Шанс для чародея - Наталья Якобсон

Ее чудовищные псы оскалились на меня, но я смотрел только на создание в облаке тюля и атласа. Прикрывает ли роскошный наряд чешуйчатую кожу русалки или обычную на этот раз. При виде чудесного платья я ощутил сожаление и почти разочарование. Ведь я уже привык наблюдать за ее обнаженным телом. Что было намного приятнее, несмотря на сверхъестественные изъяны.

В зеркале на столе отражалась русалка или существо вроде нее со змеями вместо волос. Я не заметил подставки за зеркалом, хотя оно было чуть наклонено, будто позади в пустоте его что-то держит.

- А где змеи? - наверное, было верхом неприличия спрашивать об этом, но я все же решился. Но она не поспешила мне ответить. Вместо этого лишь, играя, коснулась какой-то книги на туалетном столике. Жест что-то значил?

Паучки ползали по ее столу. Сама Серена восседала в кресле, которое хоть и было тяжелым чуть раскачивалось на ножках так, будто было креслом-качалкой или бархатным гамаком. Я засмотрелся на его ножки, отлитые в форме когтистых львиных лап, как и у ее ванной. Со стороны они выглядели зловещими, несмотря на обильно покрывавшую их позолоту, и казалось, они двигались. Я старался держаться подальше, но ее взгляд находил меня везде. Волосы, как золотые змеи струились по корсажу. Крылья, сложенные за спиной, напоминали стоячую накидку. Она так легко маскировала их то под ажурный плащ, то под пелерину, то под вуаль. Смертных этот трюк легко обманывал, но не меня. К тому же адские псы у ее ног начисто уничтожали всю видимость невинности.

- Вы даже не представляете, как унизительно для существа моей расы считать себя простым человеком.

Собор Грома, вот на что она намекала. Название огненными буквами вспыхнувшее на ее книге. Я чуть было не обмолвился, что она понравилась бы мне и в человеческом обличье.

Ее синие глаза проницательно посмотрели на меня, и в них вспыхнула искра.

- Вы слишком долго смотрели на него. В этом ваша беда. Влюбляться в таких, как он все равно, что убивать себя собственными руками. Чем больше любишь, тем скорее погибнешь. Те, кто смотрят на нас долго, умирают так быстро.

Черные узорчатые крылья трепыхнулись за ее спиной, и я с ужасом вспомнил о том, как часто подглядывал за ней в замочную скважину. Особенно за ее купаниями. Или это был не я, а другие юноши? Уже мертвые или покаченные юноши? Я смотрел на ее крошечный адский мирок их глазами, и у меня помутилось сознание. Я чуть снова не бухнулся к ее ногам теперь уже в обморок. Выходит, она знала. Даже если у нее и не было глаз на спине, то ей вполне хватало тайного зрения, чтобы обличить подглядывающего. Так почему же она не послала своих когтистых слуг разорвать меня на кусочки, чтобы потом бросить адским псам? Потому что знала - я и так погиб. Не из-за нее, из-за того, кто выше нее по их сверхъестественной иерархии. Того, кто выше всех и наиболее смертоносен. Тут она была права. Как раз он меня и сокрушил.

- Простите меня, - только и пробормотал я. Моя голова сильно кружилась. Выходит, Милостивая Госпожа, как ее тут называли, щадит меня не по соображениям гуманности, а потому что считает, что наказывать меня дальше, чем я сам себя наказал, уже дальше просто некуда. Как можно погубить того, кто уже погиб.

- Я плохо поступил, я не должен был подглядывать... - мои оправдания были слишком ничтожными.

- Зато ты можешь посмотреть сейчас, - она вдруг улыбнулась, так мило, и начала расстегивать лиф своего корсажа. Секунду назад я и не замечал, что на нем есть застежки. Или их и не было. Ее нечеловеческие пальцы разделяли саму ткань, а не пуговицы, и под атласом открывалась алебастровая кожа, слегка влажная, как жемчужина, омытая пеной морской.

Все догадки о том, что я ей и вправду нравлюсь, едва возникнув, тут же исчезли. Я видел под корсажем не кожу женщины, а зеркальные отражающие чешуйки змеи и отражали они то, что мне совсем не понравилось. А именно труп Лилианы гниющий в болоте и, разодранный когтями дракона. Мне ведь сообщили об этой девушке совсем другое. А именно, что ее карета перевернулась, но не то, что ее выволок из экипажа и разодрал дракон. Что он только сделал с ней, пока тащил ее к болоту?

Я даже обернулся через плечо, пытаясь понять, что рождает подобные иллюзии. Ничего. Позади был лишь будуар. Никакого болота. Даже ванна куда-то исчезла. Корсаж Серены снова прикрывал ее грудь, он был плотным и ровным, никаких пуговиц, только оборки, пышным букетом окаймлявшие плечи.

- Это ложь? Про Лилиану? - спросил я, язык меня не слушался.

Она отрицательно покачала головой.

- Вы хотите сказать, что он может сделать со мной тоже самое.

- Нет, - она отрицательно покачала головой. - Я хочу намекнуть, что если бы он тебя убил, как ее, то сделал бы милость. Мы милуем, когда убиваем. Жить и страдать из-за нас это намного хуже.

Я кивнул, хотя ни слова не понял. Я ощущал себя дураком. Она говорила о том, что выше моего понимания. Такие коварные истины. Разум терялся в них, как в черном лабиринте. Головокружение не проходило. Я был бы рад присесть, но ближайшее кресло поспешно от меня уползло. А другие стояли слишком далеко. Я упаду в обморок раньше, чем доберусь до них.

Можно было бы опуститься на ковер, но его наверняка кто-то из-под меня выдернет или что-нибудь еще хуже.

- Поэтому вас называют Милостивой Госпожой. Вы убиваете раньше, чем те, кто насмотрелся на вас, успевают ощутить настоящие страдания.

Она кивнула без тени стеснительности.

- Вы знаете, что я испытываю по отношению к нему?

Опять легкий кивок.

- И со временем это станет только хуже? Даже если я его больше уже никогда не увижу?

Она могла не отвечать. Я и сам знал ответ на этот вопрос. Единственный возможный ответ.

- Ты похоронен здесь. И тебе лучше не уходить из этого места, что бы ты здесь не увидел. Потому что вне его стен ты можешь вскоре обжечься еще сильнее, чем обжегся уже.

Как все просто. Я ее понял. Эдвин скоро будет на свободе и не со мной. Зачем она только намекнул на это? Но в ее словах содержался тонкий расчет. Я тут же ощутил себя ужаленным.

- Это место, правда, напоминает могилу, - заметил я, когда уходил. Никакие щупальца или змеи не удержали меня. Двери с шумом захлопнулись за моей спиной, чуть не прищемив рукав.

Казалось, что в длинных темных коридорах надо мной посмеиваются какие-то существа. Вернувшись к себе, я увидел пламенеющие на стене буквы.

"Это царство умерших в колдовстве душ и в нем я твоя госпожа".

Она даже не удосужилась сказать мне это лично. Надпись исчезла, едва я ее прочел, а жженые следы на стене остались. И теперь я не мог заснуть из-за стонав доносящихся от горелого места.