Заказанная расправа - Эльмира Нетесова

Глава 2. Мартышка

В тот день Вячеслав Рогачев не поверил в услышанное — воры не насиловали мертвую…

— А кто же тогда убил Мартышку? — вспомнил он кличку рыжеволосой, худой до прозрачности путанки, лежавшей на железном столе морга. Она была совсем ребенком, нескладным, угловатым. Что могло привлечь к ней взрослых мужиков? Ни женских форм, ни хорошего сложения. До зрелости нужны были еще годы и годы. Но поспешила, поторопилась девчонка. Не захотела ждать своего часа. А может, не дали, помешали? Или подружки-сверстницы сбили с толку, убедили, что время пришло. И поверила глупая…

Женька… Так звали ее совсем недавно. Или Мартышка. Обидная кличка, еще в школе полученная, въелась клеймом. Уж очень подходящей была, соответствовала характеру и внешности. Чуть что не по ней, эта девчонка лезла драться, не глядя на противника. Защищалась кулаками, ногтями и зубами, пускала в ход голову и ноги. Дралась отчаянно, ловко. Никого никогда не щадила. И в классе имела больше врагов, нежели друзей.

Характер отразился и на внешности. Широкий рот, мелкие острые зубы, злые круглые глаза, широкий книзу нос на абсолютно плоском лице. Длинные руки и ноги, маленькое синюшное тело. Вряд ли такая могла понравиться мальчишке-однокласснику. Может, потому всегда сидела за партой одна. До самого конца пятого класса. Больше Женька в школу не пошла. И вместе со своими сверстницами отправилась на панель. Скольких она познала, сколько прошли через нее…

Рогачеву вспомнился день, когда он решил навестить мать Женьки.

Двери ему открыла желтолицая полупьяная баба. Она провела следователя на кухню, шатаясь и держась за стены. Все не могла взять в толк, что нужно от нее милиции?

— Ваша дочь… — он не решался закончить фразу, опасаясь, как бы чего не случилось с женщиной. Какая б ни пьяная, а мать…

— Ну? Чего тебе, барбос легавый? Мозги мне сушить будешь? Иль к Женьке подвалить хочешь? Так ее дома нет. Давно слиняла! Сама не знаю, где она.

— Евгения в морге! — выпалил Славик одним духом. Рано или поздно, надо было сказать правду.

— В морге? Кого там закадрила? — рассмеялась женщина скрипуче.

— Она мертва…

— Ты не брешешь? — повернулась к Рогачеву.

— Нет. Это правда, — Рогачев оборвал себя на полуслове.

— Слава Богу! Значит, нынче ее барахло могу загнать и бухнуть!

— Похоронить ее надо! Забрать из морга! — напомнил следователь.

Баба неожиданно взъярилась:

— Чего? Забрать ее? Куда? Ты что, ослеп? Иль не видишь, что у меня копейки в доме нет! За кой хрен хоронить? Я только на поминки и наскребу. Втроем помянем Женьку. А ты, слышь… Пусть власти хоронят. Это они виноваты, что она так скоро померла! Их грех в том, что Женьки нету. Не смогли вырастить, пусть хоронят. У меня в транде еще полгорода! Ну, чего вылупился? Небось, бухнуть хочешь? А у меня и похмелиться нечем! Башка трещит. Дай взаймы на сто грамм! Верну. Нету у тебя ничего? И у меня нет! У Женьки теперь тоже не выпросишь. Надо же! Слиняла, не похмелив! А еще дочка называется, сучка грязная!

Рогачев ушел молча, не прощаясь, ничего не спрашивая и не требуя. Понял бесполезность. Такую мать ничто не протрезвит и не образумит. Почему-то вспомнились слова патологоанатома об алкашах:

— Эти живут со спящей совестью. И разбудить ее не дано никому. Пустая затея…

Славик Рогачев работал следователем в милиции третий год. И ему впервые поручили серьезное дело. Он был уверен, что справится с ним быстро. Ведь все, казалось бы, лежало на поверхности. Не было лишь свидетелей. Две малолетки, жившие с Женькой в деревне с ворами, исчезли неизвестно куда. Их видели через два дня после смерти Мартышки на автовокзале, но задержать не удалось. Девчонки ушли. Бесследно. А тут и воров пришлось отпустить с извинением. Они такого наговорили, уходя, что вспоминать не хочется.

И вот тогда Славик обратился за помощью к старому следователю, считавшемуся самым известным по части раскрытия загадочных убийств. Он лет пять назад отправился на пенсию, отошел от дел и категорически отказался консультировать молодых практикантов, помогать им в работе. Кто-то из них позволил себе обидное высказывание в его адрес. И человек замкнулся. Не появлялся в милиции даже на торжества. Не реагировал на приглашения.

Славик не стал ему звонить по телефону. Знал — бесполезно. Заявился к Юрию Михайловичу Бронникову прямо на дачу, заранее наслышавшись в горотделе, что человек с весны до глубокой осени не появляется в городе. Бывший следователь нашел себя в новом качестве. Развел цветы, сам сделал ульи, создал прекрасный сад.

