновременно стал и директором отдела прикладной физики Политехнического музея. Эти два поста стали двумя новыми позициями в его борьбе за процветание науки, за честь и славу ее.

Столетов борется за честь русской науки и за пределами родины.

Летом 1881 года Политехнический музей и Московский университет делегировали Столетова на Международный конгресс электриков, собравшийся на Всемирной выставке в Париже.

Как посланник русской науки поехал Столетов за границу.

Русской науке было чем гордиться, было что показать всему миру.

Множество побед было одержано за последние годы представителями той науки, о которой должна была итти речь на Всемирном конгрессе в Париже, — русскими электриками.

Яблочков, Лодыгин и Чиколев создали электрическое освещение. Подвигами русских изобретателей и ученых электротехника вышла из стен лабораторий на широкую дорогу.

Гениальные изобретатели своим творчеством и беззаветной самоотверженностью завоевали электротехнике признание.

Теперь к этой науке, сила и могущество которой стали общеизвестны и бесспорны, устремилась, точно мухи на мед, целая туча любителей наживы. Еще бы — электротехника сулила возможность «делать деньги»!

Эксплуатацией богатства, открытого героями техники, занялись дельцы, именующие себя изобретателями, и дельцы просто, хищники и пенкосниматели всевозможных мастей.

Теперь электротехника стала модной наукой — настолько модной, что в ней уже появились свои шарлатаны и чудаки.

Придумывалось, предлагалось и даже патентовалось множество всевозможных пустяковых электрических приборов и аппаратов.

Некий барон изобрел, например, электрические вожжи для лошадей.

Один предприимчивый шарлатан заявил, что им изобретен способ передавать с помощью электрическою тока по проводам вкус кушаний. Вера во всемогущество электричества была так велика, что это «изобретение» — «телегастрограф» — всерьез обсуждалось в печати

Угар алчности окружил электротехнику. В погоне за наживой пускались в ход все средства, вплоть до бесстыдной кражи чужих изобретений.