Хозяин вечности. Дочь наемника - Олег Костенко

Гордиться людям в этой ситуации было понятно нечем. Лица у всех сделались каменными, а настроение мрачным. На обратном пути никто не разговаривал.

Со стороны станция синхрониума походила на двояковыпуклую линзу, к которой уродливой нашлёпкой был приделан созданный кавай и людьми причальный блок.

Герда связалась с диспетчерской системой, слегка подкорректировала полёт, и вскоре ввела «Ласточку» в ангар. Сквозь камеру заднего обзора можно было разглядеть, как становится на место наружный щит.

Герда опустила корабль в приёмное гнездо, и его тут же обхватили держатели. Сработали причальные якоря. Ангар оказался небольшим: очевидно суда малого класса залетали сюда не часто. Крупные же звездолёты причаливали к внешним узлам.

К удивлению Герды в ангаре, однако, обнаружилось ещё несколько «Ласточек». Автоматические системы её корабля мгновенно запросили автоответчики, произвели короткий обмен паролями и, признав их равными себе, высветили на схеме возникшей в голове Герды. Никакой необходимости в этом не было, поскольку девочка и так видела корабли визуально.

– Прибыли, – сказала она Первети, отдавая команду открыть внешний люк. – Надеюсь, вы действительно знаете, что делаете, а не только так думаете.

– Не беспокойся, – отозвалась шеф археологов.

Когда на Топус была эвакуирована первая пятёрка её подопечных, Тина решила, что одной «Ласточки» для срочной эвакуации маловато.

Быстренько попробовала с кем-то связаться. Обнаружила, что в настоящее время абонент на планете отсутствует. И потребовала немедленно отвезти себя на синхрониум.

– Глупо, – честно сказала Герда всё что думает. – Не знаю, с кем вы там хотите связаться, но даже одну «Ласточку» вы получили попросту чудом. Вторую вам не дадут никогда.

Первети чуть подумала.

– Возможно, но попробовать стоит.

При этом в тоне её появилась, что-то показывающее, что она не отступит.

Герда, однако, сделала ещё одну попытку.

– А время? На самом синхрониуме свободных «Ласточек» уж точно не будет. Наверное, будет быстрее эвакуировать всех моей, в несколько рейсов.

– Извини, – довольно сухо отозвалась Первети, – но советоваться с тобой я не намерена. По условиям договора, ты должна просто выполнять мои распоряжения.

Герде оставалось только пожать плечами. Первети казалась ей более умной женщиной. Или она чего-то недопонимает?

Выйдя из корабля, Герда сделала несколько разминочных упражнений. Она только сейчас почувствовала, что немного устала.

– Ты должна быть в корабле не позднее чем через сорок минут, – предупредила её Тина Первети. – Не думаю, что переговоры займут много времени. Потом мы немедленно возвращаемся на Хропус.

– Хорошо.

Она всё же решила немного пройтись. Коридор был самый обычный, из тех, что бывает и в человеческих зданиях. Мягко светили плафоны, вделанные в верхние зоны стен, да пружинил пластичный ковёр под ногами. Ну, а ты чего ожидала? – подумала с лёгкой иронией Герда. – Синхрониум найден давно, ясно, что тут уже всё обжито.

Коридор повернул под прямым углом. Поначалу Герде показалось, что впереди тупик. Но она тут же разглядела в торце закрытую дверь. Скорее на всякий случай, чем, всерьёз надеясь на её открытие, Герда коснулась рукою сенсора. Послышался щелчок, и дверь отодвинулась. Герда оказалась посреди огромной круговой галереи сделанной из прозрачного материала. И из середины, из внутреннего центра этого кольца, распространялось неяркое белесое свечение.

Герда невольно шагнула вперёд. Она знала, что это здесь есть, представляла, как это выглядит, но всё равно это был мгновенный удар по восприятию. Мини-галактика в центре синхрониума походила на мгновенно застывший в полёте вихрь. Это производило даже большее впечатление, чем недавний вид на неё из «Ласточки».

В тот раз внутренние законы восприятия не нарушались. Галактика снаружи звездолёта была огромна, и именно в качестве таковой воспринималась. Сейчас же она была сжата в ничтожный объём: была одновременно большой и маленькой.

Герда сразу почувствовала, что это не голограмма, а нечто гораздо большее. На миг ей показалось, что она падает в холодную многомерную пустоту, в которой нарушены все масштабы. Но это было не страшно, а скорей странно. Девочка потрясла головой. Чувство реальности восстановилось.

