«Если», 2007 № 05 - Журнал «Если»

— Так, — невозмутимо продолжал Андрон. — Это тебе с ней надо в аномальную зону, куда-нибудь на Колдушку. А в городе — не-ет, не попрет. Я, кстати, завтра до Слиянки на платформе пойду, под парусом… Испытать-то надо… Так что, если хочешь, могу подкинуть.

— Пожалуй, я тоже выпью, — после тревожного раздумья решил Димитрий.

— Давно бы так, — усмехнулся Перфильич, наливая. — А машинка-то тебе все-таки зачем? Да еще и дальнобойная! На комод для красоты поставишь?

— Почему на комод?

— А куда еще? Я смотрю, денег тебе девать некуда…

Ответил Уаров не сразу. Выпил, закусил. Щеки его потеплели, нервозность пошла на убыль.

— Да, пожалуй, что некуда… — уныло признался он. — Зачем они мне там?

Сваты переглянулись.

— А-а… — понимающе протянул участковый. — Вон ты куда метнул… С концами, значит? Ну-ну!

Уаров вздрогнул и в ужасе посмотрел на проницательного собутыльника, однако уяснив, что тот ничего ему инкриминировать не собирается, успокоился.

— Странно… — с заискивающей улыбкой (нижняя губа подвернута, верхняя вздернута) отважился он. — За движки штрафуете…

— Велено — штрафуем, — насупился сват Перфильич.

— Пространство вокруг них, говорят, свертывается, — нехотя пояснил сват Андрон. — Схлопнуться может… То, понимаешь, не схлопывалось, не схлопывалось, а тут вдруг возьмет да и схлопнется!

— Так ведь машинка-то опаснее, — недоумевал выпивший Уаров. — Я же с ней и президентские выборы переиграть могу, и…

— Ага! Переиграл один такой!

— А почему нет?

— Да кто бы их тогда разрешил, машинки-то!

Проводив Перфильича, которому еще предстояло накрыть сегодня с поличным своего кума Протаску Худощапова, изобретатель с заказчиком вернулись в горницу, где посреди стола по-прежнему бросало вызов здравому смыслу механическое чудище, в просторечии именуемое машинкой.

— Чего тебе ее в город тащить? — резонно рассудил Андрон, сгребая в брезентовую сумку инструменты с клеймом фирмы «Русская рулетка». — Все равно к утру возвращаться… Чемоданы, если хочешь, забери.

— Лучше я их вам оставлю, — решил Димитрий. — Там же, наверное, запчасти непригодившиеся, еще что-нибудь соорудите…

Андрон хмыкнул, открыл дверцу платяного шкафа, за которой висела рядком одежка на все случаи жизни (ветровка, штормовка, ураганка, тайфунка, землетрясенка), и определил сумку с инструментом в нижний левый угол.

— Много там чего соорудишь! — сказал он, прикрывая дверцу. — Три детальки на донышке…

— Сколько ж она тогда весит? — Димитрий недоверчиво уставился на то, что попирало собою стол, а заодно все известные законы мироздания.

— Да почти ничего, — отозвался Андрон и, подойдя к машинке, в доказательство чуть приподнял ее за угол одной рукой. Потом с той же легкостью опустил.

— Как же это…

— Долго объяснять… — уклончиво проговорил умелец, почесав в затылке. — Тут, видишь, раз на раз не приходится. Иногда пуд железа потратишь, а в руки возьмешь — семи килограммов не весит… Слушай, может, у меня заночуешь? Я уже сегодня работать не смогу. А одному допивать — тоже как-то не по-нашенски…

— Нет-нет, — торопливо сказал Димитрий. — Собраться надо, то-сё…

— Чего там собираться-то? Рот закрыл — да пошел!

— Ну и… прихватить кое-что… Андрон был сильно разочарован.

— Баламуты вы! — с мужской прямотой объявил он. — Примут по стопке — и врассыпную.

Димитрий Уаров почувствовал себя неловко.

— А этот ваш кум… то есть не ваш — Перфильича… ну, кого штрафовать пошли… — начал он исключительно с тем, чтобы хоть как-то скрасить отказ. — Его тоже за движок?

— Протаску? — пренебрежительно переспросил Андрон. — Не-ет. Протаску — за ножовки…

— За что? — ужаснулся Димитрий.

Краем уха он уже слышал, что в последнее время правоохранительными органами Баклужино не раз предпринимались попытки лицензировать садовый инвентарь. Причина заключалась в следующем: местные дачники — народ, известный своей воинственностью и неуступчивостью — согласно указу были разоружены сразу по окончании гражданской войны. И вот, ощутив себя беззащитными, они решили превратить в оружие доселе мирные сельскохозяйственные принадлежности: грабли, культиваторы, шланги. Разработали уникальную систему физических упражнений, подвели под это дело какую-то хитрую философию — и настали для мародеров черные дни. Милиция, которой дачные грабители традиционно отстегивали часть прибыли, просто не успевала приходить на выручку своим кормильцам. Пока добирались до места (а дороги у нас — сами знаете какие), пожилая огородница с помощью нескольких торфоперегнойных горшочков успевала положить замертво целую группу головокожих экспроприаторов.

А вот что касается нелицензионных ножовок, то о них Димитрий Уаров, честно сказать, слыхом не слыхивал, в чем тут же и признался Андрону.

— Нет, тут другое, — растолковал тот. — Живем-то, почитай, на краю аномальной зоны, сотовая связь, сам понимаешь, никудышняя. Как ни достанешь мобилу — он сеть ищет.

— Да, но пилы-то тут при чем?

— Еще как при чем! Ты слушай… Берешь вместе сотик и ножовку, сжимаешь покрепче, чтоб плотней друг к другу прилегли, — вот тебе и добавочная антенна. Чик — и ты уже в сети! Ни разу, что ли, так не делал?

— Нет…

— Темнота городская! Показал я Протаске, как зубцы под определенную сеть затачивать. А закладает он крепко. Ну и вот… Позвонил ему кто-то по пьяному делу, поговорили нормально, хотел он дать отбой — смотрит: а в руке-то у него одна ножовка. Без сотика, прикинь… Ну и народ мигом все усек. Не поверишь: с двуручными пилами навострились в сеть выходить! Телефонов никто не покупает — знай зубцы разводят да перетачивают. А производителям-то это в лом! Думаешь, за движки почему гонять начали? Энергетики ментов натравили!

— А-а… — зачарованно протянул Димитрий. — Вот оно что! Стало быть, и здесь экономика…

— Ну! А я тебе о чем? Никто никого на бабки не сажает, значит, считай, все дозволено…

В сенях Димитрий снова столкнулся с Агатой Георгиевной и вежливо с ней попрощался. К своему удивлению, обидных слов он в ответ не услышал.

— Выпьет — мужик мужиком, — со вздохом поделилась она, смахивая слезинку краешком фартука. — А трезвый — зверь. Ничего, кроме железяк своих, не видит. Аж подходить к нему боязно. Ты уж завтра утром не запаздывай — он этого страсть как не любит.

Димитрий растерянно поблагодарил хозяйку за добрый совет и вскоре очутился за калиткой, где его давно уже поджидал бывший политик, а ныне деревенский дурачок Аксентьич.