Регент. Право сильного (СИ) - Кос Анни

Осколки истаяли — и хлынула кровь. Боль скрутила сознание, поглотив мир почти наполовину. Меч выпал из ослабевшей руки и жалобно звякнул о камни. Северянина качнуло и бросило на колени.

— Вот так мне больше нравится, — Анвар подошел вплотную и замахнулся. — Добрых снов, лорд регент.

От удара у Ульфа в глазах потемнело. Последнее, что он запомнил, прежде чем потерять сознание окончательно, — отблески пламени на лице врага.

Что-то заставило ее замереть и оглянуться на город.

— Госпожа, — Малкон тенью возник рядом. — Пойдемте, тут недалеко, скоро нас подберет повозка, сможете передохнуть.

— Не могу. Тревожно. Погодите, — она торопливо скользила взглядом по силуэтам домов, отчетливо видных на фоне неба.

— Что-то случилось?

— Не знаю.

Темноту разорвала вспышка света там, где стоял императорский дворец.

— Мама, что это? — рука Адиля была непривычно холодной. — Мне страшно.

— Иди ко мне, — Арселия подняла мальчика на руки, прижала к себе, поцеловала в щечку. — Нечего бояться, я с тобой.

— Мне это не нравится, — заметил Йотунн так, чтобы услышал его только Малкон. — Похоже, началось раньше, чем мы думали. Нужно спешить.

— Госпожа? — бывший гвардеец обернулся к женщине. — Я могу понести ребенка, так будет быстре

— Наверное, да… Адиль, ты не против?

— Нет, мама.

Однако едва ножки мальчика коснулись земли, Арселия вдруг застонала и резко обернулась назад. Вокруг нее вспыхнуло и тут же исчезло зеленое марево.

— Что это? — наемник перевел удивленные взгляд на императрицу.

— Там начался бой, — глухо отозвалась она. — Магия рвется наружу. Я не знаю, смогу ли сдержать ее.

Она посмотрела в глаза сына и тихо охнула: искры четырех Стихий пылали ярче, чем когда бы то ни было. Мальчик поднял руки и с удивлением уставился на то, как на ладошках пляшут цветные завитки. Это продолжалось совсем недолго, а затем свечение померкло и полностью исчезло, но взрослые тревожно переглянулись.

— Прочь от города! Чем ближе к Дармсуду мы будем, тем это опаснее и для нас, и для всех остальных, — в голосе Арселии сквозила холодная решимость. — Как далеко повозка?

— Идите за мной, — Йотунн первым нашел в себе силы шевельнуться.

Малкон подхватил Адиля на руки и крохотный отряд заспешил по дороге на юг.

Сейчас — или будет поздно.

Анвар развернулся и поднял руки, создавая контролирующее плетение заново, потому не увидел, как рухнул защитный барьер, прорванный одновременно во многих местах.

***

Илияс вышел в круг света, уже не таясь. Щелчком пальцев отправил в сторону бесчувственного тела тройной защитный контур, накрывший его непроницаемым для взора куполом. И тут же развернулся к Анвару.

Верховный жрец видел, как тонкие цветные нити пронзают крохотную человеческую фигурку, как искажается в муке лицо Анвара, кожей почувствовал, как собственная магия беснуется, сдерживаемая стальной волей. Пока еще покорная, но набирающая мощь с каждым ударом сердца.

Анвар не заметил его. Он вообще ничего уже не замечал, полностью отдавшись во власть потоков, застыв внутри разноцветного сияния, как мотылек в смоле.

Илияс закрыл глаза и мысленно потянулся к беснующимся Стихиям. Коснулся их осторожно, почтительно, но вместе с тем уверенно, позвал за собой. Сотни и тысячи нитей, сплетенных в немыслимо сложный узор, раскинулись в воздухе, сдерживая и направляя магию. Но не в человека, нет, в саму ткань окружающего мира.

Верховному жрецу показалось, что сила не просто струится кругом, а пробирается в человеческое сознание, сливаясь с ним, обретая форму, тело, лицо, собственную волю. Невидимые глаза моргнули, всматриваясь в душу, выворачивая ее до самого дна, размышляя, покоряться ли, сделать ли шаг навстречу.

— Я дам тебе то, что ты хочешь. Отыщу то, что ты потеряла. Верну то, чего тебя лишили.

