Опиум - Лидия Сивкевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я снова молчала, но и Даня больше не говорил. Он позволил мне пробыть с моими размышлениями наедине всю оставшуюся дорогу. Я очнулась, когда створки лифта распахнулись на этаже нашей квартиры. Когда мы оказались внутри, я предложила:
– Давай просто сделаем все эти процедуры в ЗАГСе, а потом купим кольца и наденем их друг другу где-нибудь у океана?
Океан был Тихий. Побережье новозеландское. Перелёт длился дольше, чем наши официальные выходные. Ночь теплая и безветренная. Тёмно-серые, почти чёрные кольца, под цвет буквам вывески Опиума, из карбида вольфрама сверкали, глаза ещё ярче. Первая брачная ночь растянулась до истощения. Не обошлось без нежности, смеха, страсти, моих слёз и его злости. Как только погасли последние звезды, я подумала, что цели в жизни у меня снова нет, и уснула.
Телефон на столе начинает жужжать, вырвав меня из приятных воспоминаний. По спешке Дани поднять трубку, я понимаю, что он ждал важного звонка.
Мой муж полностью сосредоточен на разговоре, но сам говорит мало. Крепко сжимает трубку и усердно слушает, а я устало впадаю в мысли о работе.
– Держи меня в курсе. – Заканчивает разговор Даня, и я выплываю в реальность. Как ни странно, барахтаясь в своих мыслях, я всё же уловила настроение разговора.
– Что-то опять случилось?
– Пока нет, – задумчиво отвечает мне муж и хмурит лоб. – Мне нужно кое-что проверить, а ты пока иди обедать. Позже соберёмся и я всё расскажу.
– Ладно, – не настаиваю я, хотя любопытство начинает стучать в висках. Поднявшись с пола и приведя внешний вид в порядок, я спускаюсь на этаж клуба. Тут же попадаюсь в руки новоиспеченному администратору Насте:
– Маргарита Викторовна? – тараторит она, настигая меня у самой лестницы.
– Что такое? – я замедляюсь, но не меняю курса в сторону кухни.
– От меня Калугин не отстаёт!
– Нефтяник, который?
– Да! Третий раз звонит, настаивает на банкете! Я ему сотню раз сказала, мы не банкетный зал и не можем пойти на уступки даже постоянному высокоуважаемому гостю!
– Что за повод?
– Свадьба у единственной дочери.
– Единственной, говоришь?
– Цитирую! Может, вы поговорите? Он стол забронировал на девять.
– Меня сегодня ночью не будет. Никиту Валерьевича выцепи.
– И его не будет. А Павел сказал карту аннулировать без объяснений.
Я останавливаюсь, закатив глаза от возмущения по поводу компетентности замдиректора.
– Значит так. Пусть девчонки из бухгалтерии рассчитают примерную стоимость банкета на четыреста персон. Достань из архива кассовую документацию за прошлый год, на ту же дату, что нужна Калугину. Сложите сумму выручки за сутки, приличные субботние чаевые на обе смены обслуживающего персонала, накиньте инфляцию и прочие страшные финансовые словечки. Итог покажи нашему нефтянику. Если он согласится на такую стоимость, то меня бесплатным бонусом получит в качестве тамады.
Настя не успела отскочить от меня, прежде чем управляющая заняла её место:
– Маргарита, с электрикой беда.
– Что сказал электрик?
– Нужно делать чистку в щитках, а для этого необходимо обесточить всё часа на 4.
– Организуйте на воскресенье. Из дневной смены барменов подкинь ребят на утро. Оплати по часам, возьми тех, кто будет перед сменой, чтобы выходных людей не мыкать. После закрытия у вас будет два часа, чтобы привести клуб в порядок. Электрики должны справиться с 8 до 11.
– Поняла, но может, всё-таки с 8 до 12? Четыре часа просят.
– Лучше дать им три, чтобы они поторапливались и задержались на полчаса. Если дать им четыре, они будут вальяжно переносить свои проволочки все пять.
– Ладно.
– Хоть остальное без меня просчитайте! Вообще думать не хотите. – Я отмахиваюсь и, быстро перебирая уставшими ногами, отправляюсь к намеченной цели. Снова не достигаю её, но на этот раз по своей инициативе.
По дороге я хватаю под руку одну из официанток. Девушка, не сопротивляясь, идёт со мной, хотя в её руках ждёт заказ.
– Вика, прекратите с Витей одновременно ходить в туалет. Особенно в одну кабинку. – Ещё до того, как я договариваю, девушка заливается краской, которую видно даже в тусклом свете. – Если кто-то из руководства заметит, вылетите оба. – Грозно добавляю я, отпускаю девушку и спешу спрятаться за двустворчатой кухонной дверью, чтобы Вика не заметила, как улыбка прорывается на моё лицо.
***
Как и обещал, босс объявляет совещание. Я, Павел и Никита встречаемся ещё в коридоре и вместе идём в кабинет владельца. Даня, после того как открыл для нас дверь, принимается жонглировать папками, расставляя на черные полки. Мы входим, молча, занимаем привычные излюбленные места: я сажусь на край дивана, поближе к столу и переношу вес на подлокотник; Никита опускается на стул слева от начальского стола, Паша отодвигает второй к стене и садится рядом с Волоховым, чтобы не оказаться ко мне спиной.
– Товарищи директора, вы в зал хоть иногда спускаетесь? – между делом спрашивает Даня.
– Был там сегодня дважды. – Гордо отвечает Павел.
– Когда уходил со смены и когда возвращался? – поддевает его Никита с озорной улыбкой.
– Тогда четыре. – Исправляется первый. – И то впустую. Маргарита Викторовна всю работу делает.
– На кой чёрт вам вообще эти должности? – возмущаюсь я. – Числились бы, занимались бутылками, а вместо себя взяли бы хороших специалистов.
– Так вот она ты, – Паша зевает и от того говорит невнятно, – числишься администратором, а пашешь за меня и за этого господина.
– Паша, – Княшич одной лишь интонацией затыкает заместителя, но для пущего эффекта бросает на него испепеляющий взгляд.
Я же стараюсь на Пашу не смотреть и не показывать как довольна защитой своего мужа, чтобы не вызывать в заместителе ненависти.
– Так, – Даня усаживается на край стола и складывает на груди руки. Взгляд его остаётся на полу, возле ног директоров и своих собственных. Я тут же краснею, понимая, что он думает о том, что произошло пару часов назад на этом клочке кабинета. – Всё, что касается клуба, должно быть белоснежным.
Мы все напряженно переглядываемся и снова таращимся на босса в ожидании разъяснений. Никита начинает беззвучно постукивать пальцами по брюкам.
– Два дня назад наш старый знакомый Шахов вступил в новую должность. Так сложилось, что теперь у меня нет ни одного вышестоящего над ним друга.
– Да не может быть, – отмахивается Павел и самоуверенно хмыкает.
Никита горбит спину, облокотившись на колени, и размышляет вслух:
– Нужно говорить с персоналом. Паш, разберись.
– Нет уж, лучше я. – Вырывается у меня. – Он не умеет говорить с людьми. – Когда Никита поднимает на меня недовольный взгляд, я обдумываю свои слова
