Либерея раритетов - Борис Горай

В левом от лестницы коридоре нужного кабинета не оказалось. Это не смутило Илью. Он по опыту знал: то, что ищешь, всегда оказывается в противоположной стороне. Хотя всегда начинал слева.

Через десяток-другой шагов он оказался в середине правого коридора. "Сычев В. А. Логвинов К. К." - прочитал Илья на табличке. "Интересно, Константин Кузьмич или Кондратий Карлович? - улыбнулся он про себя. Ладно, чего злиться-то. Дело бы знал. Смолянинов, отец рассказывал, тоже лейтенантом пришел и сразу на должность старшего оперуполномоченного.

Не боги горшки обжигают". Он попытался представить нкону, на которой была изображена святая троица у гончарной печи. Ничего не получилось. "Значит, не боги", - окончательно решил он и, вскинув бровь, постучал в дверь. Не услышав ответа, Илья вошел. В просторном кабинете, в котором с комфортом могли бы разместиться все сотрудники отделения уголовного розыска его райотдела да еще вместе со следователями, стояли всего два стола и около десятка стульев.

Высокое узкое окно было приоткрыто. Втянув носом воздух, Илья решительно заключил, что здесь не курят.

"Ну и правильно", - одобрил он про себя.

- Проходите, пожалуйста, садитесь, - послышался от окна приятный голос.

Только подойдя ближе к окну, Илья разглядел по ту сторону рамы с блестящими, как зеркало, стеклами высокого молодого человека. Он закрыл окно, вышел на середину комнаты и, подойдя вплотную к Илье, произнес еще мягче:

- Здравствуйте.

"Неаттестованный, - заметил про себя Илья, разглядывая шикарную волнистую шевелюру незнакомца, скрывавшую уши. - Чужак, офицеру такое украшение с рук не сошло бы. Это точно. Пижон".

- Здравствуйте, - с достоинством ответил он на жесткое рукопожатие тонкой, но сильной ладони. И с удивлением в голосе спросил: - Вы Логвинов?

- Да, Ким Климович. Присаживайтесь.

"Вот тебе и Кузьма Кондратьевич! - подумал Илья. - Как же Смолянинов на работе такого патлатого держит?"

Илье не хотелось сидеть, хотя он целый день провел на ногах. Его заинтересовал костюм собеседника, облегавший тело хозяина плотно, но не стесняя движений. Из обшлагов рукавов тонюсенькой, не толще спички, полоской выглядывали твердые, даже на взгляд, рукава сорочки. Завершался туалет умопомрачительным галстуком. Темно-красный, в слегка мерцающую крапинку, он удивительно гармонировал с цветом костюма и делал человека очень нарядным. Даже не столько нарядным, сколько солидным.

Илья, стараясь не глядеть на него, устроился спиной к окну, спрятав под стул свои забрызганные уличной грязью, заметно поношенные туфли. Он невольно позавидовал этому человеку: когда ему самому приходилось надевать обнову, за версту было заметно, что не костюм принадлежит хозяину, а наоборот.

В наступившей тишине Илья чувствовал себя неловко. Ему вообще редко приходилось заглядывать в кабинеты, сидеть за столом. Разве что, когда проводил прием населения. Основное место его работы - улица, дворы, подъезды домов, иногда квартиры излишне расшумевшихся граждан или тех, с кем он вел профилактическую работу. Там все ему знакомо и привычно, а здесь как-то не по себе под бесстрастным взглядом хозяина кабинета.

- Вы давно в милиции? - спросил вдруг Ким.

- Пятый год. А вы?

- Девять.

- А я думал, новичок. Что же я тебя раньше-то не встречал? - незаметно для себя переходя на "ты", удивился Илья. - Все больше в кабинете?

- По-разному. Сначала в сельском районе работал, потом в оргинспекторском отделе. А ты с чего начал? - принял предложение Ким.

- С задержания, - улыбнулся своим воспоминаниям Карзанян. - На второй день, как в отдел пришел, поехал в райком на учет вставать. А в трамвае, гляжу, у тетки кошелек из сумки какая-то девица тащит.

- Судили?

- Угу, только не ее, а меня. Чуть было под товарищеский суд не угодил. Чего улыбаешься? За нарушение законности. Точно. Я воровку в отделение привел, а у нее с собой не то что кошелька - копейки нет.

Такой трам-тарарам устроила... Жалобу прокурору на меня написала. Хорошо, хоть свидетели были.

- Выбросила, что ли, кошелек?

- Как же, выбросит такая! Передала кому-то в трамвае.

- А суд?

- На первый раз простили, общественным порицанием ограничились.

- Так в другой раз и связываться не захочешь, - со скрытой иронией заметил Ким.

- Во! Точно! - не замечая подвоха, подхватил Илья. - Я и начальнику отдела тогда так же сказал.

