Война Цветов - Тэд Уильямс

— Но наша задача деликатнее, чем убийство, милорд. Потому-то, прежде всего, вы меня и наняли. Известно ли вам выражение о семи няньках? Согласились бы вы, чтобы сразу несколько хирургов оспаривали честь заняться вами, пока вы лежите на операционном столе? Или выбрали бы загодя одного, самого лучшего?

Чемерица раздраженно хмыкнул.

— Когда приведете ко мне этого смертного, тогда и будете хвастаться. Если вам это удастся, я сделаю вас официальным ручным чудовищем при Цветочном Парламенте.

Устранитель, едва заметно поморщившись, ответил:

— Не такой уж я и ручной, милорд.

— Довольно об этом. — Чемерица поднялся из-за стола, как превосходно отлаженный механизм. — Я хочу посоветоваться еще кое с кем — вы, думаю, знаете, кого я имею в виду. Пойдемте. Вы ведь с ним еще не встречались, верно?

— Только однажды, милорд.

— Да, конечно. Я и забыл. — Чемерица взмахнул рукой, и в стене кабинета открылась еще одна дверь. — Вы не против возобновить знакомство?

— Напротив, милорд. Жду этого с огромным интересом.

Всего через несколько минут температура заметно повысилась.

— Он любит, когда у него хорошо натоплено, — сказал Чемерица. — Это не отразится на вашем... самочувствии, нет?

— Нет, если не считать легкого дискомфорта.

— Леди Чемерица называет эту часть дома «теплицей».

— Как, кстати, поживает ваша супруга?

Чемерица посмотрел на него странно — Устранитель, как правило, светских разговоров не вел.

— Хорошо. Сейчас она в Городе почти не бывает. Уехала с младшими детьми на Праздничный Холм — это наше поместье в Березах. Боится, что скоро начнется война.

— Разумеется, начнется — вы лично об этом хлопочете.

— Поэтому я и не стал ее отговаривать.

Они вошли в другую приемную, где вместо секретарши сидел мужчина в белом халате, с белой лентой в темных волосах.

— Лорд Чемерица, — поднявшись, произнес он. Его взгляд быстро скользнул по другому посетителю и тут же вернулся к патрону. — Пришли повидать его?

— Да, но сначала расскажите, что у вас нового.

— Все хорошо. Он вполне здоров. Аппетит не всегда хорош, но для детей его возраста это нормально — иногда он не хочет ничего, а в другие дни нам приходится звонить в соты снова и снова. — Медик нерешительно посмотрел на Устранителя.

— Продолжайте, — сказал Чемерица.

— Несколько недель назад у него снова был приступ, но в основном он реагирует на медикаменты положительно. Имеются любопытные аллергические реакции на моли и самые обычные сонные чары...

— Благодарю, доктор... э-э...

— Ирис. Нюх-Ирис. Вам, конечно же, трудно запомнить, милорд, у вас столько важных дел в голове...

— Откройте, пожалуйста, дверь.

— Разумеется. — Доктор провел рукой над столом, бормоча что-то при этом, и в глухой прежде стене прорезалась дверь. Лорд Чемерица жестом пригласил гостя пройти первым.

Проходя, Устранитель услышал, как доктор потихоньку спрашивает лорда:

— Это, случайно, не...

— Да. — Дверь за ними закрылась, и Устранитель с Чемерицей оказались в наполненном паром коридорчике. — Вы своего рода знаменитость, — с холодной улыбкой заметил лорд.

— Да, для медиков. И для некоторых других профессий.

За следующей дверью они сначала не увидели ничего, кроме густого тумана, но потом сквозняк улегся, и в дальнем конце белой комнаты стали видны одетые в белое фигуры.

Две женщины, когда Чемерица подошел, отпрянули в сторону, словно виноватые, прижимая к груди скомканные полотенца. Их лица выражали тревогу, обычную для прислуги этого дома. Хозяин, однако, был сегодня не в настроении кого-то наказывать. Он просто махнул на служанок рукой, и те с облегчением удалились.

— Здравствуй, отец, — сказал мальчик в белом махровом халате. Его голос звучал, как у взрослой женщины, имитирующей детскую речь. Босые ноги, руки, круглое личико были розовыми — возможно, от только что принятой горячей ванны, светло-каштановые кудряшки прилипли ко лбу. — Ты можешь подойти, я чистый.

— Я вижу, — сказал Чемерица, не двигаясь с места. — Я пришел поговорить с тобой и кое-кого привел. Это...

— Я знаю, кто это. — Даже Устранитель, видавший самые разные виды, не мог не заметить, что улыбка этого ребенка перещеголяла даже гримасы, которые строил его приемный отец. Она не затрагивала ни глаз, ни прочих частей лица —словно губы мертвеца вздернули вверх за углы. — Мы с ним старые друзья.

— Ну да. А у меня к тебе несколько вопросов. Хочу спросить твоего совета в одном деле.

— Насчет Тео Вильмоса.

— Да. — Удивительно было видеть удивленного Чемерицу.

— Он все еще на свободе.

— Откуда ты знаешь?

— Полно, отец, для этого особого искусства не требуется. Что еще могло привести сюда вас обоих? Твой уважаемый гость так редко покидает свой дом в гавани. И если бы ты уже сцапал этого Вильмоса, этого смертного, — мальчик как-то по-особому язвительно подчеркнул это слово, — зачем тебе мог понадобиться мой совет? — Мальчик потянулся и подозвал одну из нянек. Та подошла, поглядывая на лорда Чемерицу — не возражает ли он? — Мальчик скинул халат и предстал голым, пухлый и розовый. — Вытри меня. Я хочу одеться.

Пока нянька вытирала его, лорд послал другую за стульями и сел, вытянув длинные ноги.

— Итак, скажи нам, отчего мы до сих пор не добились успеха.

— Потому что вы разыскиваете не беглого слугу и не шпиона, засланного к нам другим домом. Эта задача будет посложнее.

— Ты хочешь сказать, что это создание умнее нас?

Другой ребенок на его месте закатил бы глаза или фыркнул, но этот стал еще спокойнее. Энергично растираемый полотенцем, он как будто ушел куда-то в себя, в тихое место, где даже докричаться до него было бы трудно.

— Нет. Я хочу сказать, что такие задачи, как эта, одним из условий которой является Вильмос, никогда легко не решаются. Он своего рода магнит, особенно здесь, в нашем мире, и потому будет притягивать к себе самые неожиданные силы, вызывать непредвиденные события и стимулировать невероятные совпадения. Посмотри на то, что уже творится вокруг него, и подумай, какую инерцию повлекут за собой происшествия, невольным участником которых он стал. Разве рыба — сильное существо? Но брось ее в пруд со спящими крокодилами и скучающими на берегу журавлями, и там все изменится. — Мальчик обратил свои необыкновенные карие глаза на Устранителя Неудобных Препятствий. — Уж вы-то должны это знать.

— Я это знаю, но мне нравится, как вы излагаете суть проблемы.

— Спасибо. Мой отец многим пожертвовал, чтобы я получил хорошее образование.