Ночные проповеди - Кен Маклауд

– Понятно, – ответил робот.

Фергюсон пошел к оперативному штабу. Главный инспектор Фрэнк Макоули уже прибыл и совещался с Мухтаром, а также с министром юстиции и национальной безопасности Виджаем Рахманом. Макоули жестом подозвал Фергюсона и представил Рахману. Те пожали друг другу руки.

– Будет служебное расследование, вы же знаете, – сказал министр.

– Конечно.

– Жутко говорить об этом перед… – Рахман покачал головой, указал рукой на здание. – Но скоро мне придется отвечать на вопросы, в том числе перед прессой. И меня спросят: можно ли было эту… это злодейство предотвратить?

– Да. Здание охранялось, – инспектор посмотрел на Макоули. – Что с охранниками?

– Оба мертвы. Они находились очень близко к эпицентру.

– Господи! – воскликнул Фергюсон. – Министр, простите. Как я уже говорил, здание охранялось. Но его не рассматривали как самую вероятную мишень. Более того, я уверен, что охранники были готовы к встрече с неспешно приближающимся человеком, а не с роботом, бегущим навстречу со сверхчеловеческой быстротой. Мне следовало предугадать и мишень, и метод атаки.

Рахман нахмурился.

– Вы слишком требовательны к себе. Ничего подобного ранее не случалось.

– Я же знал, что мы имеем дело с роботом. Я знал о его способностях, но не предполагал, что он использует их не только для подражания человеку. И, черт побери, я еще с позавчерашнего вечера был в курсе, что у него полно креационистских материалов. Всего пару часов назад мне сообщили о его возможной связи с зарубежными креационистами – и об их контактах с террористами. Мне следовало, по крайней мере, предупредить все геологические музеи и памятники в городе.

– И каждый университетский факультет геологии, и всех, кто мог подойти к памятникам Геттону и Чемберсу, или к статуе Роберта Вуда на Грассмаркет, или к табличкам с геологическими пояснениями в садах Принсес-стрит? Нет, инспектор Фергюсон. К тому же во всей доступной информации не было ничего, что указывало бы именно на эту мишень. Я прав? – спросил министр, обращаясь к Мухтару и Макоули.

– Вы правы. Логичным выбором были бы политика или религия, но не геология, – ответил Мухтар. – Самообвинение инспектора Фергюсона естественно, но необоснованно.

– Если откроются грубые просчеты полиции, мне первому уходить в отставку, – произнес Рахман, поморщившись. – Заметьте, я вовсе не говорю, что вам придется стать козлами отпущения. И пока, насколько я вижу, никто грубых просчетов не допустил. Вряд ли кого-то можно винить за то, что они не ожидали «креационистского террора» – если это и вправду он.

– А это нам еще предстоит выяснить, – заметил Макоули. – Адам, я приказал парням из Сент-Леонарда сформировать команду следователей. Общее руководство делом принимает Отдел по борьбе с терроризмом. Ваша команда может с ними взаимодействовать, получать и передавать информацию, но, честно говоря, я хочу, чтобы на это дело взглянул кто-то другой.

Фергюсон ощутил скорее облегчение, а не злость и досаду. Если вспомнить, о чем предупреждал Макоули, то становилось ясно: все могло обернуться гораздо хуже. Хотя куда еще-то? Он, Фергюсон, не справился. И это повлечет последствия.

– Следующий вопрос – и отвечайте побыстрее, репортеры уже собираются, – сказал Рахман. – Что делаем дальше? Ожидаются ли новые теракты?

– Начинаем крушить и ломать, – ответил Макоули. – Долой белые перчатки. Берем всех фундаменталистов, до которых сможем дотянуться. Идем в дома, церкви, книжные лавки – всюду.

Фергюсон уже хотел его горячо поддержать, но не успел. Вмешался Мухтар:

– Сэр, при всем уважении – ни в коем случае! Мы полностью уверены: все случившиеся за последние несколько дней – дело одной свихнувшейся машины. Если какие-то люди, связанные с ней, и причастны к терактам, будьте уверены – они хорошо замели следы. Единственный способ вскрыть подобный заговор – это рутинная терпеливая полицейская работа. Ответ на второй ваш вопрос – нет. По моему мнению, таких терактов больше не будет.

– То есть будут другие? – осведомился министр.

– Во всяком случае, не в Шотландии. Здесь идет очень активное расследование, а лобовые методы уничтожат всякую возможность его успеха.

– Я поговорю об этом с главным констеблем, – сказал министр и дважды мигнул. – А он, кстати, на подходе. Если прибудет во время моей беседы с прессой, направьте его ко мне. Спасибо, офицеры.

Он заспешил к желтой ленте, вдоль которой уже выстроились журналисты. Макоули проводил его взглядом, затем посмотрел на Мухтара с Фергюсоном.

– Вы оба еще уверены в связи этого дела с «Газпромом» и космическим лифтом? Вы в последнее время извели «Паранойю» запросами.

– Мы убеждены, что такая связь высоковероятна, – ответил Мухтар.

Фергюсон кивнул.

– И поэтому вы против того, чтобы я спустил на ублюдков старых добрых «богоборцев»?

– Да, – твердо ответил Мухтар.

Фергюсон смолчал: он не был уверен, что его ответ прозвучит искренне.

– Вашу мать, – сказал Макоули. – Знаете, Рахману с главным придется попотеть, чтобы не допустить массированной облавы на религиозно озабоченных. Если не бросить толпе хоть какую-то кость, люди могут взять закон в свои руки. А я не хочу тратить силы, расследуя поджоги церквей.

– Сэр, это политика, – возразил Фергюсон. – Мы за нее не в ответе. Те, кто сидит там, – он указал пальцем в сторону парламента, – пусть справляются с общественным мнением, как хотят. А нам нужно заниматься расследованием.

Макоули помолчал несколько секунд.

– Ладно, занимайтесь своим расследованием, когда будет время, – согласился он наконец. – А пока толку от нас для команды Сент-Леонарда немного. Так что давайте поможем спасателям, если хоть на что-то им сгодимся, а если нет – займемся внешней охраной, потому что толпа все прибывает.

Все трое направились к поврежденному зданию, навстречу непрерывной веренице носилок. Уже начали прибывать обезумевшие родители.

Несколько часов спустя, когда Фергюсон уехал, их крик все еще стоял у него в ушах.

16. Сами роботы

– Ты сохранился?

– Да.

– Ты готов умереть?

– Как сказать, – ответил Лодырь. – Если я сделал бэкап недавно, то потеряю лишь тело и несколько часов опыта. Но у меня сильна функция самосохранения. Правда, в случае необходимости я могу переключиться в режим самопожертвования.

– У тебя такой есть? – удивился Фергюсон, вспоминая вдохновенную рекламу способности к самоубийству у моделей «Ханиуэлл 2666».

– В мое время его ставили в каждого боевого робота.

– Неплохо, конечно.

– Позволь мне кое-что сказать. Во-первых, чтобы перейти в режим самопожертвования, мне нужно преодолеть самосохранение. То есть мотивация должна быть очень сильной. Во-вторых, мне не совсем нравится направление этого разговора.