Ричи - Томас Томпсон

— Нам надо поговорить, Ричи. Мы уже сто раз про это говорили, я знаю… — Джордж умолк.

Его слова будто повисли в воздухе. Ричи отворил дверь и ступил на крыльцо.

— Если ты сейчас уйдешь, — выкрикнул Джордж, — домой не возвращайся!

Дверь захлопнулась. Ричи ушел.

Когда вернулась Кэрол, Джордж обошел все двери и запер их изнутри болтами. В два часа ночи раздался стук. Джордж лежал и слушал. Стук не прекращался. Кэрол пыталась встать и открыть, но Джордж не пустил. Потом Ричи начал кричать. Боясь, что его крик услышат соседи. Джордж наконец поднялся и направился к дверям. Кэрол последовала за ним.

Ричи вошел в дом, осыпая отца ругательствами.

— Ричи, — сказал Джордж, — я и мама тебя любим…

— Врешь! — крикнул Ричи. — Я здесь только потому, что семнадцать лет назад тебе захотелось бабу. Я родился по ошибке. Плод вашей ошибки. Твоего баловства с ней.

Джордж вскипел. Он с силой ударил сына по губам. Кровь капнула Ричи на подбородок, он вытер его рукой и обтер руку о стену. И метнулся в кухню, а оттуда — в свою комнату.

Не в силах заснуть, родители до утра разговаривали отрывистыми фразами.

Кэрол спрашивала:

— Что теперь делать?

— Честное слово, не знаю, — отвечал Джордж.

— Но надо найти какой-то способ спасти Ричарда.

Джордж кивнул. У него вдруг возникла идея. И как только она будет продумана до конца, он поговорит с женой. Он это выполнит, даже если ей не понравится.

Разумеется, Кэрол восстала против его плана. Бесконечные споры с ней изматывали Джорджа.

— Мало того, что Ричи стал наркоманом, — убеждал ее Джордж, — вдобавок он торгует наркотиками. Если так, я должен положить этому конец. А без доказательств я ничего не добьюсь.

В спортивном журнале Джордж прочел объявление о «подслушивающих устройствах». И без всяких затруднений, так же, как приобретал патроны для оружия, он купил в нью-йоркском магазине подслушивающее устройство для домашнего телефона. Два провода включались в сеть, два других присоединялись к магнитофону. Джордж сделал все по инструкции, спрятав магнитофон в подвале. Устройство включалось автоматически и записывало каждое слово, если наверху поднимали трубку. Когда вечером Джордж нажал кнопку магнитофона, чтобы прослушать пленку, он услышал то, что хотел — и не хотел — услышать. Совершенно ясно, что Ричи и его дружки активно заняты торговлей гашишем и другими наркотиками. На следующий день Джордж усадил Ричи возле себя и проиграл ему часть пленки, а затем приказал ледяным тоном:

— Собери свою компанию. Чтоб все сюда явились, да побыстрей!

Предупрежденные о том, что их ждет, Брик, Марк и Орешек лишились обычной бравады, присущей им на улице и в школьных коридорах. Теперь это были крайне испуганные мальчишки четырнадцати, пятнадцати и девятнадцати лет; с серыми, землистыми лицами.

В начале разговора Джордж предупредил, что записал несколько кассет. На самом деле у него была одна. Действуй осторожно, сказал он себе. Он не радовался предстоящей сцене, но шел на нее безбоязненно. Обычная жизнь вдруг приобрела новые краски. Героика, которая в молодости мерещилась ему за дальними морями, ожидала его в собственной гостиной. Сейчас Джордж воображал себя не только продавцом специй, но и многоопытным детективом. В его распоряжении улики. Неприятель у него в руках. Подражая тону заправского сыщика, Джордж произнес речь, обличающую сына и его сообщников.

— Интересно послушать ваши доказательства, — нагло заявил Марк.

Джордж включил магнитофон. Когда пленка кончилась, в комнате воцарилось подавленное молчание. Его нарушил Орешек:

— Что вы собираетесь делать с этим?

— Я должен бы передать это немедленно полиции. — Джордж помолчал. — Но я решил прежде позвать ваших родителей прослушать эти драматические сценки.

— Господи, — взмолился мальчишка, — не говорите ничего родителям! У них и так хватает неприятностей.

— Зачем же ты их добавляешь? — вставила Кэрол.

Марк пробовал дерзить:

— Зовите, пожалуйста! Мои родители и так знают. Я курю марихуану в их присутствии.

Все трое воззрились на Ричи. Он сидел, не проронив ни слова.

Брик откашлялся.

— А что, если мы пообещаем… прекратить… это?

— Я готов, — подтвердил Орешек.

Марк тоже кивнул головой.

Джордж выдержал долгую паузу. Потом сказал:

— Я вам не верю. Понимаю, что верить нельзя. Но я вам дам еще один шанс. Сегодня я не заявлю в полицию. И не стану звонить родителям.

