Однокласснику - Олег Скрынник

Леночка спала, уткнувшись лицом в его плечо. Сергей боялся шевельнуться – таким лёгким казался её сон. Она выбросила руку ему на грудь. Тонкие пальцы чуть вздрагивали перед его подбородком.

Он сам не слышал своего шёпота. Она погладила его по плечу. Он повернул голову. Лена вздрогнула и проснулась. Неожиданно для себя самого Сергей сказал ей: «Малыш, ты не заметила, что у нас кое-что случилось?» – «Что?» – она смотрела, испуганно выжидая, и Сергей проклял себя за то, что проговорился. – «Что?» Он погладил её по голове и с усилием произнёс:

– У нас… сегодня… палас украли.

– А, – она сонно вздохнула. И, снова погружаясь в сладкую дремоту, добавила:

– Он мне всё равно не нравился.

Ночь шальные дождинки заносит в окошко

Ты сегодня уходишь опять, не придя…Наверху оголтелая рвётся гармошкаИ гремят каблуки, тишину бороздя.

И гремят каблуки…По асфальту, сквозь ветер,Среди пляски деревьев,Под хохот огней.Пистолетным раскатом,Грозой на рассвете.Барабанною дробью на казни моей.

Наверху веселятся и громко судачатИ под хрипы басов, целый мир возлюбя,Стройно тянут, что волны, мол, стонут и плачут.При тебе… О тебе… Про тебя… Без тебя…

Ты засовы дверей торопливо отводишь —И грохочет пустой, оглушительный час.Ты однажды пришла.И теперь ты уходишь.Ты уходишь…Уходишь в стотысячный раз.

Побежать. Закричать. Захлебнуться слезами…Тихо стать у окна. И сквозь дыры очковПодымать с тротуара пустыми глазамиЗапоздалые звёзды твоих каблучков.

Гармонист, предводитель рокочущей своры,Сквозь безумье и буйство распаренных тел:«Когда б имел златые горы!»

Когда бИмел…

Подъезд

венок сонетов

IДрожащие железные перила.Знакомая щербатая ступень, —Дорога, по которой каждый деньТы в школу с папкой кожаной спешила.

А я тогда всё время умудрялсяЧуть не на два часа пораньше встать,Но по дороге, – как бы ни старался, —Тебя до школы так и не догнать.

Ты в гардероб – как больно мне за то! —Сдавала без меня своё пальто.По лестнице широкой поднималась.

В соседний класс входила ты одна, —И в коридоре школьном воцаряласьЧужая и пустая тишина.

IIЧужая и пустая тишина.Унылые осенние уроки.В окне на ветках мокрые сороки,На карте – чья-то древняя война.

Я кое-как дожил до перемены.Затем покинул душный кабинет

И взглядом вкось, таким неоткровенным,Тебя нашёл и проводил в буфет,

Где ты одна, без рыцарской руки,С трудом несла, толкаясь, пирожки,Споткнуться и испачкаться рискуя…

Идя домой, увидел пацана:В подъезде, у стены стоял, рисуяСплюсованные наши имена.

IIIСплюсованные наши имена!Ах, ты, довесок! Дал ему по шее.Он ухнул вниз. И, по пути наглея,Язык свой. длинный высунул, шпана.

Но странно, что, противным этим малымПоказанный по глупости язык,Как будто стал карающим кинжалом:Который в существо моё проник.

Наутро – помнишь? – в школу шли мы рядом.И стало догонять тебя не надоМне по дороге больше никогда.Прощаясь, ты мне что-то говорила…

И отзвук слов, журчавших как вода,Стена давно в себе похоронила.

IVСтена давно в себе похоронилаИ пятна крови, той, что как-то разЯ пролил за тебя – верней, за нас,Когда пристал к нам с улицы верзила.

Похоронила шрамы от коньков,От тех, что ты, кое-как придя с дорожки,Освободилась словно от оков,Чтоб я согрел твои льдышки-ножки.

И аромат недорогих духов.И звуки не родившихся стихов.И ожиданий долгих сладкий крест.И остроту немых прикосновений…

Хвала тебе, старинный мой подъезд, —Пристанище признаний и волнений.

VПристанище признаний и волнений,Где стук шагов в бетонной тишинеИ нынче наполняет сердце мнеПотоком неуёмных предвкушений.

Сквозь паутиной забранные стёклаЗастенчиво сочится дальний свет,Передо мною сумрачно и блёклоВстаёт полуразмытый силуэт.И хоть – конечно! – на площадке тойДавно уж голос девушки другой,И рядом с ней не тот уже поклонник,И даже паутины больше нет,Но кажется, что этот подоконникЕщё хранит лишь нам знакомый след.

VIЕщё хранит лишь нам знакомый след.А по углам насмешливое эхоХранит остатки сдавленного смехаИ шёпот страха, ожиданья бед.

И шорохи, и шелесты, и вскрики.И тот победный колокольный звон,Когда однажды лопнули вериги,Обдавши нас огнём со всех сторон.

