Ночные проповеди - Кен Маклауд

Фергюсон вдруг обнаружил, что колотит себя по лбу кулаком, – и открыл глаза. Посмотрел на побелевшие костяшки, заставил себя разжать ладонь. Остро захотелось сжать в ней тяжелую рукоять пистолета. Из глотки вырвалось невнятное рычание.

– Адам? – тревожно спросила Шона.

– Я буду в участке через две минуты. Где ты?

– В оперативном штабе.

– До встречи.

Виляя между прохожими и сквернословя, Фергюсон припустил бегом через Ватерлоо-плейс, через улицу, вдоль кварталов Лейф Уок, вверх по лестнице и в Грин-сайдз. В оперативном штабе были только Хатчинс, Конноли, Лодырь и Мухтар.

– Подробности?

Шона махнула рукой перед его лицом.

– Уже загрузила.

Фергюсон моргнул, подключаясь. Увидел большое, похожее на палатку здание. Стеклянная стена разнесена вдребезги, две опоры выбиты, купол прогнулся. Во дворе перед ним с визгом тормозили машины «скорой помощи» и пожарные. Люди, раненные и напуганные, выбирались наружу, навстречу им бежали спасатели и врачи.

– Что за хрень тут случилась?

– «Паранойя» отыскала видео – с туристской камеры, не с линз или очков. И хорошо, потому что в таком разрешении ничего не разглядеть.

– Отошли мне.

Он перемотал ролик на кадры со ступеней, подход к «Динамичной Земле» с Холируд-роуд. На заднем плане – кряжистые скалы Артурова трона. Ручная камера дернулась – мимо пронеслось нечто черное, человекоподобное. Размытый силуэт проломился сквозь полицейское оцепление на входе. Мгновение спустя внутри, под белой крышей расцвела вспышка красного пламени. Затем – чернота.

– Просмотрите в замедленной съемке, – посоветовал Конноли.

Камера качнулась – пробегавший мимо человек задел плечо оператора и бросился ко входу. Он бежал так быстро, что все вокруг как будто застыли на полпути. Человек врезался в дверь, пробил ее насквозь – и спустя мгновение внутри медленно выросло багровое пламя, почернело, прямо в объектив что-то полетело – и стало темно.

– Запись всего на четыре секунды, но мы ее растянули на тридцать, – объяснил Конноли.

– Боже ж ты мой!

Фергюсон отключил просмотр и глянул на Лодыря.

– Ты это видел?

– Да. Это Хардкасл.

– Был Хардкасл, – заметил угрюмо Конноли. Инспектор тяжело посмотрел на него.

– С роботами-смертниками не все так просто. Чип может и уцелеть.

– Я не думаю, что его поиски сейчас так уж сильно важны, – заметила Шона.

Она закрыла ладонями лицо, затем подняла их вверх, сцепила на затылке.

– Господи, ну что ж это такое…

– А я тебе скажу, – буркнул Фергюсон. – «Динамичная Земля» – геологическая выставка. А Хардкасл – кукла креационистов. – Он снова прокрутил ролик, затем обратился к Хатчинс: – Шона, разрешение на слежку за Ливингстоном дали?

– Пока нет, – ответила та удивленно. – Запрос прошел, но ответа мы еще не получили.

– Это уже неважно.

– Нам следует ехать на место, – заметил Мухтар.

– Поедем, – подтвердил Фергюсон. – Но сначала я хочу позвонить в участок в Турнхаусе. Пусть покрепче возьмутся за «Ливингстон Инжиниринг».

Мухтар аж подскочил.

– Зачем?

– Я хочу поговорить с Джоном Ливингстоном еще раз. Но не в комнате допросов. В камере.

– Это не поможет.

– Возможно. Но я себя почувствую гораздо лучше.

– Мы не заслуживаем того, чтобы чувствовать себя лучше, – сказал Мухтар, крепко сжав руку Фергюсона. – Адам, пойдем.

Они спустились на лифте до гаража, Мухтар сообщил машине, куда ехать. Пока они неслись по Карлтон-роуд, завывая сиреной и сверкая мигалкой, Фергюсон думал о том, чего ему сейчас хотелось больше всего. И вспоминал, когда впервые – уже очень давно – сделал это. То, что он тогда узнал, осталось с ним навсегда. И впечатление с тех пор нисколько не потускнело. Он совсем не злился, когда впервые ударил человека рукояткой пистолета в лицо. Фергюсон тогда и бить-то не особенно хотел. Но при взгляде на кровь, оставшуюся на рукояти, на ссадину и кровоподтек, он вдруг осознал то, о чем никогда не думал прежде.

Чужой боли ты не чувствуешь. Совсем. Да, сопереживаешь. Да, неприятно, нервы взвинчены – но тебе не больно по-настоящему.

Машина свернула на Нью-стрит, влетела на Кэннон-гейт. Фергюсон схватился за ремень безопасности, целиком уйдя в то воспоминание, не желая его отпускать.

Он знал: этот кусок застрявшей в душе темноты понадобится снова. И очень скоро.

Лодырь ступал тихо, под ногами Фергюсона хрустело стекло. Впереди шли и шли люди с носилками, внутрь все бежали медики и пожарные. С огнем уже почти справились. К счастью, само строение было легким, не приходилось опасаться обвала тяжелых конструкций. Хотя, конечно, наверху была смотровая галерея, и потолочные балки представляли угрозу. За уже огороженным периметром, столпились прохожие, репортеры, чиновники. Здание парламента находилось прямо через дорогу, офисы «Скоттиш Броадкастинг корпорэйшен» и «Скотсмэн» – всего в паре сотен метров. Фергюсон с облегчением отметил, что охрана парламента не поспешила к месту теракта, и пробормотал на телефон предупреждение об опасности нового взрыва. Офицеры из Сент-Леонарда уже приступили к делу: устроили оперативный штаб на краю площади, вошли в контакт со спасателями и медиками, принялись собирать копов и ропов со всех окрестностей. Хатчинс направилась прямиком к ним.

Стараясь не мешать спасателям, Фергюсон пробрался ближе к дыре в стене, пробитой взрывом, и посмотрел на раненых. На носилках в основном лежали школьники. Тем, кто еще мог кричать от боли и ужаса, повезло. Внутри здание кишело ропами и роботами «скорой помощи», ощупывавшими тела.

– Какие травмы? – спросил инспектор у Лодыря.

– Ожоги, травмы от обломков, внутренние повреждения от ударной волны, глубокие колото-резаные раны от осколков стекла и острых обломков, а также шрапнели.

– Шрапнели? – воскликнул Фергюсон.

– Гвозди и гайки.

– Значит, жертвы не случайны.

– Да. Спланированный теракт, рассчитанный на максимум жертв.

– Кстати, отчего детекторы взрывчатки вокруг не среагировали на ее запах еще до того, как робот кинулся бежать?

– Скорее всего, взрывчатка была герметично упакована и спрятана в полости живота вместе со шрапнелью.

– Не знал, что там настолько много места.

– Возможно, он заменил стандартные элементы питания на меньшие, – пояснил Лодырь. – В таких обстоятельствах запас энергии – не главное.

– Наверное, да, – согласился Фергюсон.

Он осмотрелся еще раз, понимая, что увиденное застрянет в памяти навсегда и не отступит, будет зудеть и ныть, будто навязчивый звон в ушах.

– Иди и помоги, чем можешь, – велел инспектор. – Снимай все полезное для расследования, но никаких поисков, пока не закончат спасатели и медики.