Бронников сразу приметил Рогачева. Поначалу нахмурился. Но увидев, что Славик топчется поодаль, не зная, как подойти, с чего начать, рассмеялся. А может, оттого, что в цветущем саду забываются обиды, окликнул:

— Славик, хватит чужой забор подпирать. Ко мне пришел? Что привело? Заходи!

Рогачев, забыв о калитке, легко перемахнул через забор. Знал, попри он сам буром, Бронников обязательно выставил бы его.

Юрий Михайлович поставил чашки с чаем, предложил, улыбаясь:

— Пей! Вприхлебку лучше думается. Это я тебе по собственному опыту говорю. — И уже серьезнее: — Рассказывай!

Рогачев рассказал все — о проколе с ворами, о затерявшихся свидетельницах, недовольстве начальства.

— Славик, твоя неудача — это ошибка многих начинающих следователей. Никогда не работай над одной версией. Не полагайся лишь на интуицию. Доверяй логике. А она проста. Воры, если это фартовые, никогда не насилуют. Такое им издавна запрещено законом. И не убивают. Исключение для них — лишь милиция.

— Но это не фартовые! Среди них домушники и налет. Всякая шелупень.

— Предположим! Но и эти не полезут на труп. На такое пойдет лишь извращенец! Воры, какими бы они подонками ни были, всегда имели только живых, огневых девок! Зря потратил время. Тебя кто-то сбил со следа.

— Юрий Михайлович! Но ведь двое сумели уйти от нас. Мы их не взяли. Это Мишка — главарь шайки и его закадычный кореш.

— Зачем они тебе? Ты расследуешь убийство!

— Но ведь Мишка промышляет на погостах. Он «тихушник», грабит мертвых, снимает с них все. И, как намекали бомжи, не брезгует молодыми покойницами, свежими.

— Бомжи намекнули? А кто именно? — насторожился Юрий Михайлович.

— Да есть средь них дедок такой, плюгавенький.

— А ты знал его до того, как он бездомным стал?

— Нет! Не помню! А что?

— Так оболгать другого, да даже просто предположить, может только очень грязный человек, сам без стопоров на совести!

— Да не интересует меня бомжовая мораль! Конкретное дело раскрыть надо. Если Мишка «тихушник», ничего не исключено.

— Зачем ему мертвая, если в деревне, как сам говоришь, старая кадриль имеется — Ольга!

— Она ему отставку дала. Это точно.

— Даже если так, клевых баб по городу хоть метлой мети! Я не слышал, чтоб молодой мужик на труп полез! Может, только по глубокой пьянке? — засомневался Бронников.

— Но если не воры, кто убил Мартышку? Вот вы с чего бы начали?

— Для начала сыскал бы подруг той девицы. Хотя и здесь может случиться прокол. Потом попытался б восстановить обстановку. Ведь сам говоришь, что от Ольги, то есть из деревни, они ушли на рассвете. А труп Мартышки обнаружен уже ночью этого дня, да еще поблизости от магистрали. Где она провела целый день? Сколько времени прошло с момента убийства? Что сказал судмедэксперт?

— Он дал заключение, что Женька погибла за три-пять часов до того, как ее нашли, — ответил Рогачев.

— Нашли в половине двенадцатого ночи. Отними три-пять часов. Выходит, убили посветлу. А значит? — глянул на Славика строго и продолжил: — За все годы работы не видел идиота, убивающего, а потом насилующего труп средь светового дня, да еще вблизи от оживленной магистрали и прямо на дороге! Это глупость! Такого просто не бывает. Труп подброшен на дорогу. А вот кем? Воры, даже по глубокой пьянке, закопали бы его, и никто бы не хватился Мартышки! Это элементарно, коллега! Кому-то необходимо было подставить воров. Сбить следствие с верного пути, хотя бы вот так примитивно. И это, как видишь, удалось.

— Мы объявили девчонок в розыск сразу. Но пока безрезультатно. Они многое могли бы прояснить.

— Славик! Ты еще в оперативниках ходил, а уже не раз помогал следствию. Я тебя всегда считал самым способным из сотрудников. Ну припомни! Когда-нибудь я полагался целиком только на показания свидетелей?

— Нет. Но это дело слишком запутанное. Не знаю, возможно ли его раскрыть?

— Не бывает невозможного. Нет дел, чтоб нельзя было установить убийц. Есть плохие следователи.

— Так только говорят. А в жизни получается по-всякому! — погрустнел Рогачев.

— Ну чего приуныл? Одно ты сделал верно, объявил розыск. Дальше что?

— Хочу разыскать Мишку с дружком. Может, он непричастен, но я должен убедиться. Еще надо проверить бомжей. Особо — того, кто рассказал о ворах. Вообще проследить за ними. Ну, вот и все.