Чарованная щепка - Валерия Демина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
“Побочный эффект усиления”, – пояснял когда-то отец. – “Счастье, что твою матушку я встретил в другом краю и привез сюда уже женой. В ином порядке она бы дальше порога не ступила.”
Матушка всегда смеялась, что дом оказался единственным недостатком отца, так что пришлось ей с этим мириться. Однако, с тех пор она полюбила долгие прогулки по городу, что в девичестве ей свойственно не было.
Кинри разлил готовый отвар по стеклянным пузырькам и два из них отправил на укрытую от солнечных лучей полку шкафа. Перед тем, как отнести третий пузырек заказчице, юноша переоделся в лучшую беленую рубаху и меховой плащ, что предусмотрительно висели на веревках во внутреннем дворе. Одежду “на выход” всегда и держали на выходе – там у коварного запаха пока еще не было власти.
На эти хлопоты Тысячелистник Обыкновенный взирал с немым осуждением. Решительно, негоже человеку почти ученому с каждой склянкой носиться по городу.
Обычно Кинри и не носился, но этот случай был особый – микстуру просила мать Селены, тетушка Агата. Ради ясноокой Селены, к тому же изрядно простуженной, Кинри был готов бежать при необходимости гораздо дальше и быстрее.
Словно рыцарь из древней сказки, он избавит ее если не от дракона, то уж по крайней мере от кашля. Еще неизвестно, какая из этих напастей бывает досаднее долгими зимними ночами.
В пути через рынок и пару улиц юноша успел придумать четыре версии того, как сраженная болезнью Селена после капли его отвара откроет прекрасные очи, поначалу с трудом узнает своего спасителя, но облик аптекаря, явившегося лучом надежды в черный для нее день, навсегда останется в ее памяти и сердце.
Тогда у него появится хрупкий шанс на ответное чувство. Там более, в его дом Селена еще не заглядывала.
Поэтому он был, почитай, разочарован, когда обнаружил девушку сидящей на лавке за пряжей. Свидетельством тяжкого ее недуга был только большой пушистый платок, укрывающий шею и плечи, да теплые носочки под домашней юбкой.
Впрочем, речь давалась ей все-таки с трудностью. Она светло улыбнулась, когда тетушка Агата впустила гостя, но поздоровалась тихо и хрипловато.
– Добрый день, – красноречиво изрек в ответ юноша. Все его героические слова были рассчитаны на тот момент, когда девушка очнется от беспамятства, и оказались совершенно непригодны для обычной беседы. – Красивая у вас шаль.
Селена снова улыбнулась, опустив глаза, поправила темную косу на плече и, стыдливо промолчав, вернулась к своей работе.
“Ведь приданое ладит”, – ревниво подумал вдруг юноша, поглядев на бойкое веретено под ее тонкими пальцами. От мыслей, что девушка по-своему тоже готовится к свадьбе, он даже покраснел. Ей уже семнадцать, каждый день его нерешительности может стать роковым. Хорошо еще, что красавец-сын кузнеца пока что сохнет по новой магичке. Только сыщутся и другие статные женихи! Не то, что он, растрепанный очкарик. Впрочем, грамотный и не бедный, но дом его махом стирает все прочие достижения. Кто бы мог подумать, что препятствием в женитьбе может стать наличие собственного очага, а не его отсутствие.
– Как славно, что микстура готова! – напомнила как бы невзначай тетушка Агата застывшему перед дочерью молодому аптекарю.
– Самая свежая! – очнувшись, тот вытащил теплый пузырек из-за пазухи. – По ложке трижды в день, на седмицу хватит.
– Вот спасибо, что сами принесли! – радовалась тетушка, отсчитывая скромную оговоренную плату, – в дом ваш я полчаса на порог ступить решалась! Такой там дух! Иного кабана с ног свалит!
Селена слушала мать удивленно и заинтересованно. Такое похвальное дочернее внимание было ударом по его надеждам, Кинри держался из последних сил.
Конечно, тетушка вправе так говорить – в ее собственном жилище преобладал аромат горячего грибного пирога и самовара на сосновых шишках. Наверное, так теперь пахнут и волосы Селены.
Собрав свое мужество, юноша не подал виду, что тетушкина заметка провернула нож в его душевной ране, а только улыбнулся и протянул ей небольшой горшочек малинового варенья.
– Примите, хозяйка, от меня уже в подарок.
Вообще-то прежде он замышлял и свою микстуру подарить безо всякой платы, но помнил предупреждающий взгляд кота напоследок. Тысячелистник каждым усом дал понять, что думает о таком непрофессионализме.
Тетушка с сомнением приблизила подношение к носу и принюхалась к холстине, которой была окутана крышка горшочка.
– Я купил его по пути, не из дома брал, – добавил юноша, обреченно наблюдая за этим исследованием.
– Благодарствуем, – ткань в самом деле пахла только тканью, малиной и еще снегом, так что тетушка Агата воодушевилась уже искренне и устроила горшочек на столе. – Будет Селене с сестренками лакомство к чаю. Пузыречек от микстуры как освободится – я вам занесу.
– О нет, не волнуйтесь, – запротестовал юноша, – я и сам за ним загляну!
Ему осталось только порадоваться, что подарок не был отвергнут, и вовремя попрощаться. Аптекаря здесь знали, ценили, но другом семьи он не числился и приглашения к обеду не ожидал.
До конца седмицы Кинри Благомирович места себе не находил. Даже привычная работа над лекарствами не могла отвлечь его от мыслей, что подступила пора “схватить судьбу за глотку”.
– Что ты скажешь? – вопрошал он кота в сотый раз. – Пора ли нести ей мамино обручальное кольцо? Или Селена еще слишком мало меня знает?
Тысячелистник только дернул пушистым ухом. Кинри давно уже вытащил это кольцо из резной шкатулки и с той поры держал на столе. При этом вопросы свои строил каждый раз так, словно план женитьбы минуту назад пришел ему в голову.
– Еще неизвестно, что лучше, – продолжал по очередному кругу прикидывать юноша вслух. – Может быть, напротив, без близкого знакомства шансы несколько выше? На первый взгляд я гожусь в женихи?
Кот изучающе наклонил голову. Вердикт его был довольно одобрительным, поскольку Кинри годился в женихи не только на первый, но также и на второй и третий его взгляды. Он вообще не мог себе вообразить, какая девица в здравом уме могла бы отказаться от чести выйти за представителя столь славного рода. Личные заслуги, возраст или внешность представителя никакого значения не имели.
Сам же кот, напротив, не каждой претендентке позволит отдать столь ценное колечко, не будь он Тысячелистник Обыкновенный! В конце концов, опосля ему с новой хозяйкой бок о бок жить и обрезки сала постыдно клянчить.
– Ее мать почитает, что моя будущая жена должна быть стойче кабана, иначе ей наш порог не переступить, – припомнил тем временем Кинри, все еще горюя. –
