Следы апостолов - Эндрю Олвик

— Полагаю, что под парком, — ответил Генрих, — но меня настораживает другое.

— Что же именно? — без видимого интереса задал вопрос доктор.

— То, что мы находились в непосредственной близости прудов, причем гораздо ниже отметки уровня воды в них, — пояснил Генрих, — я удивляюсь, как все эти ходы до сих пор не затоплены.

— Ах, вот вы о чем, а я об этом даже и не подумал, — уже на улице, усевшись в машину, произнес доктор, — вы считаете, что этого стоит опасаться?

— Береженого Бог бережет, — ответил Генрих, заводя двигатель, — вам в гостиницу?

— Да, — ответил Вагнер, — нужно немного отдохнуть. В 18–00 жду вас. Прокатимся к замку еще раз и спустимся вниз. И не забудьте раздобыть еще один фонарь, а лучше — два. И побольше батарей к ним. Хайль.

Вернувшись к себе, Генрих приказал хозяйке нагреть горячей воды и наполнить стоявшую возле сарая бочку, в которой он пару раз принимал ванны. Надо расслабиться, окунаясь с головой, думал он, прежде чем снова лезть в подземелье с этим Мефистофелем.

— Может самогончику, пан начальник? — услышал он голос хозяйки. — Холодненький, только из ледника. Специально для тебя поставила.

— С удовольствием, бабуля, — ответил он и для верности махнул рукой, мол, давай, неси.

Гнать самогон немцами строго запрещалось, но аборигены не очень-то обращали внимание на табу. Чуть ли не каждый день в управе вспыхивали скандалы, которые обычно заканчивались тем, что самогонщиков, всыпав палкой по заднице, отпускали, обязав их сдать излишки в пользу фронта и доблестного вермахта. Часть изъятого самогона передавалась в госпиталь люфтваффе, а другая, большая часть, незаметно расходилась между чинами администрации.

Махнув стакан, Генрих почувствовал, как к нему возвращается ясность мысли. Самогон ему нравился больше, чем немецкий шнапс, выгнанный неизвестно из какой дряни и неизменно вызывавший после употребления неприятные побочные эффекты в виде изжоги и головной боли по утрам. Изредка попивавшие его Гетлинг и Штольберг вполне разделяли точку зрения своего нового товарища.

«Итак, что мы имеем? — рассуждал он, сидя в горячей воде по самые ноздри и медленно поворачиваясь вокруг. — Кажется, все идет по плану и надо готовить подробное донесение в Центр». Он тут же стал набрасывать в уме текст, сожалея о том, что не может позволить себе не ограничиваться одним стаканом.

После горячей воды и самогона Генриха разморило. Сказывалось также сильное нервное перенапряжение последних дней. «Немедленно спать», — приказал разведчик самому себе, сидя на краю кровати с полотенцем на голове. Он закрыл глаза, после чего тут же повалился на бок и уснул.

В назначенное время Генрих забрал доктора из гостиницы, а через полчаса они вместе уже брели по освещенному электричеством коридору. Все это время доктора терзало вязкое чувство душевного дискомфорта, ему казалось, что идти сегодня в подземелье не стоит и вместо этого нужно поискать другие способы проникновения в замковые туннели. Догадки доктора подтвердились у зарешеченного входа в лабораторию. Едва увидев двух лежащих на земле солдат и одно бездыханное тело в белом халате, он развернулся на сто восемьдесят градусов и быстро побежал к выходу, приказав Генриху незамедлительно следовать за ним.

— Что случилось? — поинтересовался Генрих, краем глаза видевший трупы немцев в помещении лаборатории.

— Не знаю, быть может, сработало заклятие Черной Дамы? — предположил Вагнер.

— Доктор, вы в своем уме? — воскликнул Генрих, предполагая, что шеф опять злоупотребил наркотическим зельем, — неужели вы, безбожный прагматик, верите во всю эту инфернальную чушь?

— Генрих, вы же сами недавно произнесли сакраментальную фразу, что все вероятное возможно, так что будьте последовательны в своих суждениях и не дурите мне голову, — парировал доктор, быстрым шагом приближаясь к «Опелю».

— Подождите пару минут, я сообщу о трагедии начальнику лаборатории, — попросил Генрих и убежал в направлении его кабинета.

— Делайте, что хотите, — буркнул Вагнер, усаживаясь за руль и заводя автомобиль, — машину заберете у гостиницы, я не намерен задерживаться здесь ни на минуту. Завтра в девять у меня, — он нажал на газ и быстро уехал.

