Ричи - Томас Томпсон

Ричи и Брик бесцельно бродили по гигантской аптеке в Торговом центре, смотрели альбомы пластинок, листали журналы. Проходя мимо отдела рецептов, где в это время не было фармацевта, Ричи заметил пузырек с таблетками и сразу узнал их. Он схватил пузырек и стал прятать его в карман. В этот момент за прилавком появился управляющий.

— Что вам угодно? — спросил он.

Ричи попытался поставить пузырек на место, но управляющий это заметил.

— Я вызову полицию, и вам придется подождать до ее прихода, — сказал он.

Крича, что он ни в чем не виноват, Ричи набросился на управляющего и стал душить его галстуком. Схватка длилась несколько минут; первые мгновения Брик с любопытством наблюдал ее, но, испугавшись, что может оказаться замешанным, сбежал, показав, чего стоит дружба наркоманов.

На следующий день прямо в здании суда, где было назначено его дело, Ричи заснул. Джордж растолкал его, но, находясь под действием наркотиков, Ричи снова погрузился в сон. Джордж решил, что сына не волнует серьезное обвинение, что все происходящее ему просто-напросто безразлично, а то, что он спит, — демонстрирует неуважение к суду, Джордж посмотрел на спящего — на пышную прическу «под африканца», на длинные пряди волос у висков, на пробивающиеся усы и бородку, — весь его вид показался отцу оскорбительным. И Джордж ушел. Пусть сам выкручивается!

По ходатайству адвоката Ричи освободили до суда, который был перенесен на 29 февраля.

Кэрол, всегда хватавшаяся за любую соломинку, говорила, что, быть может, страх перед судебным наказанием изменит поведение Ричи.

— Хочу надеяться, — говорил Джордж, — но сомневаюсь.

— Мама? Это я, Ричард, — он кричал так, словно звонил из Ист-Медоу в Москву, — мама, меня выгнали из школы… Я нагрубил учителю, Но как они посмели? Ведь я кончаю в этом году… — Голос срывался, Ричи всхлипывал. — Мама… я сумасшедший…

— Опомнись, Ричи, ты не сумасшедший! — Кэрол старалась успокоить его, но ее била дрожь. Все может быть… Она повесила трубку. И тут наконец решилась. Позвонила в больницу, и с помощью знакомого записали Ричи на следующий день к психиатру.

Утром, перед посещением больницы, Ричи проглотил две таблетки. По дороге он сказал матери, что рад показаться врачу. Последнее время он жаловался на здоровье: стали плохо заживать ранки, сердце работало с перебоями. Кэрол подшучивала над ним, называя его ипохондриком, но понимала, что его волнует.

В клинике Ричи предложили заполнить анкету, в которой было 65 вопросов. Из них он ответил положительно на следующие:

Часто ли бывает у вас расстройство желудка и боли? Кусаете ли вы ногти? Тревожитесь ли о своем здоровье? Испытываете ли грусть и одиночество на вечеринке? Считаете ли, что даже с друзьями следует проявлять осторожность? Легко ли раздражаетесь? Нервируют ли вас и злят мелкие неприятности? Часто ли бывают у Вас приступы бешеного гнева?

Молодой врач-практикант из Индии провел с ним наскоро беседу, затем поговорил несколько минут наедине с Кэрол, спросив ее, строгая ли она, считает ли свой брак удачным и как относится к марихуане. Затем он отправился советоваться со своим начальником. Вернувшись, сообщил, что они примут Ричи на амбулаторное лечение, но только после приговора суда по поводу избиения управляющего аптекой.

Когда две недели спустя допрашивали старшего психиатра доктора Пастернака, почему не приняли Ричи немедленно и не назначили лечение в тот же день, он заявил:

— Если к нам приходит пациент, на которого заведено дело в суде, мы обычно ждем. У нас полно нуждающихся в срочном лечении. Если больной не лезет на стенку, мы уступаем его суду. По опыту мы знаем, кто хозяин: врач или суд. Как правило, это суд. В данном случае доктор не обнаружил явного психического расстройства. Я читал его запись и разрешил отложить лечение. Повидай я лично этого юношу, я порекомендовал бы курс дезинтоксикации или посоветовал бы временно изолировать сына от отца.

Его спросили, сделали ли медики хотя бы попытку выяснить, насколько серьезно отравлен организм Ричи, какое количество наркотиков употребляет он ежедневно.

— Нет, — отвечал старший психиатр. — Это было лишь предварительное обследование. Одним словом, нет.

Что ж, думал Джордж, суд меня не поддерживает, полиция не может ничего сделать, психиатры говорят: ждите! Я падаю с сотого этажа Эмпайр стейт билдинг, но я еще не долетел до низа, и никто не протянет подо мной сетку!

Утром 27 февраля Кэрол собирала белье для стирки, и в это время к ней в спальню вошел Ричи и сразу приступил к делу:

— Мама, ты разрешишь мне взять машину?