А он знаешь, что ответил? "Не ошибается тот, - говорит, - кто ничего не делает". Правильно сказал. В нашем деле - как в шахматном блицтурнире, только еще сложнее: на десять ходов вперед надо все продумывать. И за себя и за противника.

- Так противник-то без правил играет, - усмехнулся Логвинов.

- Вот потому и сложнее. А нам правила нарушить - значит, им подыгрывать. Мой отец, он тоже в милиции работал, знаешь как говорил? "Справедливость и законность - сердце и разум розыскника".

- Я это от нашего полковника слышал.

- Так они же вместе работали...

- Здорово, Илья! - неожиданно раздался над ними голос Смолянинова.

- Здравия желаю, товарищ полковник, - вскочил Илья, смущенный тем, что не заметил вовремя начальство.

- Познакомились?

- Вроде познакомились.

В приоткрывшейся двери появилась голова Вадима.

- Разрешите?

- Заходи, Сычев, тебе тоже полезно послушать, - ответил Смолянинов.

Вадим не решился сесть в присутствии начальника за свой стол и, кивнув Карзаняну, пристроился у сейфа, заваленного сверху старыми газетами.

- Ну, что решили?

- Пока ничего: вас ждали.

- Ждать да догонять в нашем деле самое легкое.

Давайте-ка план наметим: кому чем заниматься.

Логвинов уселся за свой стол, а Смолянинов, заложив руки за спину, начал расхаживать по кабинету.

Введя Илью и Вадима в курс дела, Логвинов вопросительно посмотрел на Смолянинова.

- Тут два варианта, - выпалил нетерпеливый Карзанян. - Похитители Ревзина хотят или продать, или купить книгу. Старик был им нужен как эксперт...

- Погоди ты со своими вариантами, - прервал его Смолянинов. - Сейчас нас другое интересует. Скажика лучше, ты хорошо знал Ревзина?

Кого-кого, а его-то Илья знал прекрасно. Тот его засыпал жалобами. За последний год - девятнадцать заявлений: на соседей, подростков, на рабочих, которые плохо отремонтировали мостовую. Даже на строителей, поставивших дом перед его окнами. Теперь Илья готов был подумать, что похищение старику только пригрезилось. Впрочем, нет, в каждой его жалобе зерно истины всегда присутствовало. Взять подростков. Старик жаловался, что ребята отобрали у него на улице собаку, а его ударили. Илья выяснил, что действительно один из них наступил на поводок, тянувшийся за бежавшей по скверу собачонкой, поднял его и потащил пса. А вот того, чтобы старика толкали или били, не было. И так во всех его заявлениях: одна пятая часть - правда, остальное - вымысел, а то и наговор.

- Это я знаю, - остановил Илью Смолянинов. - Читал я его заявления, которые он приносил к нам в управление, а мы направляли в райотдел для рассмотрения. Читал и твои ответы. Думаешь, и здесь так же?

- Вроде нет. Тут или все абсолютная ерунда, или в самом деле похищали.

- А не помнишь, - вмешался в разговор Ким, - на кого он в последнее время жаловался? Ну хотя бы за неделю или две до происшествия?

- Дней десять назад Ревзин приходил ко мне на прием в общественный пункт охраны порядка. Принес заявление на соседа по дому, Москвина, директора мебельной фабрики.

- А этот ему чем не угодил? - поинтересовался Смолянинов, останавливаясь напротив Ильи.

- Смешно сказать. Тем, что предложил ему по знакомству, недорого отремонтировать квартиру - за половину стоимости.

- Ну и что старик?

- Отказался. "Я, - говорит, - с жуликами не хочу иметь дела. Мне хватит того, что своим трудом заработал".

- Жулик, значит, Москвин?

- Кто его знает. Я доложил начальнику отдела. Он хотел послать к нему ребят из БХСС, присмотреться.

- А ты все-таки сам поинтересуйся, Илья, этим Москвиным. Так, ненавязчиво. С чего бы это он стал предлагать старику ремонт, да еще за половину стоимости? Тот, кто всю эту кашу заварил, должен был хорошо знать Ревзина. В таком деле кто попало не подойдет, они подбирали хорошего специалиста. Надо будет расспросить его знакомых по прежней работе и особенно соседей.

- Я вот чего думаю, - медленно произнес Карзанян. - Не может быть, чтобы в переулке, когда увозили старика, никого не было. Найти бы людей, которые в это время там обычно проходят. Может, кто видел машину, номер запомнил. Возможно, кто-то видел эту сцену в окно. Сходим, поговорим.

- И еще разыскать любителей старинных книг. Через букинистов можем выйти и на "продавца". Они ведь должны знать друг друга, - предложил Ким.

Смолянинов молча перевел взгляд с Логвинова на Карзаняна, поднес ладони к лицу и провел ими по глазам, снимая усталость. Тряхнув головой, он спросил, обращаясь к Илье: