Ядерная осень - Вячеслав Хватов

– Вставай, Мамай, ты все проспал, – сияющий, как новогодняя елка, охранник Леша тряс Ильшата за плечо.

– А! Что? Все уже кончилось? Мы победили?

– А як же. Ну ты и здоров спать.

– Иех, – Мамаев отвел руки за спину, – сейчас бы еще пожрать чего-нибудь.

– А вон иди в столовую, там как раз ваши чай пьют.

В столовой за покрытым клетчатой скатертью столиком сидели Егор, Волохов и Скворцов. Из носика алюминиевого чайника валил пар. Возле него стояла тарелка с печеньем и восьмисотграммовая банка с джемом.

– Проходи, наливай. – Волохов взял за спинку стул, стоящий у соседнего стола, и поставил его рядом с собой.

Мамаев не заставил себя долго уговаривать. Через пару минут он, уже выпив стакан чая и съев половину тарелки печенья, отвалился на спинку стула и, посмотрев на Скворцова, спросил:

– А что вообще произошло-то? Теперь-то можно узнать?

– Теперь, думаю, можно, – Владимир Евгеньевич взял чайник и налил себе кипятку, – шпионов, я думаю, здесь нет, а остатки USA Army ваши коллеги сейчас отлавливают по лесам.

Волохов согласно закивал и, взяв пустую тарелку и чайник, пошел на кухню.

– Ну, так вот, – Скворцов потер виски кончиками пальцев, – еще до того, как окончательно приказала долго жить радиосвязь, в Убежище удалось перехватить радиограмму уцелевшего американского авианосца.

– Это-то я знаю. Его в доках в Аделаиде ремонтировали.

– Ну вот и отремонтировали. Как ваше начальство и опасалось, этот авианосец и еще один фрегат сопровождения к нам и приплыли. И лихо так начали – с десанта под Белорецк. Там первого «языка» и взяли. Над ним поработал ваш местный док – вот он все и рассказал.

– Да, наш док дело свое знает, – Ильшат отхлебнул чай из дымящегося стакана, – с ним не забалуешь.

– Ну вот, собственно, и все, остальное все знают. Правильно я говорю? – Скворцов повернулся к Константину.

– Да, я тоже этот персиковый джем не очень… Мне малиновый больше нравится, – Волохов взял чайную ложку и, зачерпнув из банки джема, густо намазал его на кусок печенья.

Эпилог

Переместившийся с подушки солнечный луч заставил открыть глаза и тут же их зажмурить. Скворцов сел и, вытерев рукавом набежавшую слезу, окинул взглядом комнату. Белый потолок и стены. Четыре кровати, одну из которых занимал он, а вторую лысоватый мужчина лет сорока пяти. Две другие были аккуратно заправлены. Больничная палата. Посмотрев вниз, он обнаружил тапочки. Осторожно встал. Немного кружилась голова.

Его сосед едва ли не с головой укрылся спортивной газетой, на обращенной к академику странице которой футболист со зверским выражением лица бил этим лицом по мячу.

– А, Владимир Евгеньевич, проснулись? – Мужчина, сложив газету вчетверо, бросил ее на тумбочку. – Давайте знакомиться. Подполковник Наливайко Сергей Александрович, – подполковник сел и, сунув ноги в тапочки, сделал два шага в сторону Скворцова.

– Очень приятно, – ответил академик и, чтобы не повисла неловкая тишина, кивнув в сторону тумбочки, спросил, – как сыграли?

– А, пока вы тут спали – наши у бразильцев выиграли, теперь в одну восьмую точно попадут.

– А еще чего такого в мире происходит? – осторожно спросил Владимир Евгеньевич, не имеющий никакого представления, о какой это такой «одной восьмой» идет речь.

– Ну, я не знаю, – Наливайко опять сел на кровать и, почесав за ухом, взял газету. – Австралийцы возмущаются тем, что мы у их берегов якобы рыбу ловим, Стульчак двойню родила, опять бензин подорожал. Да так, в общем-то, ничего особенного.

– А американцы что?

– А что американцы? Всей страной обсуждают изменение пола дочери Мадонны, такие у них заботы, нет, чтобы свое правительство покритиковать за то, что до сих пор свою часть тоннеля под Беринговым не закончили.

Скворцов подошел к окну. Внизу, в здоровой луже, разлившейся почти на всю проезжую часть, резвились воробьи. Часть из них, неподалеку, терзала большой кусок булки, который им кинул малыш в голубом комбинезоне. Он все время порывался подойти к ним поближе, и его маме стоило немалых трудов удержать его за капюшон. Наконец ей это надоело, и, посадив «юного натуралиста» в летнюю коляску-раскладушку, мамаша повезла его к выходу из прибольничного парка.

