Длань Одиночества - Николай Константинович Дитятин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Рад приветствовать вас, друзья Бессилия. Мое имя — Гектор. Я уполномочен сопровождать вашу миссию в лоне Полиса. Великой Администрации.
Альфа оттолкнул клерка.
— Мы хотим увидеть Только Воздающего. Немедленно.
— Это преждевременная и очень нетактичная просьба, — вежливо ответил Гектор. — Мы не можем просто так допустить вас до его мудрости.
Альфа хотел было крикнуть: «нет можете, ведь у вас пока на месте ноги и руки, а вот потом, если я рассержусь не на шутку, вы действительно будете испытывать проблемы даже с тем, чтобы под себя сх…» Но Аппендикс схватил его за локоть.
— Спокойно, — прошептал он. — Играть будем по их правилам.
— Правила могут поцеловать меня в жопу. Мне проще устроить тут бедлам.
— Понимаю. Капельку терпения, уважаемый прим. Могу я просить об этом? Мы готовы к любым процедурам, — сказал он уже Гектору. — Извините нашу нетерпеливость.
— Легко, — улыбнулся архангел. — Прошу, следуйте за мной.
— Их задача — рассказать нам как можно больше правды, — продолжал шептать Аппендикс. — Это значит — подписать на все формы бессилия, которые только существуют в Полисе. Мне стоит уточнять, что число — астрономическое? Нет? Я так и думал. Готов поспорить, что мы первые посетители за долгое время, так как они привыкли работать с клиентами удаленно. Это в свою очередь значит, что просто так нас отсюда не выпустят. Мы уже, считай, пленники.
— Поглядим, — процедил Альфа.
— Именно, мой прим, именно. Время работает на нас, потому что, чем больше я гляжу по сторонам, тем больше у меня идей.
Они последовали за архангелом в огромное фойе, с несколькими уходящими вверх этажами. Облагороженное вьющейся растительностью, мягкой мебелью и красивыми витринами, в которых лежали пожелтевшие мощи. Котожрица остановилась перед самой длинной, выполненной из чистого хрусталя. В ней рядком лежали подсохшие головы.
— Это священные останки самого Леондонна Чудотворца, — с удовольствием подсказал Гектор. — Всего известно тридцать восемь его голов, но только эти одиннадцать — подлинные.
Котожрица покивала, вопросительно глянув на Аппендикс. Никаких вопросов, — предупредил тот одними условными губами. Девушка отошла от витрины, вернувшись к надежной позиции у локтя Альфы.
— Мы строжайше чтим наследие наших героев, — с теплотой и ноткой меланхолии, говорил Гектор. — Леоднонн в одиночку смог разработать и реализовать восемьдесят пять культовых схем. Не все они прижились, но результат, согласитесь, впечатляет. Благодаря его работе, идеей Бессилия прониклись миллионы людей и сонмы образов. Ах, старик, Леондонн. Ты был лучшим из нас. Вечно озаренный…
Архангел помолчал, растроганный. Потом сказал:
— Идемте дальше. В конце концов, мы здесь для того, чтобы почтить его труды не только словами.
Архангел повел их дальше, в боковой коридор. Тот петлял, изворачивался, подкидывая поворот за поворотом. У Альфы была фотографическая память, но даже он в какой-то момент понял, что может не выбраться назад в одиночку. Все это время Гектор рассказывал им об успехах распространения Бессилия, новых веяниях и модных сектах, финансовых перспективах и прочем. Показывал комнаты для онлайн-треннингов, где его крылатые коллеги вели конференции по сети, удерживая внимание десятков начинающих божков.
Остальные двери, таинственно приоткрытые, часто охраняли парни в красном. Альфа сразу узнал их. Насмешливо скривив губы, он сделал вид, что кидается на одного из них. Страж подскочил на месте, осеняя себя эзотерическими жестами. Прим плюнул ему под ноги, оставив в покое.
— Плюйтесь, сколько вашей душе угодно, — послышалось мягкое разрешение Гектора. — Вы желаете увидеть нашу активную лабораторию?
— Всегда мечтал, — быстро сказал Аппендикс.
Не сговариваясь, Альфа с Котожрицей, ущипнули его, заворчав, но тот и условным ухом не повел. Архангел вывел их к тяжелой стальной двери, на которой висел знак ментальной опасности. Мозг на перекрещенных пилах.
— Защитные шапочки, — потребовал Аппендикс. — Живо.
Гектор заметно расстроился, вздохнув.
— Как скажете, — произнес он, доставая из шкафа несколько шлемов из фольги. — Но истинные друзья бессилия никогда бы…
— Не путайте нас со своими регулярными клиентами, уважаемый, — перебил архивариус. — Мы пришли сюда разделить ваш опыт, а не танцевать на курганах при свете луны.
Надежно защитив головы, все четверо вошли внутрь лаборатории. Аппендикс издал неясный булькающий звук. Котожрица судорожно вздохнула. Даже Альфа покрылся брутальными мурашками.
— Узрите! — воскликнул Гектор, восторженный. — Перед вами Большой Теологический Версификатор. Мощь его велика.
Вышеназванный механизм представлял собой огромную установку, похожую на игровой автомат. С той лишь разницей, что вращающихся барабанов с результатами на нем было столько, что для считывания и обслуживания к Версификатору была приставлена армия образов. Он занимал почти весь зал лаборатории: десятки метров в высоту, еще больше в ширину. Сработан из современных материалов, перемежающимися с древесиной и камнем.
Но пугала в нем не уродливая архитектура, а его жуткое устройство. В основании БТВ ярко светился стержень сильно излучающего элемента. Закрытый несколькими слоями толстого экранирования, он словно игнорировал его, прекрасно видимый.
— Это что, извлечённый из реактора стержень? — спросил Альфа, бешено поглядев на Гектора. — Это чудовище работает на Глупости?
— Мы предпочитаем термин «всеоткрытость», — невозмутимо ответствовал Гектор, с нежностью глядя на БТВ. — Нужно быть свободным от предрассудков, противоречивых сведений и сомнений, чтобы принять истину.
— Теперь и я начинаю ненавидеть это слово, — пробормотал Аппендикс.
— Да, мы извлекли этот стержень из реакторов Всеоткрытости, — Гектор подошел к машине вплотную. — Но вы только поглядите, какие перспективы это перед нами открыло.
С правой стороны, в маленькой кабинке, сидел образ в бурой хламиде. Его почти не было видно из-за перекрученной ленты желтого пергамента, которая выбивалась наружу беспорядочными петлями.
Образ отвлекся от своей писанины, и согнал бумагу с небольшого рычага. Взявшись за него костлявой десницей, образ резко дернул вниз, а потом отпустил. Что-то негромко провернулось в машине. Она задрожала, разогреваясь. Металлически щелкая, прокрути-лся первый барабан. За ним второй, третий, — вскоре БТВ гремела не прекращая, едва не отрываясь от пола. Стержень сверкал и переливался, заливая пространство желтым сиянием.
Альфа закрыл Котожрицу своим телом, выставив глупости спину. Аппендикс стоял, не прячась, сложив условные руки на груди. Улыбка не покидала его условного лица.
Когда все барабаны провернулись, машина одышливо застонала, скрежеща внутренностями. Образы в балахонах, засуетились, занимая ее помосты. Они внимательно изучали символы на барабанах, копируя их на восковые дощечки.
— Когда Леондонна скосила прогрессирующая научность мозга, мы поняли, что даже лучшие из нас не застрахованы от этой проказы, — горько проговорил Гектор, все поднимая тон. Последнее слово он почти выкрикнул. — Мы заменили ненадежный живообразный фактор
