Блистательные сцены жизни. Трагедия дель арте - Виктор Гусев-Рощинец

Взрыв не заставил себя ждать. Сверкающая игла разломилась на несколько частей и рухнула вниз, разбрасывая и увлекая за собой какие-то цветные горошины. Это были пассажиры. Люди.

Вся эта картина мгновенно пролетела перед его мысленным взором в тот момент, когда экскурсовод подвёл его с женой к ограждению смотровой площадки на крыше одного из небоскрёбов города.

Он вдруг ощутил непреодолимый порыв к полёту. Он хотел присоединиться к тем, что по воле его должны были обрести сейчас своё последнее прибежище – землю. Он шагнул на парапет ограждения и, раскинув руки, ринулся вниз.

Снайпер

Мальчиком Коля Титаренко любил развлекаться тем, что мастерил рогатки разных размеров и фасонов и с их помощью уничтожал воробьёв как созданий – он считал – абсолютно бесполезных в природе. Доставалось и другим птичкам, залетавшим по неосторожности в их подворье. С годами его охотничий азарт окреп и приобрёл более цивилизованные формы. Отец подарил ему двустволку и обучил основным приёмам с ней обращения. Скоро он выучился бить уток влёт и даже дуплетом.

Прошло время. Николай получил охотничий билет, лицензию, в его арсенале появился карабин. Но охота не стала для него промыслом. Скорей это была игра – ему нравились живые мишени. Для него это был своеобразный тир на природе, где вместо «бегущего оленя» возникали зайцы, лисицы, кабаны и другие обитатели леса. Всё по закону и в своё время. Он не злоупотреблял своими правами. Но его излюбленными соперниками в этой своеобразной игре стали волки. По отношению к ним он не испытывал жалости.

Окончив школу в Межгорье, Николай поступил в киевскую Национальную академию внутренних дел (НАВД) на факультет Права. Его краткая биография, попав на стол приёмной комиссии, сразу обратила на себя внимание академической спортивной общественности, в результате чего он сразу был включён в институтскую команду биатлонистов. Проявив себя как настоящий снайпер, он вскоре был избран её капитаном. Это был сезон 2008—09 годов. В этом же сезоне он одержал 12 побед и установил рекорд по количеству золотых подиумов за один кубковый сезон у мужчин. За что, в частности, получил гражданство Соединённых Штатов Арианы, где проходили соревнования.

К тому времени он уже окончил учёбу и, решив покончить со спортом, занялся бизнесом. Пользуясь статусом резидента, открыл адвокатскую контору в Вильямсбурге, щтат Вирджиния. В этом небольшом живописном городке нашла приют довольно многочисленная крайновская диаспора.

Дела его шли неплохо. Но почему-то тянуло на родину. К тому, пора было создавать семью, однако сколько он ни оглядывался вокруг, его глаза не встречали привлекательной матримониальной картины. Русская кровь была здесь чем-то подпорчена, отчего молодые женщины выглядели какими-то бесцветными, безжизненными, да и те были наперечёт. Вскоре он понял, что никому не нужен. Кто был, знает как уныла американская глубинка. На русского человека она нагоняет смертельную тоску, от которой избавиться можно только одним способом – бежать.

И он побежал. Аэропорт имени Джона Кеннеди – Киев-Борисполь, бурлящий Майдан. Это была его стихия! Он вдыхал воздух свободы!

В самолёте он познакомился с молоденькой стюардессой и решил не откладывать дело в долгий ящик. Она была прелесть как хороша! Сразу по прилёту они поехали в гостинцу «Украина» и сняли номер люкс. Оксана была коренной киевлянкой и намеревалась наведаться домой, повидать родителей. Но он не отпустил – когда вышли из салона самолёта и спустились по трапу. он на глазах у изумлённых пассажиров опустился перед ней на колени и попросил руки.

Он был неотразим. Американский бизнесмен! Свой, родной, русский! Для неё все украинцы были русскими. На русском ведь говорили. Она на секунду замялась – и сказала «да»!

Едва они успели расположиться в номере, раздался осторожный стук в дверь. Николай открыл. На пороге стоял маленький невзрачный человечек с голым черепом и глазами умалишённого. Он представился:

– Комендант майдана Семён Подрубий.

Они обменялись рукопожатием. Николай жестом пригласил гостя в комнату, но тот отказался, сославшись на занятость. Помолчали.

– Я знаю кто вы, – сказал новоявленный комендант, – и очень хотел бы поговорить с вами наедине. Нам нужна ваша помощь.

– Помощь? – Николай искренне удивился. – Но чем я могу…

– Это очень деликатный вопрос, – гость помолчал, – я не хотел бы при даме. Вам не трудно подняться ко мне? Это всего лишь этажом выше.

