Атаман - Сергей Мильшин

Атаман хмыкнул:

— К сожалению, прав на все сто. Так что здесь я полностью на стороне казаков, Иваныч. Извини, но ты не прав.

Куров прошелся по кабинету:

— Может, и не прав. А, может, и прав. Дискутировать сейчас смысла нет. Все равно вы сделаете, как решили. Но милицию, в смысле, участкового нашего, пригласить все равно бы не помешало.

— Пригласим. Завтра. — Митрич многообещающе глянул на Курова из-под густых бровей.

Никита Егорович поднялся и сжал в кулаке кепку:

— Ну, что, казаки, пошли разбираться с говнюками. Леша, нагайка далеко?

— Не далеко, — он поднял куртку, кинутую рядом на сиденье, и вытащил из внутреннего кармана нагайку.

— Отлично. Иваныч, ты с нами?

Василий Иванович задумался. Виктор Викторович потянул его за рукав:

— Пошли, не ломайся.

— Да я не ломаюсь, — сдался Василий Иванович и пошел за Калашниковым.

— Ну и добре. Давайте в цех. Там пусто и лавка есть. Викторович, один приведешь первого, или помощь нужна.

— Не. е, — протянул Калашников, — один боюсь. Леха, давай со мной.

— Иду. — Митрич привычно склонил голову в низком для него проеме.

Казаки вышли из конторы и разбрелись в разные стороны.

Фонари будут гореть

Как казаки и ожидали, против нагайки приезжие гастролеры продержались недолго. Первого привели амбала, с него и начали. Миртич и Калашников толкнули презрительно щурившегося бандита к лавке:

— Ложись, красавчик.

Тот нахраписто оглянулся:

— Вы кого толкаете, мудаки?

Виктор Викторович развеселился.

— Нет, ну какой придурок? — он сильней толкнул его в живот и тот сел на лавку.

Митрич молчком повалил дернувшегося бандита и навалился ему на плечи, придерживая:

— Витя, смени меня.

Калашников подскочил и сел сверху на морщинистый загривок амбала. Тот охнул и заверещал:

— Вы что, делаете, падлы?!

За его ноги схватился скривившийся Василий Иванович и с силой придавил. Атаман, не брезгуя, подтянул к мясистой шее бандита кофту вместе с майкой и одним движением стянул штаны до колен. Он остался в узких плавках. Митрич любовно распустил нагайку.

— А ну-ка, поглядим, что ты за фрукт, — тугой свист нагайки оборвался плаксивым воплем.

Трех ударов хватило, чтобы молодой крепкий мужик, рыдая навзрыд, запросил пощады. Немного растерявшиеся казаки отпустили амбала. Алексей, задумчиво разглядывая наложенные на спину мясистые «швы», свернул нагайку. Тот сел, вытирая отнюдь не скупые слезы ладошкой. Атаман обошел лавку и остановился напротив:

— Вопросы такие. Кого высматривали? Кто послал? С какой целью?

Митрич будто невзначай присел рядом и уложил нагайку на колени. Амбал с опаской покосился на свитый из жилок старинный кнут.

— Ну, что молчим? Или повторить? — Алексей взялся за ручку орудия наказания.

— Нет, ты что? Все скажу, — он глотнул слезы и испуганно уставился на Атамана, — спрашивайте.

— Итак, кого высматривали?

Амбал вытер сопли ладошкой:

— Тебя высматривали. Надо было тебя увезти куда-нибудь в укромное место и там проучить хорошенько. Без спешки.

— Хорошенько, это как? — Василий Иванович сзади поставил ногу на лавку и облокотился на нее.

Амбал повернул голову, чтобы увидеть, кто его спрашивает.

— Ну, — он отвел глаза в угол ангара, — там как пойдет. Он нас не ограничивал. Покалечим, так покалечим. А прибьем, так тоже неплохо.

— Нормальное дело, — Митрич поерзал.

— Погоди, — остановил его Жук, — кто не ограничивал?

Бандит пожал плечом:

— Да кто его знает, цыган какой-то. Нашел нас через главного нашего в районе. Заплатил пять «штук» сразу, еще столько же потом обещал. Как дело сделаем. — Он поднял жалобный взгляд, — а что вы со мной делать будете? Мы же ничего не сделали.

Виктор Викторович хмыкнул:

— Не сделали. Это просто мы вам не дали.

— Ты тут овечкой не прикидывайся, — Митрич не удержался и треснул его по загривку.

Амбал втянул голову в плечи.

— Приехали откуда? — Никита Егорович продолжил допрос.

Бандит поднял полный робкой надежды взгляд.

— Мы из района. У нашего шефа рынок там, ну и так по мелочам по станицам кое-что.

— А вы что делаете?

— Охрана мы его.

— Сидел?

— Так, по малолетке.

— Ну, так сядешь по-взрослому. — Атаман выпрямился.