Джордж пообещал, что не будет подслушивать их телефонные разговоры.

В семье Динеров восстановился хрупкий мир. Но он продержался недолго. Через неделю, вечером, явно приняв наркотики, Ричи вышел из комнаты, собираясь уходить. Стало быть, недолго действовало обещание, заметил Джордж. Не его это дело, огрызнулся Ричи. В таком случае, это дело полиции или суда, крикнул ему Джордж. Он поднялся, преграждая дорогу сыну. Ричи поднял кулак.

— Что ж, сын, — сказал Джордж. — Ты веришь в закон улицы. По твоим понятиям, сила — право. В таком случае, руки вверх!

Ричи погладил рукой предмет, выпиравший из кармана куртки. Тут бритва, сказал он, и если отец вынуждает, он пустит ее в ход.

В запале Джордж схватил кусок велосипедной цепи, который недавно отнял у Ричи. Несколько мгновений оба стояли наготове, потом медленно закружились по комнате под аккомпанемент телевизора, изрыгавшего немыслимый хохот.

— Брось это! — крикнула вошедшая в этот миг Кэрол. А сыну она сказала: — Если ты нас ненавидишь, если тебе не нравится наша жизнь, уходи тогда! Почему ты не… — Она не договорила, но было уже поздно взять назад слова, вырвавшиеся сгоряча.

Джордж сказал жене: «Прошу прощения», — и бросил цепь.

Ричи посмотрел на мать, потом на отца. С красными — то ли от от марихуаны, то ли от слез — глазами он выбежал на улицу.

Джордж позвонил в полицию и, когда приехал полицейский, рассказал о бритве и передал кассету с записью разговоров о наркотиках. Тот обещал прослушать пленку, а покамест посоветовал обратиться в суд для несовершеннолетних.

16 декабря Джордж снова предстал перед судьей, на сей раз вместе с Ричи.

— Прежде чем вынести решение по этому вопросу, я рекомендую вам всей семьей посетить нашу консультацию,—сказала судья. — К нам приходят многие родители, просят: «Помогите!» Но без вашей помощи мы не в состоянии ничего сделать. Посоветуйтесь с психологами, вы должны восстановить нормальные отношения с сыном. Если этого не будет, никакой суд вам не поможет.

Судья не одобряла действий отца, ищущего наказания ребенка через суд.

6 января все трое Динеров отправились на беседу с консультантом в здание суда для несовершеннолетних. Первым вошел к нему Джордж и рассказал, что дома опять была «дикая стычка». За ним вызвали Ричи. Он пожаловался, что отец не хочет его понять. Чтобы не ссориться, Ричи избрал молчание, и это бесит отца. Кэрол ждала своей очереди. Меньше чем через 20 минут Джордж и Ричи вышли вместе с консультантом. Он сказал, что даст им знать, когда состоится следующая встреча.

— А со мной вы разве не побеседуете? — спросила Кэрол.

Консультант посмотрел на часы.

— Ладно, если вам так уж хочется.

Он задал ей несколько небрежных вопросов. Любит ли она мужа? Бывают ли у них ссоры? Есть ли у них другие дети? Затем он сообщил, что уходит в отпуск, когда вернется, возобновит «консультацию» с Динерами. Кэрол была в отчаянии. Неужели этот человек не видит, какая опасность поселилась в их доме? Неужели не понял, что это бомба замедленного действия?!

Потом консультант вернулся из отпуска и, позвонив, сказал, что перешел на другую работу, а их, мол, вызовет новый консультант. Но тот так и не позвонил. Та тридцатиминутная встреча была единственной так называемой семейной консультацией. Джордж потерял всякую надежду, чувствовала Кэрол. Он махнул рукой на Ричи, ждет июня, думала она, и когда Ричи исполнится восемнадцать, она потеряет сына.

В воскресенье, в начале февраля, рано утром Ричи позвонил Брику и предложил съездить в Рузвельт-филд, в Торговый центр.

— Пошляемся там. Деться-то некуда. Собачья скука.

Такие слова повторялись во многих домах Ист-Медоу. Город не заботился об отдыхе молодежи. Было несколько кинотеатров, но билет стоил два с половиной доллара, и бывало так, что один фильм демонстрировался по нескольку недель, а на некоторые подростков и вовсе не допускали. Имелся скейтинг-ринк, но туда могли попасть немногие подростки. В более широком плане — там не было связующего звена — того, что называется общественной жизнью. К 1972 году Ист-Медоу превратился в огромную спальню: более 60 тысяч жителей проводили там только ночь.

Ричи и Брик бесцельно бродили по гигантской аптеке в Торговом центре, смотрели альбомы пластинок, листали журналы. Проходя мимо отдела рецептов, где в это время не было фармацевта, Ричи заметил пузырек с таблетками и сразу узнал их. Он схватил пузырек и стал прятать его в карман. В этот момент за прилавком появился управляющий.