«Если», 2007 № 05 - Журнал «Если»

Внезапно стоящий на шпалах вскинул свое многоцелевое орудие, уперся в сцеп, и тут в глаз Уарову совершенно некстати попала соринка. Так он и не уразумел, проморгавшись, каким образом заступивший им путь огородник очутился на палубе. То ли прыгнул, то ли кувыркнулся.

— Здорово, Ильич, — сдержанно приветствовал его Андрон. — Никак на абордаж взять решил?

Названный Ильичом стоял в той же позиции, в какой секунду назад поджидал их на шпалах.

— Сдай назад, Андрон, — угрюмо, даже не ответив на приветствие, проговорил он. — Дальше не пропустим.

Андрон Дьяковатый недобро прищурился. На лице его было написано то, что обычно пишут на заборах.

— А договор? — сквозь зубы напомнил он. — На вилах клялись.

— Во-первых, клялись не мы. Клялось тебе садовое товарищество «Экосистема».

— А во-вторых?

— Во-вторых, считай, что и «Экосистема» клятву разорвала.

— Чем же я их обидел?

Крякнул дачник, насупился. С виду — чуть постарше Андрона, так же коренаст, лицо от долгой борьбы с природой несколько туповатое. В данном случае — туповато-беспощадное.

— Пойми, — отрывисто сказал он. — Мы к властям нисколько не лучше тебя относимся. Только разборки свои с ними затевай где-нибудь в другом месте. А не здесь. Знаем мы, как наши вояки ракетные удары наносят! Сначала все дачи разнесут, а потом уж только, если повезет, в вашу телегу угодят…

— Вояки? — очумело переспросил Андрон.

— Ну, наши вояки, баклужинские. И не вздумай рассказывать, будто он… — последовал небрежный кивок в сторону Димитрия Уарова, отступившего, как было велено, на самую корму, — тебя в заложники взял. В городе, может, и поверят, а мы с тобой не первый год знаемся… Тебя, пожалуй, возьмешь! Сам потом не зарадуешься…

— Вы там что, до сих пор сады опрыскиваете? Химикатов нанюхались? Какой, в баню, ракетный удар? Какие заложники?

С тяжелым подозрением немирной дачник вперил взор в озверелое лицо Андрона Дьяковатого. Бог его знает, чем бы кончилось это их противостояние, но тут лежащая в углу платформы двуручная пила затрепетала, издав звук, напоминающий утренний птичий щебет. Шкипер молча бросился на звук, схватил инструмент и, чуть изогнув стальное певучее полотно, припал к нему ухом.

— Да! — крикнул он. — Кто? Ты, Протаска?… — долгая мертвая пауза и потрясенный выдох: — Да ты чо-о?…

Ильич, которому, надо думать, последние новости были уже известны, по-прежнему опершись на грабли, с сожалением оглядывал платформу. Дачники — существа не то чтобы изначально циничные, нет, просто они располагаются по ту сторону добра и зла. Предметы и явления делятся для них по единственному признаку: сгодится оно или не сгодится на дачном участке.

Здесь бы сгодилось все.

Тем временем зубастое стальное полотно в руках Андрона мелодично взвыло на манер гавайской гитары — и онемело. Секунду самородок пребывал в остолбенении, затем швырнул визгливо сыгравшую пилу на место и с искаженным лицом шагнул к парламентеру.

— Куда я тебе сдам? — процедил он. — Ветер, глянь, в самую корму.

— Да какой это ветер! Так, сквознячок…

— Хотя бы и сквознячок!

Оба оглянулись. По правому борту сквозь перелесок успели проступить дачные домики, а возле насыпи обозначился тотемный знак садового товарищества «Дикая орхидея», членом которого, надо полагать, и состоял немирной Ильич. Времени на раздумья не оставалось. Либо туда, либо обратно.

— Туда! — решительно сказал дачник. По лбу его ползали слизняками огромные мутные капли пота. Тоже был явно испуган.

— Далеко ты уйдешь при таком ветре! — буркнул Андрон. — Озеро ты шотландское!

Ильич встрепенулся, взглянул на небо, что-то прикинул.

— Ветер обеспечим, — хмуро заверил он. И спрыгнул за борт.

— Что случилось? — кинулся Димитрий к Андрону.

Тот пристально рассматривал белесую размазню облаков над ближайшей рощицей.

— Обеспечат они! — проворчал он наконец вместо ответа. — А какой обеспечат? Слева? Справа? Попутный?…

— Что случилось?!

— А? — Шкипер несколько одичало покосился на пассажира. — То и случилось! Болтать меньше надо…

— С кем я болтал?

— С Аксентьичем!

Димитрий судорожно припомнил свой разговор с топтателем бабочек и ничего криминального ни в одном своем слове не нашел.

— А он… что?

— Что-что! Пошел в газету, наплел с три короба. Дескать, хочешь отправиться в прошлое — человечество уничтожить, пока не размножилось… А те обрадовались, заголовок на всю первую страницу бабахнули!

Почувствовав слабость в ногах, Димитрий Уаров вынужден был взяться за мачту.

— Как… узнал? — еле выговорил он. — Я же ничего ему…

— По глазам не видно, что ли? — огрызнулся Андрон. — А меня ты вроде как в заложники взял. Вся столица на ушах! Президентский дворец пикетируют. Слово уже такое придумали: хронотеракт.

Тень обреченности набежала на бледное чело пассажира. Димитрий заставил себя отпустить мачту и выпрямился.

— Возвращайтесь, Андрон, — твердо сказал он. — Вы заложник, вас не тронут.

— Ага!.. — язвительно откликнулся тот. — А то я не знаю, как захват проводят! Сначала заложников перебьют, чтоб не застили, а там уж за террористов возьмутся…

Дальше разговор пришлось прервать, поскольку дачники обещание свое сдержали. Черт их знает, как они это сделали, но уже в следующую минуту со стороны Баклужино пришел первый порыв, и дряхлая платформа повела себя подобно подскипидаренной кляче: пошла вскачь, еле удерживая колею в ребордах разболтанных колес. Пришлось с риском для жизни срочно подкручивать девальваторы, чтобы чуть увеличить вес и прижать обезумевшую старушенцию к рельсам.

Только теперь стало ясно Андрону, до какой степени изношено его верное транспортное средство. Возможно, оно и раньше скрипело, дребезжало и брякало, как расхлябанный дощатый ящик с пустой стеклотарой, но в те добрые старые времена эти нежелательные звуки не бывали слышны за уханьем и грохотом вечного двигателя.

— Лишь бы брезент выдержал! — проорал Андрон, растравливая гика-шкоты (так он, во всяком случае, это называл).

Пассажир испуганно молчал. Команды, однако, выполнял с великой расторопностью, очевидно, стараясь хотя бы таким образом загладить свою вину.

Домики садового товарищества «Дикая орхидея» канули в кильватере. Справа бурлили лесопосадки, слева волновались поросшие камышом заливные луга — бывшие угодья хозяйства Красный Воруй. Саму станцию террорист с заложником проскочили железным галопом по стыкам — дыгдым, дыгдым. Собственно, станции как таковой давно уже не было — так, оземленелые, поросшие травой фундаменты да торчащая кое-где из земли ни на что не годная ржавь. Удивительно, однако, что при всем при том рельсы и шпалы не только уцелели, но и пребывали в относительно исправном состоянии. Суеверные люди искренне полагали, будто о путях заботятся две бригады нечисти, известной в народе под именем моторыжек. Лица, более склонные к рациональным объяснениям, предпочитали думать, что причина таится в завихрениях торсионных полей, свойственных любой аномальной зоне.