Вечером Генрих зашел к Язэпу. На несколько минут он уединился в комнате, после чего передал старику листик бумаги с написанными на нем цифрами с просьбой немедленно передать донесение в центр. Он также приказал в ближайшее время предоставить в его распоряжение опытного подрывника, готового в любую минуту быть рядом для выполнения важного задания.

— Где внучка, дед? — поинтересовался Генрих, перед тем, как уйти.

— Завтра увидитесь, — ответил Язэп и засобирался по делам.

— И еще, мне пистолет понадобится, — припомнил напоследок Генрих, — желательно револьвер. Чтобы осечек не было.

Ночью под деревней Андруши впервые вышел в эфир радиопередатчик, доставивший в Центр информацию примерно следующего содержания: «Бордель отыскался. Ждем прибытия 12 девиц, в связи с чем перевод бухгалтера дяди Отто в казино «Валгала» переносится на неопределенный срок». («Лаборатория отыскалась. Ожидается, что отыщутся и 12 Апостолов, в связи с чем с устранением Вагнера придется повременить.».)

После пережитых потрясений, когда в течение суток его жизнь несколько раз висела на волоске, Штольберг вдруг почувствовал дикую усталость. Посылая его в тыл, отец надеялся обезопасить сына от шальных пуль и других трудностей фронтовой жизни, но все складывалось совершенно по-другому. Война есть война, и где приходится сложней, известно одному лишь Богу. Вдруг исчезло желание проводить вечера в ресторане, видеть лубочную рожу Гетлинга, болтать о всякой ерунде и пьянствовать. Знакомый врач велел гауптштурмфюреру несколько дней полежать дома. Попить таблеток для восстановления расшатавшихся нервов, почитать какой-нибудь приключенческий роман Жюля Верна и послушать классическую музыку немецких композиторов. Три дня Эрих релаксировал и вполне восстановился, лишь одна мысль не давала ему покоя — исчезнувшая после визита Генриха неизвестная фотография. На минутку проведать товарища заскочил Гетлинг, с которым Эриха так и подмывало поделиться своими сомнениями. Он сообщил об успешно проведенной операции, о том, что обнаглевшие партизаны намедни взорвали еще один мост, и о своих планах взять в заложники и расстрелять для порядка пару десятков местных жителей.

— А что вы думали, Штольберг, — разводил руками Лотар, — иначе никак нельзя. Иначе они нам совсем на голову сядут. Наверное, завтра этим и займусь.

— Гетлинг, а вам никогда не хотелось немного отдохнуть, — осторожно поинтересовался Эрих у собирающегося уходить товарища.

— А я и не устал, гы, гы, гы, — заржал Гетлинг и захлопнул за собой дверь.

«Да уж, — с огорчением подумал Штольберг, — а я хотел поделиться с ним своими подозрениями по поводу фотографии. И хорошо, что не сделал этого. Иначе через полчаса Генрих в компании с моей хозяйкой уже висели бы у Лотара на дыбе и оба сознались в хищении. Нет уж, будь что будет, но эту загадку я расследую без чьей-либо помощи».

48

Весь день Григорий со все нарастающим нетерпением ожидал новостей от следователя, но так и не дождался. Островский не заехал и не позвонил.

«Что, если обманул? Решил не выполнять обещание. Или поляк заныкал улики и не выдает их», — рассуждал Григорий, сидя у себя в кабинете перед не дописанным Алькой портретом. Ему не терпелось узнать, что там происходит, но звонить следователю самому он считал неприемлемым. На всякий случай набрал номер Бронивецкого, тот не ответил. «Аппарат абонента выключен или не подключен к станции», — услышал он в трубке механический голос телефонной барышни. В гостинице ему сообщили, что пан Бронивецкий в настоящий момент отсутствует. Не удовлетворившись полученной информацией, Гриша начал было расспрашивать, однако по тону и наводящим вопросам понял — милиция не дремлет, и отключился, не желая привлекать к себе внимание.

«Значит, в милиции наш пан Простофиля дает показания, — решил Григорий. — Негде ему больше быть. Едва ли Вадим упустил его. Если к вечеру не объявится, прощайте мои денежки. Ну, и черт с ними! Игра стоит свеч».

Теперь надо как следует подготовиться к экспедиции в подземелье замка. Во-первых, заполучить ладанку. Без нее придется гадать, когда и в каком направлении начинать поиски. Может статься, что все предположения яйца выеденного не стоят и след этот ложный. С другой стороны, нет оснований не доверять камню. Григорию уже довелось испытать его энергетику, так что с ладанкой или без, у него будет шанс довести задуманное до конца. Во-вторых, надо будет обязательно сказать Виктору, чтобы он заранее приготовил инструменты и снес их в подвал. Потом не будет времени бегать и искать необходимую железяку.