Укрывшись за кромешной темнотой,Сказала: «Отведи меня домой» —И больно ухватила мою руку,Уже полна отравой сожалений…

Зачем-то сосчитал, идя в разлуку:К тебе ведут одиннадцать ступеней.

VIIК тебе ведут одиннадцать ступеней, —Ведь это пять всего после шести.Но мне их, к сожаленью, не пройти.Не разрешить моих недоумений.

Наутро – только холод глаз усталых.Не взять портфель. И не подать руки.И не сказать весёлых слов бывалых…А лишь вчера мы были так близки,Как никогда…

Пустыми вечерамиНа мокрой скользкой крыше с голубямиПодолгу я просиживал один,Пытаясь отыскать всему ответ.Но и тогда его не находил,И много долгих невозвратных лет.

VIIIИ много долгих невозвратных летЯ не могу понять: как разлучилоНас то, что тесно так соединило,Что никаких уже различий нет,Где ты, где я?..

Как можно друг от другаОтрезать было нас? Каким ножом?..И как я смог тогда не сбиться с круга,Не уничтожить ни себя, ни дом, —Кто знает…Есть лишь только повод славитьТех, что судили здесь меня оставить,Не объяснив при этом: на фига.

Чтобы запутать в мыслях бестолковых,Свалили ворох, словно на врага,И лет, и дел. Стремительных и новых.

IXИ лет, и дел, стремительных и новых,Рассыпался цветной калейдоскопИ я, несовершеннолетний сноб,Укрылся в гавань выводов готовых.

И сразу все неровности землиИсчезли под асфальтовым покрытьем,Простые очертанья обрели —И не казались больше уж событьемНи лёд в стакане в адский летний зной,Ни поцелуй девчонки озорной…

Туман незнанья.Молодости спесь.

И я – из тех, нехитрых и бедовых.И в голове – причудливая смесьДобрейших мыслей и речей суровых.

XДобрейших мыслей и речей суровых,Красивых слов заученных капканЛегко ловил в очередной романВсё новых героинь светлоголовых,

С которыми куда-то мы неслись,Летели так, что в кучу всё мешалось.И так же скоро проносилась жизнь,Поскольку бесконечною казалась.

И всё как будто приходило в срок:Диплом, невеста, дочка и сынок.Толпа родни, друзей столпотворенье, —

Катил себе по камушкам ручейПод лёгкое воздушное пареньеПолучужих, полусвоих речей.

XIПолучужих, полусвоих речейИ мыслей, и поступков, и мечтаний —Взамен мучений, поисков, скитанийНа той тропе непройденной своей,

Что ты оборвала в тот давний вечер,Чутьём, уже не девичьим, поняв,Что груз мужской, упавший мне на плечи,Покамест не подходит для меня.

И, значит, чтобы к этому прийти,Тебе со мною через всё пройтиПотребовалось?

Тая и сгорая,Изведать, что положено невесте,Но памятных вещиц не получая,Что жили в залах, на почётном месте.

XIIЧто было в залах, на почётном месте?Искусные фальшивые цветы,Внесённые туда «для красоты».И фото, преисполненное лести,

Где лица молодые – те, не те? —С теченьем лет всё легче обознаться, —Он в галстуке цветном, она в фате, —Не уставали жизни улыбаться.

Кругом плодились вещи – высший сорт,И прирастали сытость и комфорт,Но выцветало праздничное фото.

И становилась с каждым днём милейНе дружеская верность и забота,А та любовь, что солнца горячей.

XIIIА та любовь, что солнца горячей,Покоя и пощады не давала.С постели среди ночи поднималаИ предавала в руки палачей.

Они кричали хрипло: «Как ты могЗа глас судьбы принять тот слабый, тонкий,Надрывный, истеричный голосокНесчастной перепуганной девчонки!»

Ведь было же так просто – Боже мой! —Не к ней – к себе втащить её домойИ на немой вопрос«Моя жена!» —Сказать.И быть потом всё время вместе.И не позволить больше, чтоб онаЮтилась в тёмном каменном подъезде.

XIVЮтилась в тёмном каменном подъезде.И, не осмелясь выглянуть на свет,Она, которой лучше в мире нет,Уже, глядишь, – пропавшая без вести.

Взбежать наверх (бывалый марафон).У двери позвонить подобострастно?На стенке нацарапать телефон?Усесться на окошко?..– Всё напрасно:Тебя, конечно, здесь уж нет теперь.Да и меня здесь нету – верь, не верь.Твои слова я роздал сгоряча,A ты мои кому-то подарила…

Стук двери.Стрекотание ключа.Дрожащие железные перила.

Магистрал

Дрожащие железные перила.Чужая и пустая тишина.Сплюсованные наши именаСтена давно в себе похоронила.

Пристанище признаний и волненийЕщё хранит лишь нам знакомый след.К тебе ведут одиннадцать ступенейИ много долгих невозвратных лет.

И лет, и дел. Стремительных и новых.Добрейших мыслей и речей суровых.Получужих, полусвоих речей,

Что жили в залах, на почётном месте..А та любовь, что солнца горячей,Ютилась в тёмном каменном подъезде.

Песня жены астронавта