— Алексей, давайте этого в КПЗ. А второго сюда. А ты, Василий Иванович, вызывай участкового. Не надо до завтра тянуть. Оформлять будем.

Казаки кивнули и молча устремились к выходу. Амбал, опасливо оглядываясь на казаков, спешно шагал впереди. Руки ему уже не связывали.

К Гуталиеву собрались на следующий день с утра. Бойцов наркоконтроля решили не привлекать. Хватит и участкового. Обещал подъехать Камарин. Правда, попросил его не ждать и начинать акцию по мере готовности, поскольку не знал, во сколько сможет вырваться. У него утренняя планерка проходила и по выходным.

Вчерашних бандитов рано утром отправили в район. Для этого Журавлев вызвал оттуда «воронок». Бандиты выходили из КПЗ понурые и тихие. Знакомство с нагайкой Митрича явно не прошло для них бесследно.

Была суббота. Капал мелкий нудный дождь. Голые деревья, заборы, стены домов покрылись мелкой водяной пылью, которая стекала тонкой капиллярной сетью, почти незаметно, но лужи у стволов, оград и стенок скапливались полные и широкие. Срочных дел на работе не намечалось, и Атаман объявил сбор у ворот дома Гаркуши, который жил метрах в пятистах от цыганской усадьбы, достаточно далеко, чтобы тот ничего не заподозрил.

Завтракали вместе с женой. Та поднялась вместе с супругом, чтобы потом не садиться за стол одной. Кофе пили в тишине. Мысли тревожили и его и ее, но не совпадали. Потому и молчали.

— Ты Ивана давно видел последний раз? — наконец прервала Вера затянувшуюся паузу.

Никита Егорович отставил чашку, вытер губы салфеткой и только тогда ответил:

— Неделю назад, он сегодня возвращается с заездки.

Вера подперла щеку кулаком:

— Увидишь, скажи, чтобы зашел. Скажи, не буду я ему ничего про его Светку говорить.

Никита Егорович поднялся и подошел к шкафчику с одеждой:

— Скажу. Но только не знаю, подействует на него что-нибудь. Он вообще слушать последнее время ничего не хочет.

— Скажи, мать соскучилась. Пусть уж приходят, с ней, с этой… Не чужие же, сердце болит за него.

— Ладно, — Атаман натянул кепку и вышел во двор.

Не торопясь, подчиняясь до автоматизма доведенным движениям, почти не замечая, что делает, вывел машину из гаража. Хмурясь и иногда шепотом что-то бормоча под нос, завел «Ниву» и выехал на улицу. И даже не заметил, что забыл, пожалуй, первый раз за много лет закрыть за собой ворота.

Он выехал с запасом времени и потому не спешил. «Нива» легко покачивалась на знакомых рытвинах, заполненных водой. У магазина снизил скорость, бездумно разглядывая народ, выходящий и входящий в его двери. И вдруг что-то екнуло в груди. Он нажал на тормоз и заглушил двигатель. По тротуару удалялась от него Света — подруга сына. Без головного убора, по мнению Жука, слишком худая. Мокрый потемневший волос падал на тонкую спину. Света шла как-то не твердо, словно в перевалочку. Атаман пригляделся.

«Ба, а ведь эта женщина, похоже, на сносях». Он решительно выскочил из машины и быстро нагнал ее:

— Света, погоди.

Она оглянулась. Узнала Атамана, слегка смутилась. Никите Егоровичу понравилось ее смущение.

— Домой идешь?

— Домой, — кивнула она.

— Пойдем подвезу. Пока дойдешь, промокнешь вся.

Она сжала губы.

— Не надо, я и сама дойду.

Никита Егорович без церемоний взял ее за руку и буквально с силой потянул за собой.

— Сама она пойдет. Тут два километра, наверное. Вымокнешь, — ворчал он, увлекая уже несопротивлявшуюся Свету к машине, — садись. — Заметив, что она опять колеблется, он слегка прикрикнул. — Садись, и без разговоров. Иван сегодня приедет, а ты в каком виде его встречать будешь? С соплями и температурой?

— Ну, хорошо, — согласилась она и аккуратно присела на сиденье.

Атаман завел двигатель и глянул на часы. Если по-быстрому, он вполне успевал к Гаркуше.

— В магазин что ли ходила? — спросил Жук, когда они немного отъехали, чтобы хоть что-нибудь сказать.

— В магазин, — она с легким любопытством глянула на него, — а Вы знаете, где я живу?

— Я в станице всех знаю, кто, где живет. По должности положено.

— Это по какой должности?

— По казачьей. Атаману все про всех известно…

— Так уж и все?

— Ну, это я, конечно, загнул малость. Но все-таки не совсем.

Атаман завернул у небольшого скромного домика под шиферной крышей.

— Спасибо, — женщина с трудом открыла дверцу.