Земля под ногами дрожала и гудела, крошась, разламываясь на бесчисленное множество осколков, превращаясь в вязкое болото и тут же застывая вновь. Илияс опустился на колени, прижал ладони к серому камню, пропуская через него всю силу, что мог, прокладывая направляющие, связывая их сотнями тонких нитей, создавая невидимый обычному глазу рисунок.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И Стихии приостановили неудержимый бег. На несколько невозможно долгих мгновений все замерло, а затем сияющие потоки дрогнули, собрались воедино и ударили в самый центр плетения.

Илияса отбросило на добрый десяток шагов в сторону. Рисунок под ногами полыхнул так, что пришлось зажмуриться. Алые, белые, лазурные, зеленые, золотые росчерки мигнули в последний раз — и растаяли, оставив в воздухе лишь мерцающие искры.

Верховный жрец пошатнулся и обессилено рухнул на землю. Не веря себе, провел пальцами по изумительно сложному узору, словно бы набранному из тысяч цветных мозаик. Лучи, изгибы, завихрения, круги, ломаные линии — все это перемешалось, полностью покрывая некогда серый камень площади, превращая его в некое подобие ковра, вытканного безумцем.

Кончики пальцев приятно укололо: сила Стихий, усмиренная и словно бы даже удовлетворенная произошедшим, заворочалась внутри, послушно отзываясь на призыв.

Это действительно возможно. Он смог. Вернул магию, скрепив то, что, казалось бы, разрушено навеки.

Хотелось смеяться и плакать одновременно, но Илияс просто откинулся на спину и уставился в небо.

— Видела бы ты, Лей, что сейчас произошло, — произнес он, устраиваясь поудобнее и краем сознания замечая людей, спешащих на помощь. — И знаешь, что я тебе скажу? Если уж Стихии не ответили отказом на мое предложение, то и тебе больше не удастся.

***

— Что с ним?

— Дышит.

— Да оттащите вы в сторону эту иномирную падаль, ему тут не место!

— О небо, сколько крови… Да и марево это сияющее вот-вот растает.

— И как только сердце бьется? Не понимаю.

— Волки… Живучие, правду говорят.

Нервный смех прервался так же быстро, как начался.

— Где же лекарь? — тревожно поинтересовался кто-то.

— Спешит уже, и с ним много кто еще. Но тут, кажется, жрец нужен.

— Самый главный, гляди-ка, сам едва живой.

— Смотря с чем сравнивать. Вчера мертвец, сегодня вон что сотворил. Впрочем, с исцелением любой маг Огня справится.

— А вы видали? Когда бой начался, к нам леди Мейрам пожаловала. И не побоялась же, так до конца ни слова не проронила, не отвернулась даже! Стойкая. Не зря, наверное, Малкон так к ней сердцем прикипел.

— А ты поменьше языком трепи, помог бы лучше.

— Поднимай на носилки, только осторожно!

— Раз, два… есть! Отлично.

— Надо дать знать во дворец.

— Кому? Там же сплошные завалы.

Повисло неловкое молчание.

— Лорд регент без сознания. Совета нет. Императрица с сыном пропала. Кто вообще может сказать, что теперь будет?

— Видимо, я.

Из темноты появились двое: старик лекарь и золотоволосая женщина. Шейба бен Хайри тут же принялся за дело, а Мейрам, словно не заметив удивленные взгляды воинов, коротко приказала:

— Надо рассказать о случившимся хранителям границ, они должны прибыть в столицу при первой же возможности. И отправьте гонца в Недоре. Известите глав старейших родов, что им надлежит явиться завтра во дворец. От него же хоть что-то осталось? Откройте ворота, пошлите гонцов на юг, к поселению Таузар. Сиятельный Адиль с матерью должны уже быть там или где-то совсем близко. Передайте, что я прошу их вернуться как можно скорее. До этого момента власть в империи переходит ко мне, урожденной Мейрам вар Наиль из рода Фаррит.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Глава

48

Двое людей подобрались к площади совершенно незаметно, обойдя и посты стражи, и притаившихся в тени жрецов, и слишком открытые места, на которых Анвар мог бы с легкостью заметить гостей.

Ликит шел первым, Илияс — чуть позади.