Милиция плачет - Александр Георгиевич Шишов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Плаванием на стадионе СКА мы с сестрой занимались у одного тренера и ездили на тренировки вместе, это пока я был первоклассником. Во втором классе у нас школьные смены разошлись, родители и бабушка работали, дедушка из Костромы первые две недели поводил меня в бассейн, терпеливо высиживая на трибуне, а потом и он уехал домой, к бабусе Марусе. И как-то само собой, без лишних в таких случаях трепетных охов и ахов, мне разрешили ездить на тренировки без сопровождающих. Как-никак второй класс — взрослый человек.
Одесса. Бассейн на стадионе СКА.
Плавать мне нравилось, особенно зимой — сказочное, волшебное впечатление. Над открытой водой бассейна стоит облако пара, а ты плывешь себе в тёплой воде, а на деревьях и трибунах лежит снег. Тренер в тулупе и шапке семенит мелкими шажками в валенках вдоль бортика, покрикивает и смешно показывает руками в толстых варежках, как должен выглядеть гребок.
Брызги воды, взлетающие над бассейном от множества без устали молотящих рук и ног, лёгким ветерком уносятся за искрящийся голубой бортик и оседают на асфальтовой дорожке толстым волнистым ледяным панцирем.
Близко к бассейну никто не подходит — боятся поскользнуться. Только тренер, ругаясь, что опять не посыпали дорожку песком, осторожно скользит вдоль бортика, кричит и подсказывает, развернув к пловцам циферблат секундомера, трудно различимый сквозь клубы обволакивающего пара.
Высоко на фасаде жёлтого домика висели круглые часы. В домике мы раздевались и мылись в душе, после которого через мелкий «лягушатник», поднырнув сквозь подводный проход, попадали в бассейн. Чёрные стрелки часов разделяли тренировку на две неравные части — когда скучно, но надо, и когда интересно, но мало.
Тренировки начинались с обязательных проплывов с досками, сперва руки на доске — работают ноги, затем доска зажата между коленями прямых расслабленных ног — работают руки.
Скукота смертная. Сделал разворот у дальнего бортика, плывёшь обратно и смотришь красными от хлорки глазами на застывшую минутную стрелку часов, радостными брызгами отмечая её короткий резкий скачок вперёд, и, извиваясь всем телом в воде, помогаешь ей быстрее проползти отведенные на мучения первые сорок минут. Нудные занятия с досками сменяют сотни метров тоскливых заплывов разными стилями.
И вот долгожданные последние двадцать минут, детская радость — иногда мини-соревнования, а чаще игра в догонялки, правильнее сказать в доплывалки, в донырялки или, попросту, в «сало на воде».
Я больше всего любил быстрый кроль, предпочитая его брассу. Зимний кроль в бассейне особенный и неповторимый. Поворот головы налево, вдох — правая рука выходит в холод, а левая глубоко в тёплой воде; выдох в воду и уже левая рука в холоде, а правая в тепле. И так холод — тепло, холод — тепло. Ноги, поднимая фонтан брызг, работают, как два заведённых моторчика. Зимой тренировки в бассейне были самыми весёлыми, но недолгими — до первой простуды.
На тренировки я ездил на 23-м трамвае. И остановка совсем близко от дома — «улица Пушкинская» на углу Карла Либкнехта, возле банка. Всего одну улицу перешёл, сел и поехал. На Куликовом поле конечная остановка, а оттуда два шага до стадиона СКА.
Обратно, ещё проще — доехал до круглой с короной наверху тёмно-серой трансформаторной будки, вышел из трамвая, даже дорогу переходить не надо, полквартала и уже дома. У массивной круглой трансформаторной будки есть секрет — если хорошо упереться в большую скобу ручки, то будка легко проворачивается вокруг своей оси, и тогда наклеенные на неё афиши меняются местами. Вот такая у нас трансформаторная будка, с изюминкой.
Был у нас ещё один секретик, но он с технологическим уклоном. Если на рельс аккуратно положить большой гвоздь шляпкой вперед, то колёса трамвая его расплющат и превратят в отличный маленький игрушечный меч. До полного сходства с настоящим клинком нужно плотно обмотать цветной телефонной проволокой небольшую ручку и вставить поперечину. И тогда миролюбивый деревянный «чилдрик» Буратино преображается в грозного длинноносого благородного рыцаря.
Новогодне-карнавальное отступление из мира любимых литературных героев: если прицепить длинный нос, то ты Буратино, если добавить шляпу с плюмажем и шпагу, то Сирано де Бержерак. Если нос снять, вылитый Д’Артаньян. Сделал переход от Буратино до Сирано де Бержерака — «дело в шляпе», забыл укоротить «шнобель» и возомнил себя Д’Артаньяном — «остался с носом». Смешно…
Однажды, поздней осенью, чувствуя себя совсем взрослым, я не поехал после тренировки сразу домой, а, поддавшись уговорам такого же, как и я, малолетнего пловца, пошёл посмотреть соревнования на стадионе «Спартак».
Одесса. Стадион «Спартак».
Это там же, на Куликовом поле, где конечная остановка. Одним глазком посмотрю, решил я, и быстренько на трамвай. Смотреть соревнования, стоя на одном месте возле ворот стадиона, было неудобно, и мы пошли вдоль беговой дорожки, огибая стадион, пока не приблизились к другому сектору, где прыгали в высоту и длину. Заборчик вдоль беговой дорожки был не высокий, но всё равно видно было плохо, далеко, да и сами спортсмены, окружившие ямы с песком, загораживали самое интересное. Кто разминался в ожидании своей очереди, кто стоял столбом и следил за результатами других прыгунов.
Немного поглазев, я повернул было обратно, но мой новый товарищ с жаром стал меня убеждать, что он может показать такое, что я никогда не видел, и, конечно же, заинтригованного и поддавшегося уговорам, он увлёк меня за собой к дальней стене стадиона. Через дыру в заборе мы перебрались на велотрек, примыкавший вплотную к стадиону «Спартак».
Я увидел это чудо и обомлел. Передо мной открылась овальная бетонная разновысотная чаша, по которой стремительно мчались велосипедисты. И все на «Чемпионах».
Одесса. Велотрек.
Некоторые, натужно давя на педали и приподнимаясь в седле, мощно забирались наверх, чтобы оттуда, казалось, замерев на мгновение, с нарастающей скоростью сорваться вниз, разогнать велосипед на горизонтальном участке и молнией взлететь к высшей точке бетонной полосы на противоположном