Академик бросил рассеянный взгляд на умытые дождем, блестящие стеклами окон разноцветные кубики домов, на колышущиеся на легком ветерке зеленые ветви акации, на «воробьиное море», в котором отражалось изумительно голубое небо с бегущими по нему барашками облаков. Один такой «барашек», закрывавший собой солнце, наконец, выпустил его на свободу, и оно, отразившись от зеркальной поверхности лужи, вновь брызнуло ему в глаза.

В палату неслышно вошла медсестра.

– Владимир Евгеньевич, тут к вам утром пресса заходила. Какой-то Дмитрий Яворский из журнала «Наука и жизнь». Так я ему сказала, чтобы послезавтра приходил…

– Можно? – в приоткрытую дверь просунулась ушастая Мишкина голова, и, не дожидаясь ответа, его бывший однокурсник вошел в палату.

Не ожидавшая такой наглости медсестра, ничего не ответив, вышла в коридор.

– Держи, – Мишка протянул ему авоську с традиционным для такого случая набором: апельсины, конфеты, лимонад.

– Спасибо.

– Не за что. Что же ты к нам с Настей не зашел-то?

– Я заходил.

– Как это? – уже начавшая обиженно оттопыриваться нижняя Мишкина губа замерла на месте.

– Не важно. Ты мне вот что лучше скажи. Настя ведь вроде из Волгограда? Ты мог бы у нее спросить, есть ли в Волгограде Славинская улица?

– А зачем это тебе? А, сейчас позвоню и спрошу, – спохватился Михаил. Набрав номер, он какое-то время подождал и отключился, – не отвечает, наверное, опять сумочку в машине забыла.

Дверь приоткрылась, и заглянувшая в палату медсестра выразительно посмотрела на посетителя.

– Ну ладно. Мне пора. Слушай, я сейчас на симпозиум в Малайзию улетаю, а вот через недельку вернусь, и мы с тобой на озеро Раменки сходим. Искупаемся, шашлычков поедим. Лады? Думаю, тебе уже можно будет.

Задребезжали стекла в окне, откликнувшись на грохот неловко захлопнутой двери.

– Вам плохо? – Наливайко посмотрел поверх очков на побледневшего академика. – Сестра.

Примечания

1

Реактивный противотанковый гранатомет РПГ-36 «Слепень» – гладкоствольное однозарядное пусковое устройство безоткатного типа. – Авт.

2

Боевой ударный вертолет «К-72», Экипаж – 2 чел. (летчик и штурман-оператор). Боевая нагрузка вертолета достигает почти 2 т. В состав вооружения могут входить противотанковые ракеты, НУРы различных калибров, управляемые ракеты «воздух – воздух», пушки, бомбы и другое вооружение. – Авт.

3

Пистолет-пулемет ПП-110/113 – оружие ближнего боя, для сил специальных операций, как армейских, так и полицейских/милицейских, в первую очередь для действий в условиях города. Калибр 9x19мм Luger/Para и 9х19 7Н31. Темп стрельбы примерно 600 выстрелов в минуту. Емкость магазина 20 или 40 патронов. – Авт.

4

Пистолет Ярыгина ПЯ (МР-443 «Грач», калибр 9х19 мм (7Н21, 9 мм «парабеллум»). Емкость магазина: 17 патронов. – Авт.

5

«Петр Великий» – тяжелый атомный ракетный крейсер Северного флота. – Авт.

6

«АК-112» – автомат Калашникова. Калибр 5,45×39 мм (5,56 мм НАТО для «АК-113»). Емкость магазина 30 патронов. Темп стрельбы 850 выст/мин. Запущен в серийное производство в 2020 году. – Авт.

7

Автоматический пистолет Стечкина. Калибр 9x18 мм. Емкость магазина 20 патронов. Темп стрельбы 600 выст/мин. – Авт.

8

Нетадон – лекарство, способное защитить человека от последствий радиационного заражения. Препарат под рабочим названием HE2200 был создан американской компанией Halli-Galli-Edem Pharmaceuticals. Он способен остановить кровотечение и потерю белых кровяных телец в организме. Эффективно выводит радионуклиды. Применение его возможно не чаще 1 раза в два месяца. – Авт.

9

Инженерная машина разгрузки. Экипаж – 2 чел., вооружение – автономная зенитно-пулеметная установка закрытого типа калибра 12,7 мм, рабочее оборудование – кран-стрела с манипулятором, грейферный ковш, обратная и прямая лопаты, универсальный отвал бульдозера. Тралящее оборудование КМТ-Р3 – трал ножевой, колейный с устройством траления мин со штыревыми взрывателями и электромагнитной приставкой ЭМТ. Запущена в серийное производство в 2014 году. – Авт.