Американский бизнесмен Николай Титаренко был немало удивлён столь настойчивой просьбой. Однако в голосе визитёра звучал металл. И он, уже почувствовав неладное, решил не возражать.

Когда они ушли, Оксана подошла к окну и посмотрела вниз, на площадь, где гудел майдан. Её охватил страх, происхождение которого она вряд ли смогла бы объяснить. Она давно не была в центре Киева, и то что увидела было сверх её понимания. Она позвонила домой. К телефону подошёл отец.

– Ты где? – спросил отец

– Я остановилась в гостинице «Украина». Я выхожу замуж.

– Играите свадьбу? – в его голосе прозвучали нотки сарказма. —А почему без родителей?

– Папа, я всё объясню, – она ощутила ещё большее беспокойство.

– Если хочешь застать нас в живых, немедленно домой.

Отец бросил трубку. Раздались гудки отбоя.

Николай всё не возвращался. Она нервно ходила по комнате. Курила. Отдушина всех стюардесс в мире. Достала маленькую походную фляжку, сделала несколько глотков коньяка. Назревала нештатная ситуация. Это как в полёте, когда вдруг вошли в турбулентность. Или не выпустились шасси. Она всегда была к этому готова. Его телефон был недоступен. Она машинально бросила взгляд на циферблат настенных часов, где высвечивались день и месяц года. Там значилось 17.02.14. Вечер. Она собрала дорожную сумку, заперла номер, отдала ключ портье и поехала домой.

Она вошла в квартиру, отперев своим ключом. Отец собирался на дежурство в ночь. Обнялись. Мать прижала её к груди и долго не отпускала. Мать не любила её работу. Говорила – транспортный молох. Оксана смутно представляла себе этого «молоха», но лишних вопросов не задавала. Главное – есть работа. Это ведь важнее всего. И не всё ли равно как она называется.

Отец ушёл, ни о чём её не расспрашивая. Не было времени. С матерью они проговорили до поздней ночи.

Утром следующего дня отец не возвратился домой как обычно к девяти часам. Мать забеспокоилась, включила телевизор. Передавали новости. И вдруг как гром с ясного неба – людей на майдане начали расстреливать снайперы! Никто не мог понять откуда ведётся огонь. Били как в протестующих, так и в милиционеров. Били по ногам, ближе к вечеру – на поражение. Отец всё не возвращался.

Командир подразделения милиции «Беркута» – он был убит одним из первых выстрелом в голову. Но они ещё не знали об этом.

Оксана пыталась дозвониться Николаю, но тот был недоступен.

Она вернулась в гостиницу. Там его тоже не было.

Часто случается так, что человек узнаёт нечто – сам не зная откуда. Какое-то смутное подозрение стало завладевать ею и постепенно окрепло, превратившись в уверенность. К тому что происходило сейчас на майдане имеет отношение её жених, американский бизнесмен Николай Титаренко. Она ещё не знала о смерти отца, но тень её каким-то таинственным образом уже накрыла её своим чёрным крылом. Она стояла окаменевшая у окна, наблюдая за царящим на площади побоищем. Устав, легла на кровать прямо поверх постели и замерла. Она ждала. Она потеряла ощущение времени. Знала только, что нельзя опоздать на рейс. И когда он вошёл, она посмотрела на часы. День склонялся к вечеру. Надо было спешить.

Он молча прилёг рядом с ней. Она подумала – если б рядом легла мраморная статуя, то и от неё можно было бы ждать больше тепла.

– Это ты? – спросила она.

Он молчал. Он правильно понял её вопрос: «Это твоих рук дело?»

И наконец заговорил.

– Их было трое. На двенадцатом этаже, в номере с окнами на площадь. Таком же, как наш. Мне дали армейскую винтовку. Тот которого ты видела давал указания. Второй кого-то там высматривал в полевой бинокль. И указывал цель. Рука. Нога. Рука. Нога.

Он помолчал.

– В конце дня он указал мне на милиционера из «Беркута» в чине майора и сказал: «Голова». Я сказал – нет! Тогда третий накинул мне на шею удавку и стал душить.

– Ты застрелил моего отца.

Она встала и начала одеваться.

– Мне пора на рейс. Пойдём, – сказала она.

Он молча повиновался. Она позвонила домой, попрощалась с матерью. Известий об отце ещё не было. Мать обзванивала больницы.

Когда приземлились в Нью-Йорке, Оксана получила известие: «Отец погиб».

Этого она не сказала Николаю. Сказала только: «Прощай». И скрылась в дамском туалете.