Над квадратом раскопа - Андрей Леонидович Никитин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Жизнь человека находится в самой тесной связи с геохимией и биохимией окружающей среды. Отсутствие в пище того или иного микроэлемента приводит к нарушению нормального обмена веществ, а в случае затянувшегося процесса — к развитию определенного заболевания.
Обитатели побережий, питающиеся рыбой, моллюсками, водорослями, разнообразящие свой стол наземными животными, ягодами, растениями, не испытывают недостатка ни в витаминах, ни в микроэлементах, с избытком растворенных в морской воде. Иначе обстоит дело с жителями континентальных районов.
Путешественники, наблюдавшие жизнь чукчей в прошлом веке, отмечали, что на зиму они заготовляют листья и ветки ивы, набивая их в мешки из тюленьей шкуры и оставляя прокисать в течение лета. С наступлением холодов получавшаяся масса замерзала, и ее, нарезая ломтями, как хлеб, ели с мясом.
Любимым зимним лакомством саамов и некоторых других охотников на северного оленя в Америке и Сибири была полупереваренная масса из желудка только что убитого оленя. Таким простым путем они получали необходимый запас витаминов и йода, содержащихся в ягеле и лишайниках, которыми питается северный олень.
Медики, геохимики, биологи в последние десятилетия выяснили своеобразную «географию болезней», отмечая районы, жители которых испытывают постоянную недостачу, скажем, в йоде, кальции, серебре, железе, которую надо восполнять искусственно. Иногда, наоборот, в организме наблюдается избыток того или другого элемента, например меди или алюминия, который следует как-то уравновесить. Избыток бывает связан с близостью к почве богатых месторождений определенного минерала. А вот почему происходит недостача? Когда она впервые появилась? Как сказалась на чреде поколений? Вопросы эти чрезвычайно важны, но решены могут быть только в содружестве специалистов с археологом, при исследовании костей животных и человека, остатков органических тканей, структуры и химии погребенных почв.
Потрясения биосферы с неизбежностью приводили к изменениям экологических связей и хозяйства человека. Если человек не мог приспособиться к изменившимся условиям, он погибал или оказывался в своеобразном эволюционном тупике, где с трудом поддерживал раз достигнутый уровень. Изменение образа жизни, пищи, а вместе с нею и биохимии организма с неизбежностью должно было привести к изменению наследственности. Такое положение заставляет задуматься над следующим вопросом: в каком направлении под влиянием изменившейся природной среды и среды искусственной менялся генетический код человека?
Как это происходило, в какие сроки, к чему приводило — пока неизвестно. Между тем уже переход от охоты и собирательства к оседлому земледелию вызвал настолько сильное солевое голодание организма человека, что, по мнению большинства археологов и экологов, начало разработок соляных копей в Европе и использование продуктов соляных источников явилось следствием не развития металлургии и связанного с ней горного дела, а широким распространением пашенного земледелия и растительной пищи.
Создание цивилизации, «второй природы», отрывало человека от биосферы, укрепляло его позиции, делало его относительно независимым от климата, территории, естественных ресурсов. Одновременно это отторжение ослабляло человека как биологический вид. Борьба за существование из плана физического оказывалась перенесенной в область знания, область мысли. Если прежде выживал наиболее сильный человек, наиболее ловкий, наиболее выносливый, то с течением времени его место занял наиболее гибкий, наиболее опытный, представляющий уже не биологическую единицу, а социальную группу. Кооперация в первобытном обществе, как правило, была кратковременной, от случая к случаю. Люди объединялись для коллективной охоты, постройки общественного дома, загона для животных, на рыбной ловле. Семья была единственной постоянной общественной единицей, и вопрос ее существования, кроме критических ситуаций, связанных с родом или племенем, зависел от нее самой. Немощным и хилым приходилось плохо. Для жизни требовался доброкачественный, здоровый человеческий материал.
С развитием цивилизации все изменилось.
Теперь человек при всем желании не мог существовать в одиночку. Он был связан множеством уз с обществом, и сама жизнь его, успехи, перспективы определялись тем, с какой из человеческих групп он оказывался связан. Теперь гораздо важнее физического здоровья стало «здоровье» социальное, место, которое человек занимал в строго иерархическом обществе, духовные качества, способствовавшие или замедлявшие достижение наилучших условий жизни. Вместе с измененными условиями жизни изменились подстерегавшие человека опасности, в первую очередь болезни.
Палеопатология — сравнительно недавно возникшая отрасль медицины. Кости людей, попадавшие в руки археологов, врачей, паталогоанатомов развеяли легенду о «золотом веке», когда человек не знал болезней. Кости из раскопок хранили на себе следы ранений, длительных, прогрессирующих заболеваний, переломов, удачных и неудачных операций. Болезни жили вместе с человеком, разрушая его, подтачивая, вызывая ответные реакции организма, влияя на наследственность. Правда, проявлялись они несколько реже, чем сейчас. Объясняется это тем, что при высокой детской смертности жизнестойкость оставшихся была значительно выше современной, а также тем, что люди жили рассредоточенно, инфекционные заболевания, вспыхнув в одном месте, быстро угасали, не получив распространения. Наоборот, социальный человек нашего времени, отдавшись во власть «второй природы», испытывает на себе все бури эпидемий в силу скопления людей в городах и развития массовых средств сообщения — авиации, железных и шоссейных дорог, — благодаря которым инфекция охватывает в считанные недели целые континенты.
Как показал A. Л. Чижевский, вспышки эпидемий так же предсказуемы, как вспышки на Солнце, с которым они связаны. Были ли они прежде? По-видимому, были. Условия цивилизации изменили только масштаб их проявления, усилили в тысячи и сотни тысяч раз. Следовательно, если мы хотим что-либо знать о развитии генетического кода человека в разные эпохи, попытаться определить воздействие на него биосферы, Солнца и космоса, надо обращаться к человеку далекого прошлого, к остаткам его поселений, стойбищ, к его могильникам. Там, где «записана» летопись солнечной и космической радиации.
Сравнительно недавно дерево, найденное археологом при раскопках, обращало на себя внимание и сохранялось только в том случае, если было обработано человеком, представляло предмет, обломок предмета или произведение искусства. Казалось, единственная содержащаяся в нем информация — это порода.
С открытием возможности определять возраст по содержанию радиоактивного углерода ценность таких находок во много раз возросла. Угли древних костров, полуистлевшие и обгоревшие бревна погребальных камер под курганами, балки от глинобитных домов — все стало реальным воплощением Времени, которое они в себе заключали.
Но и этот подход, как выяснилось, был всего лишь потребительским. Чтобы положение изменилось в корне, в руки археологов должно было попасть сразу большое количество хорошо сохранившегося дерева,
