Сумеречные души - Кейт Николс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А Юнисса? — От его рассказа становилось не по себе.
— Она пыталась помешать этому, но разве кто-то слушал? Император был непреклонен. Спокойствие и будущее империи важнее, чем жизни отдельных людей. А я был выходцем из государства, хотевшего развязать войну. У меня не было и шанса. — Маг на какое-то время замолчал, полностью погрузившись в свои воспоминания, но едва я зашевелилась, как он продолжил: — Юнисса не смогла с этим смириться. Ушла в изгнание, а потом и вовсе сбежала из-под контроля семьи. Долго ее считали пропавшей и даже погибшей. Она самостоятельно продолжала исследования и даже нашла единомышленников. Изучала вопрос применения светлой магии в темных ритуалах.
— Как у зульфийцев? — Вырвалось у меня, а потом я вдруг все осознала. — Неужели их создателем является Юнисса?!
— Они в то время никак не назывались. Просто группа магов, изучавших пределы своих сил. Те зульфийцы, что пафосно читали заклинания и резали мальчишку в пещере, лишь странные фанатики. — Зульфагар лениво потянулся и сел напротив. — Юнисса пыталась меня вернуть, но все было бесполезно. Заклинания, что она использовала, не касались меня, а ей, как светлому магу, души были не видны.
— Но как ты тогда попал сюда, если тебя казнили?
— Ритуал. — Я вскинула вопросительно бровь, и мужчина поспешил ответить на мой немой вопрос. — Казнь мага всегда зрелищна. В случае с обычными людьми достаточно и обычного топора или веревки. Казнь мага — это в первую очередь убийство души, а не тела. Создают магическое поле. Оно яркое. Переливается. Людям нравится. Приговоренного помещают в центр, произносят заклинание.
— Но мы так не делаем.
— Вам это и не нужно. Раньше не знали наверняка, умирает ли маг после отрубания головы или нет. Они же хитрые и изворотливые. — Собеседник усмехнулся. — Сейчас люди знают, что для мага смерть тела — это тоже смерть.
— Значит, тебя поместили в поле и применили заклинание?
— Да. Только читал почему-то новичок. Книгу для достоверности ему не дали, поэтому он прочитал по памяти. — Тут Зульфагар развеселился еще сильнее. — В рифму попал и ладно. Так появилось новое заклинание. Его наставники не сразу поняли, что он изменил в некоторых местах текст. Осознали позже, испугались, что я воскресну и буду мстить. Для собственной уверенности уничтожили и мое тело. — Я встретилась с ним взглядом, и его янтарные глаза на мгновение как будто вспыхнули огнем. — Сожгли.
— А потом ты оказался здесь. Ни тела, ни связи с миром…
Я замолчала, думая над его словами. Маг же решил оставить мою реплику без ответа. Он снова развалился на земле и закрыл глаза, словно собираясь подремать.
— Что было потом?
— Потом было долгое привыкание к новой реальности, Мадена. Испытывал то же, что и ты. Смог сохранить себя… но не Юниссу.
— Ее отравили?
— Нет, она сама. — Зульфагар тихо вздохнул. — Война шла несколько лет, но по итогу хаттонцы все же позорно проиграли. Они лишились независимости, и впоследствии Турвонская империя их просто поглотит, а всю царскую семью убьет. А с приходом к власти новой династии государство поменяет название и станет называться Хаоном. Во время войны никому не было дела до Юниссы и ее приятелей, но как только наступил мир, все изменилось. К тому моменту некромантию испортили, очернили. Использовали в боях, на мирном населении. Она стала «злой» магией, приносящей только беды и смерть. Началась охота на тех, кто использовал ее. Юнисса не стала исключением. Ее единомышленников перебили, и лишь немногие смогли спастись.
— Ее не казнили как главную?
— Хотели, но передумали. Юнисса многим помогала во время войны, лечила и защищала. Но и до этого вокруг нее сложился образ покровительницы слабых, женщин и детей. Простой народ видел в ней едва ли не богиню. Милосердна. Добра. Чиста. Слухи о ее возвращении в столицу расползлись очень быстро, и люди были этому рады. Им нужна была надежда, кто-нибудь, способный успокоить. Казнь милосердной принцессы для народа, уставшего от войны, была бы губительна для императора и власти.
— И что с ней сделали?
— Заточили навечно. Даже это решение вызвало волну бунтов по стране, которые не сразу подавили. Юнисса стала считаться мученицей. — Мужчина усмехнулся. — Хотя не думаю, что ее бы действительно держали взаперти всю жизнь. Она не совершила ничего ужасного, от ее рук не погиб ни один человек. Лишь использование темных ритуалов было тем, почему с ней так обошлись. Подержали бы пару лет для вида, а потом выпустили, сославшись на «покаяние принцессы».
— Но этого не произошло, да? — Маг кивнул.
— Она возненавидела свою семью. Отношения с ними и раньше не были особо теплыми, но моя смерть поставила в этом точку. Попытки меня воскресить каждый раз заканчивались неудачей, а принимать снисхождение и помилование от собственного отца-убийцы ей претило. Юнисса смогла восстановить часть уничтоженных книг — многое из них она либо создала сама, либо помогала мне в экспериментах и помнила мои записи. Даже сидя взаперти, нашла нескольких выживших единомышленников, передала наработки им. Хотела, чтобы те продолжили дело без нее.
— Воскресить тебя?
— Да.
— Но зачем? Если она потом сама же отравила себя, то какой в этом смысл?
— Верила, что, вернувшись в мир, я воскрешу ее. — В этот момент Зульфагар улыбнулся. Тепло. Нежно. Любяще. Так, как никогда не улыбался раньше.
— Ты был все время рядом с ней?
— Всегда.
— А после ее смерти остался с зульфийцами?
— Путешествовал. — Мужчина как-то сразу сник. Даже его голос стал безучастным. — Долго слонялся без дела. Учился выживать. Этих фанатиков я не сразу нашел. Они научились хорошо заметать следы, но все же иногда попадались, и их убивали. Только орден появлялся вновь. Все знания, что с таким трудом собирала Юнисса, были переписаны, исковерканы. Никогда не прощу.
— Они ведь пытаются исполнить ее волю, — почему-то начала их оправдывать я, — да