Похоже, вновь сработал её странный дар, но что означало видение, Герда не понимала. Казалось если внимательно вглядываться в галактическую модель, то её сознание туда начинает просто засывать. Поэтому космогатор расфокусировала взгляд, стараясь не смотреть пристально.

На мгновение ей очень захотелось, что бы рядом очутился Роман: присутствие паренька успокаивало. Но Брутов остался на Хропусе, наотрез отказавшись эвакуироваться первым. Мальчишка, – беззлобно подумал Герда.

Неподалёку послышались негромкие голоса.

– Значит, вы действительно считаете, что его идея верна? – говорил знакомый ровный голос.

По внутренней границе галереи, на равных расстояниях друг от друга стояли высокие столбики: вероятно оптические усилители. Возле одного из ближайших разговаривали двое мужчин. Они стояли лицом к галактической модели, а значит спиной к Герде. Но та сразу узнала в одном из них приёмного отца. Хотя на голове Горда и была одета кепка скрывавшая, как и обруч импланта, так и его знаменитые волосы, девушка легко различала его даже со спины.

– Слишком рано спрашиваешь, не один из учёных не будет заранее ручаться за теорию, – второй голос был высоким и слегка ироничным. – Но моё личное мнение – да! Верна, большей частью.

– Большей частью? – в голосе космогатора не было никакой иронии только вопрос.

– У Анамериса там невероятная смесь космологии с мистикой. Сказать по правде, теперь я даже не удивляюсь, что мехи с ходу забраковали работу. Но если отбросить мистическую составляющую, то остальное звучит довольно разумно.

Услышав имя Анамериса, Герда невольно насторожилась, и не подошла к Горду, как изначально намеревалась.

– Ну и конечно, – продолжил неизвестный собеседник Горда, – главный аргумент прямое вмешательство сил во всю эту историю.

– Понимаю, но что там у него с мистикой?

Даже со спины было видно, что человек раздражённо пожал плечами.

– Он, похоже, всерьёз вбил себе в голову, что межпространственные квантовые каналы, являются прямым аналогом мозговой нейронной сети. То есть, согласно его теории, вселенная есть один огромный мозг – этакий боженька.

– Но ведь, насколько мне известно, это довольно старая теория, крючок для кучи фантастических романов и любимая идея мистиков.

– Господи, да не один серьёзный учёный подобное даже не рассматривает. Ну откуда взяться этому мозгу, каким образом вселенная вообще может эволюционировать до хотя бы зачаточного разума. Или космоса тоже борются друг с другом за выживание, как и живые организмы?! Нет, этот бред я даже отказываюсь обсуждать!

Антуан, а это был именно он, немножко нахохлился, словно ожидая от собеседника возражений. Но Горд промолчал, так как счёл слова астрофизика достаточно убедительными. К тому же сам он был абсолютно не склонен к богоискательству. Да и интересовало его больше совсем другое.

– Хорошо, но если трещины ведут в изначальный квантовый хаос, то откуда же взялись подменённые.

– Без понятия. Я вообще не уверен, что этот вопрос имеет какое-то отношение к космологии. Впрочем, чисто гипотически, трещины, возможно, ветвятся и кроме изначальной квантовой пены могут вести ещё куда-нибудь, в какую-нибудь чуждую нам вселенную.

По странной прихоти ассоциаций, при разговоре о подменённых Зимин вдруг вспомнил об Оритур Кварус Марконе, возможно потому, что именно тот настастаивал на серьёзной работе с ними. Что-то его о нём последнее время не слышно. Неожиданно им овладели дурные предчувствия. Горд никогда не был псиоником, но интуиции своей доверял. Он сделал мысленную зарубку в памяти: при первой возможности узнать, где сейчас Оритур.

– И как, по-вашему, должна осуществится эта космическая загрузка? – спросил он, переключаясь на немного другую тему. – Требуется какая-то установка?

Антуан вдруг весело рассмеялся, как мальчишка, который доволен тем, что может удивить собеседника.

– Да нет, если верить Анамерису, всё должно быть куда занятней. По его расчётам до наших времён должен был сохраниться последний обломок первоматерии, которая существовала ещё в момент сингулярности… Чёрт, почему я это вообще обсуждаю всё это с вами, – астрофизик вдруг словно спохватился, – вы же вообще неучёный.

– Потому что, – спокойно ответил Горд, – вам хочется об этом с кем-то поговорить. А из представителей организации поблизости лишь я один.