Инстинкт подсказывал Кэрол, что надо отказать. Несколько недель назад, получив водительские права, Ричи взял машину и попал в аварию. По его рассказам, он заметил на дороге белку и, боясь задавить ее, вильнул в сторону и ударил в бок «универсал», стоявший возле тротуара. Кэрол хотела верить этой версии, напоминавшей о детской любви Ричи к животным, но Джордж отверг ее, приписывая аварию действию наркотиков. Он возражал и против того, что Кэрол подписала Ричи согласие на получение прав.

— Куда тебе надо ехать? — спросила Кэрол.

— Заниматься, к соученице.

— Ладно, возьми машину, — сказала Кэрол, — хотя я знаю, что нельзя тебе доверять. И все-таки рискну еще разок.

Ричи взял ключи и пошел, насвистывая, к машине.

Около часа дня раздался телефонный звонок. Мужской голос сообщил, что Ричи задел автомобиль на стоянке. Никто не пострадал, добавил он, и повреждения незначительны. Через полчаса позвонили у дверей. Явился один из приятелей Ричи.

— У Ричи авария, — сообщил он.

— Я знаю. Нам уже звонили, — ответил Джордж.

— Нет, мистер Динер. Вторая авария. Он стукнул машину и врезался в ограду.

— О господи, — вскричал Джордж. — Кто-нибудь пострадал?

— Нет. Но вас там требуют. Приехала полиция.

Они отправились на место происшествия. «Бьюик» Динеров был искалечен полностью, другая машина помята. Ричи стоял в стороне. Полицейские рассказали Джорджу, что он вал машину на большой скорости по тихому извилистому переулку, ударился о стоящую машину, «бьюик» накренился на бок и врезался в ограду. У Ричи были красные глаза. Джордж понимал причину. Ричи прикрывал страх привычной маской наглости. И даже не кивнул головой, когда отец подошел к нему.

— Ну, с чем тебя поздравить сегодня? — саркастически спросил Джордж.

— Заткни свою вонючую пасть, — прошипел Ричи.

— Не дерзи мне, сын, — закипая, сказал Джордж. — Ты сейчас разбил две машины.

Ответив непристойностью, Ричи отошел к товарищу.

Кэрол и Джордж угрюмо сидели за обеденным столом, поджидая Ричи.

— Только без скандала, — умоляла Кэрол. — Хорошо, что никто не ранен.

— Я не желаю с ним разговаривать, побеседуй с ним сама, — сказал Джордж. — Теперь ты осталась без машины, и она у тебя не застрахована на случай столкновения.

Ричи явился около четырех. Он сел верхом на стул, ожидая, что скажут родители. Кэрол посмотрела на него. Лицо было красное, возбужденное, руки, вцепившиеся в спинку стула, подрагивали.

— Ты сознаешь, что ты наделал, Ричард? — начала она тихим голосом. — Ты мог кого-нибудь убить. Ты мог убиться сам.

Несколько секунд длилось молчание…

— Возможно, это был бы самый лучший выход, — еще тише проговорил наконец Ричи.

Джордж покачал головой с осуждением.

— И нечего качать своей дурацкой головой! — взвился Ричи.

Он ни о чем не сожалеет, думал Джордж. Он наглотался и не понимает, что натворил. Джордж вышел из-за стола, не в силах ничего придумать. А Ричи заявил, что он устал и пойдет к себе отдохнуть.

Джордж отправился в подвал сортировать образцы своих специй. Кэрол на кухне готовила ужин. Внезапно Ричи поднялся из своей комнаты в кухню. Схватил трубку и стал звонить Брику. Кэрол повернулась к нему и увидела багровое опухшее лицо, глаза-щелки, прикрытые воспаленными веками, и Ричи показался ей немолодым и незнакомым человеком.

Повесив трубку, он сказал с усилием:

— Я ухожу.

— Ты не в таком состоянии, чтобы куда-то идти, — печально заметила Кэрол. — Ты и до угла-то не дойдешь.

Не слушая ее, он прошел в комнату, ударился о стул и, опрокинув его на себя, растянулся на полу. Кэрол подбежала к нему — господи, он умирает! Но Ричи уже поднимался, схватившись за стоявший стул. На шум прибежал из подвала Джордж.

— Что происходит?

Ричи рванулся к отцу:

— Ты рассказал дорожным полицейским, что я наркоман?

Джордж не ответил.

— Проклятый, я тебя спрашиваю, — Ричи поднял дрожащий кулак. — Отвечай! — Лицо его перекосилось, он весь трясся.

Джордж пошел в спальню, отодвинул ночной столик. За дверью кричал сын:

— Я спрашиваю! Отвечай!

Джордж нагнулся и достал из тайника пистолет, который прятал после того, как осенью у него похитили второй пистолет. Проверил, заряжен ли, и сунул его за пояс, под шерстяную рубашку. Потом вышел и, минуя сына, ничего не говоря, направился назад в подвал. Если парень будет приставать, пистолет должен отпугнуть его. Джордж был уже внизу, когда Ричи поставил ногу на верхнюю ступеньку. Джордж повернулся к сыну. Тот покачивался в полутьме. Джорджа освещала лампочка из подвала. Между ними была тьма.